Дай вам бог удачи! И я им весело махала в ответ. Но иногда собиралось несколько сорванцов на дороге, и они кричали: Плотогоны лодыри, вечно лезут в драку, утопили парня, говорят собаку. Где скала? Где скала? Вот скала! Вот скала! Чтоб у вас весь плот разбился! Не осталось ни кола! Дед на это не обращал никакого внимания, а мне сразу становилось тяжелее на сердце. А что, если с нами вдруг что-нибудь стрясется? Ведь сколько плотогонов погибло, когда их плоты разбивались, ударившись о скалу! А мы как раз подплыли к коварным излучинам реки. Дед вел плот умело и все время кричал мне, в какую сторону поворачивать весло. Он был опытным сплавщиком. Нам оставалось пройти самое опасное место. Там, где большая и высокая скала выступала почти до середины реки. Здесь надо было проскочить по узкому и к тому же извилистому руслу. Вода у скалы гудела и пенистыми брызгами разбивалась о камни. Солнце стояло уже высоко. Мне стало жарко. Но некогда было снять кожушок. Казалось, что течение несет нас прямо на скалу. Дед крикнул, чтоб я крепко держала весло на весу, а он уж сам выгребет. Он боялся, как бы я не наделала беды, если не сумею управиться с веслом. Я сделала, как он мне велел. Конечно, я не смогла бы орудовать веслом. Дедушка уперся ногами в бревно и сколько хватало сил веслом отталкивал плот от скалы. Я же, замерев от страха, ждала, когда течение выбросит нас на камни. Мы уже заворачивали за скалу… Я посмотрела на деда и вдруг увидела, как волны накрыли его с головой! Я так испугалась, что весло выпало у меня из рук. И как только оно шлепнулось на воду, рукоять ударила меня и сбила в реку. «Конец мне пришел!» — подумала я. Но я не утонула. Кожушок и длинная юбка несли меня вслед за плотом. А с другого плота я услышала крики мужчин: «Береги-и-ись! Женщина тоне-е-ет!» Дед тут же закрепил весло и быстро перебежал на другой конец плота. Мне бросили веревку, я, держась за нее, подтянулась и с помощью деда взобралась на плот. Это было уже в тех местах, где русло реки расширялось и вода текла спокойнее. Дед развел костер. Я села у огня. Он снял с меня кожушок и накинул свою куртку, чтоб я согрелась. Впервые в жизни я видела его испуганным. Я успокоилась только тогда, когда сошла с плота на твердую землю. — А были вы еще когда-нибудь на сплаве, бабушка? — спросила тоже перепуганная девочка. — Нет, не была! Дедушка больше не хотел брать меня с собой. Да я бы и сама не пошла. Ведь и до сих пор мне еще иногда снится, что я тону… Девочка уже совсем забыла об утреннем сне. Она немного сердилась на бабушку, что та не послушала деда и не держала весло так крепко, как он велел. Как легко она могла утонуть на том опасном месте. КАК БАБУШКУ БЫК ЗАБОДАЛ Однажды утром девочка проснулась, но не поднялась с постели. Не смогла. Она лежала неподвижно с закрытыми глазами и слушала, как плещется вода под окнами и шумит лес за рекой. Скоро в лесу расцветут первые подснежники с нежными белыми лепестками. А что, если она до тех пор не выздоровеет? Другие дети пойдут за цветами, а она будет лежать больная… Ее охватил страх. Она позвала маму, но та уже давно ушла на работу. Зато в комнату вошла бабушка. — А что я тебе несу, Ганичка! Это подкрепит тебя. — Что же вы мне несете? — повеселела девочка. — Моя покойная мать говорила, что квашеная капуста в такое время, накануне весны, возвращает людям здоровье. Я принесла тебе немного в мисочке. Девочка взяла миску и почти на ощупь брала и клала в рот шинкованную капусту. Она ела с жадностью. И даже сок со дна мисочки выпила. Бабушка в это время стояла над внучкой и улыбалась. — А вы будете мне еще рассказывать? — спросила девочка, отдавая пустую миску. — Буду, дитя мое! До тех пор буду тебе рассказывать, пока твоя болезнь не пройдет. Девочка в тот день не встала с постели, только села и стала ждать. — О чем же тебе сегодня рассказать? — спросила бабушка. Ей показалось, что внучка в это утро выглядит хуже, чем обычно. — О дедушке! О деде бабушка любила рассказывать больше всего. Наверное, в этих рассказах она еще раз переживала годы своей молодости. — Ну, так слушай! Девочка блаженно улыбнулась и сложила руки за головой. — Была жатва. Мы работали у старого Яблонского. Отрабатывали жилье за тот год. Наступил вечер. Я носила коровам воду, а дед выгребал навоз из хлева. Старый Яблонский вывел из хлева могучего быка. То ли бык хотел пить, то ли у Яблонского сил не хватило, но животное вырвалось от него и бросилось на меня. Бык рванулся вперед, поддел меня рогами и свалил наземь. От страха я потеряла сознание и очнулась только в комнате, когда пришел доктор. Он осмотрел меня, перевязал и велел лежать. Всю осень я пролежала у матери! В тот же вечер дедушка мне рассказал, как все случилось. Он подскочил к быку, схватил его за цепь, висевшую из ноздрей, и отвел в хлев. Привязав быка, он сказал Яблонскому: «Дайте лошадей, надо поехать за доктором». «Лошадей я не дам!» — отрезал Яблонский. Дед схватил вилы для навоза и закричал: «Дадите или нет?» Яблонский испугался, что дед его заколет, и дал лошадей. Но затаил на нас злобу. И когда доктор уехал, сказал, что не хочет нас больше видеть в своем доме, чтобы мы убирались вон из его комнаты. Но мы-то знали, почему он нас выгнал. Ему нужна была женщина, которая бы работала, а не лежала в постели. И вот в ту ночь мы решили, что дедушка поедет в Америку, а я, когда поправлюсь дома у матери, снова пойду в услужение. Мы накопим денег и построим себе собственный домишко. И не будем зависеть от неумолимого Яблонского.