На это Ворона Сдуба зашлась ухающим хохотом. – Не могут люди правду говорить, коли нету в них самих той правды. – Она с видимым усилием поднялась из шезлонга, не переставая хихикать. Пайпер была сбита с панталыку и чувствовала себя не в своей тарелке. Она что же, поступила невежливо, незвано явившись на прогалину? И что ей теперь делать? – Я умею летать, – выпалила Пайпер. – Это мне известно, – сказала Ворона Сдуба. – Но со мной приключился несчастный случай, и я больше не могу летать. Я не знаю, что мне делать. – Ага. – Ворона Сдуба закивала головой, словно всё это было ясно как день. – Значит, ты пришла попросить меня о помощи. И Пайпер с удивлением поняла, что именно за этим она и пришла. – Ох. Да. Вы думаете… Я подумала… То бишь вы можете мне помочь? Ворона Сдуба вперила в Пайпер тяжёлый неморгающий взгляд. Пайпер казалось, что глаза старухи впиваются во что-то незримое. – Хм, – проговорила она, словно вернувшись издалека на прогалину. – Входи-ка лучше в дом. Ворона Сдуба заковыляла к своей хижине, но Пайпер застыла в нерешительности. – Хочешь – заходи, не хочешь – не заходи. Дело хозяйское, – сказала Ворона Сдуба. – Но коли тебе надобна моя помощь, там ты её и найдёшь. Пайпер оглянулась через плечо, сделала глубокий вдох для храбрости и осторожно последовала за Вороной Сдуба. Изнутри хижина выглядела примерно так же, как и снаружи, не считая того, что она была на удивление опрятная и незахламлённая. Кроватка, чуть больше детской, была втиснута в один угол. Большой деревянный стол красовался в центре комнаты, а своего рода кухонька была справа от входа, между двух окон. – Усаживайся, – не оборачиваясь, сказала Ворона Сдуба. Она извлекла из шкафа две керамические чашки и крохотную фарфоровую мисочку с рисунком в виде единственного красного цветка. Поставив их на стол, она отправилась в кладовую, полную трав и банок. В одной из банок взгляд Пайпер выхватил курьи ноги, плавающие в зелёной жидкости, в другой банке были свиные глаза и прочие ужасы, о которых и думать не хотелось. Пайпер присела на край стула, стоявшего ближе всего к двери. – Так ты расскажешь мне, что приключилось? – проворчала Ворона Сдуба, не отвлекаясь от своего занятия. – Я мысли читать не умею. – Ох, простите. Там был жук, большущий жучара, и он меня укусил. – Пайпер извернулась и указала себе на спину. – Вот прям сюда. И с тех пор я не могу летать. – Угу. Вижу, вижу, – сказала она, не глядя на Пайпер. – Твои внутренности все всмятку, как яичница-болтунья. Вот так новость! – Я всмятку? – Угу, – старуха потрясла головой. – Ты словно бы сама не своя. – Да! – возбуждённо воскликнула Пайпер. – Так и есть! – Летание всё ещё у тебя внутри, но ты никак не найдёшь, куда засунула его. – И как же его найти? – Это ты меня не спрашивай. – Ворона Сдуба пожала плечами. – Только ты сама знаешь, куда оно делось. – Но я не знаю! Понятия не имею! Я пробовала и пробовала взлететь, но не могу. Я всё перепробовала. – Ха. Лезть в воздух – без толку. Полёт вернётся последним. В результате того, что случится до того. – Ворона Сдуба стояла и смотрела на Пайпер, ничем более не занимаясь. Пайпер с трепетом ожидала решения для своей напасти и осматривала стоящие перед ней предметы. – Может, вы мне дадите чего-то выпить или камень какой особый, и я снова стану летать? Ворона Сдуба бесцеремонно фыркнула. – Ай, как легко и просто! – Или, может, вы знаете заговор, чтобы я слова какие сказала? Ворона Сдуба сердито уставилась на Пайпер. – Кем это ты меня считаешь, ведьмой? Пайпер закусила губу и опустила глаза. Ворона Сдуба подобрала крупный камень, лежавший на краю стола, и треснула им по изящной фарфоровой мисочке. Мисочка разлетелась вдребезги. От неожиданности Пайпер взвизгнула и вскочила со стула. Ворона Сдуба протянула руку и сгребла осколки миски. – Эта миска – твоё летание, – сказала она. – Этот камень – тот укус, что ты получила. – Собрав в ладони все осколки, она подошла к раскрытому окну и выбросила их в лес. – Вот где твоё летание. Оно повсюду. Только внутри тебя. И тебе надобно собрать все кусочки вместе и сложить как полагается. Вот когда ты сделаешь это, тогда и полетишь вновь. Воздушный шарик, наполнявшийся надеждой в груди Пайпер, лопнул, и она обмякла. – Но как же мне это сделать? – Ума не приложу! – загоготала Ворона Сдуба и затрясла головой, отмахиваясь от невозможности всего этого. – И не представляю, как ты это осилишь! Пайпер разрыдалась. Мало того что она расстроилась, ей ещё стало стыдно, что она разнюнилась, как маленькая, и она спрятала лицо в ладонях. Ворона Сдуба вздохнула. – Ну, ну, детка. Слезами горю не можешь. – Но я должна летать. Это всё, что мне нужно. Я тоскую по небу, и, если я не полечу, мои друзья не станут со мной знаться, и мне так одиноко без неба, что меня просто разрывает напополам. – Рыдания Пайпер перемежались иканием. – Пожалуйста, ну неужели вы ничего не можете сделать? Пайпер представляла собой такое жалобное зрелище, что Ворона Сдуба снова покачала головой, а потом достала из буфета небольшую бутылочку и поставила её на стол перед девочкой. – Не собиралась я тебе это давать, но раз ты только это на сердце и держишь… – Она подвинула бутылочку к Пайпер, которая в своём огорчении едва её замечала. – Коли ты не успокоишься, так и не услышишь, что я тебе скажу. Уж я помогу тебе из своих сил, но тебе надобно прекратить вой, или никто тебе ничем не поможет. Ценой немалого усилия Пайпер сделала один глубокий вдох, а следом ещё один. – Простите, – всхлипнула она. – Ни на что я не гожусь без моих полётов. – Ну, ну, это неправда. Летание – это то, что ты делаешь, но не то, что ты есть. Слышишь меня? Пайпер кивнула и икнула. – Так, будет. Это не волшебное зелье. – Ворона Сдуба кивнула в сторону бутылочки. – Но оно тебя маленько подраспутает и внутренность почистит. С таким грузом на сердце лёгкой не станешь. А это сделает тебя полегче. Пайпер благодарно сжала бутылочку в ладонях. Отвернув крышечку, она увидела пипетку. – Спасибо вам, мисс Ворона, – икая, выговорила Пайпер. – Большое-пребольшое спасибо. – Это сильное средство, – предостерегла Ворона Сдуба. – Капай по две капли на язык на рассвете и на закате. Не больше и не меньше. Пайпер прижала бутылочку к груди. Вдали гудели церковные колокола, и Пайпер вдруг вспомнила, что сегодня было на повестке её дня. – Мне надо… – Знаю, знаю. – Ворона Сдуба махнула рукой. – Ты направлялась в церковь. Так ступай! – Спасибо вам. Большое-пребольшое спасибо, – Пайпер говорила от всего сердца. Ворона Сдуба поторопила Пайпер взмахом руки и подошла к двери проводить её. – Я поговорю со своими друзьями, поглядим, не разузнаю ли я побольше об этих жуках для тебя! – крикнула она ей вслед. – Ничего не обещаю, но всё же сделаю что смогу. – Спасибо вам, – снова поблагодарила Пайпер, прошла между двух камней и вышла на тропинку. Когда Пайпер была уже на дороге, она остановилась и посмотрела на бутылочку. Бог весть, что в ней было, но жидкость была удивительно синяя, такого точно оттенка, какого бывает небо после грозы. Ворона Сдуба сказала, что нужно капнуть две капли на язык. С помощь пипетки так Пайпер и сделала. Одна капля. Вторая. Поначалу вкус был сладкий, но, когда она пару раз сглотнула, рот скривило от горького послевкусия. Двинувшись в сторону церкви, Пайпер вдруг почувствовала на языке щекотание. Это ощущение было ей хорошо знакомо – такая щекотка охватывала всё её тело как раз перед тем, как она взлетала в воздух. Ощущение скоро пропало, пронзив Пайпер тоскливым желанием. Когда Пайпер подошла к краю леса и перед ней пролегла Главная улица, она во второй раз достала бутылочку. Может, ещё две капельки – и дело сделано? Ворона Сдуба сказала, это её распутает. Когда это произойдёт, она же сможет летать? Может, всё решится вот так просто? Пайпер приняла ещё одну каплю. И ещё одну. Снова щекотка.