- Может, и так… - после паузы ответил он. - И что ты изучаешь? - В данный момент - магию… - Да ладно, я же серьезно… - Я тоже серьезно. Вот посмотри на эти деревья. Я уставилась в указанном направлении. - Деревья как деревья… - Я пожала плечами. - Просто деревья… - Запомни, в нашей жизни ничего не бывает просто. Посмотри, как падают листья… Посмотри внимательно… И вдруг я увидела. Листья падали, но каждый по-своему. Вот стремительно шмякнулся на землю разлапистый кленовый… Медленно кружась вокруг черенка, спланировал небольшой яркоохристый лист дуба. А вот - листочек осинки, круглый, блестящий на солнце, как новенькая золотая монетка, кувыркается в воздухе и, внезапно подхваченный порывом ветра, уносится куда-то вдаль. Я вдруг почувствовала, что оторвалась от скамейки и стремительно понеслась вслед за этим листочком. Чувство полета было реальным, я действительно летела. Ветерок играл мною, то подбрасывая, то аккуратно ловя в мягкие объятья, волосы растрепались, щеки и уши горели. - Я вижу, ты почувствовала… - Олег с одобрением смотрел на меня. - Это одна из самых древних магий - магия листопада. Она завораживает. Если долго смотреть на падающие листья, душа освобождается от страхов, агрессии, неверия. Жаль только, у нас часто не хватает времени воспользоваться этим простым средством. Мы ленимся смотреть в глубь листопада, грозы, дождя… Мы пьем лекарства, но этим не лечим душу, а только загоняем негатив внутрь. В один прекрасный момент душа уже не может вместить всего… Но это совсем другая история. Вечером, как обычно, я сидела за кассой. Этот покупатель был ужасно раздражен. Я поняла это сразу по тому, как он швырял продукты из тележки на ленту транспортера. - Что вы так копаетесь, побыстрее нельзя? - сердито выговаривал он. Внезапно вспомнился парк, порыв ветра. Я вдруг почувствовала, что касса, сердитый дядька, гора продуктов остались далеко внизу, а я лечу куда-то… Ветерок играет моими волосами… И тут произошло чудо. Мужчина осекся, а потом пробормотал: - Извините, девушка, сам не знаю, что на меня нашло… Я прервала полет, аккуратно приземлившись на стул и пригладив рукой слегка растрепавшиеся волосы. - Что ты сказала тому толстяку? - заинтересовалась продавщица Любочка. - Да ничего, а что? - Представляешь, он потребовал жалобную книгу, я уже попрощалась с премией, а тут… Смотри сама… На желтоватой странице крупным размашистым почерком было написано: «Спасибо за отличное обслуживание». Когда на следующее утро я рассказала об этом Олегу, он рассмеялся добрым заразительным смехом, а потом совершенно серьезно сказал: - Вот видишь, ты замечательная ученица. Еще немного, и станешь настоящей волшебницей. Бабье лето подходило к концу. Однажды мы, как всегда, сидели на скамейке. Я любовалась листьями, которые ветерок весело гнал по пустым дорожкам. Олег был необычайно молчалив и даже, как мне показалось, подавлен, неохотно отвечал на вопросы. Мне сделалось так грустно, что захотелось встать и уйти. Вдруг на повороте дорожки показалась большая черная «Ауди». «Если много денег, законы не действуют, - промелькнуло у меня в голове, когда машина подъехала к нашей скамейке, - можно ездить прямо по парку». Из автомобиля вышел водитель - высоченный мужчина с бритым затылком и суровым выражением лица. Олег обернулся ко мне, словно хотел что-то сказать. Лицо его исказила болезненная судорога. - Марина! - произнес он, но тут водитель открыл заднюю дверь, подошел к Олегу, бережно, словно маленького ребенка, обхватил его, приподнял со скамейки, усадил в машину. Лайза явно привычно заскочила на переднее сиденье. Хлопнули двери. За тонированными стеклами ничего не было видно. Мы с Шукером сидели ошеломленные, ничего не понимающие. Еще мгновенье, и автомобиль исчез за поворотом, словно мираж. Я огляделась кругом. Парк словно замер в ожидании скорой зимы. Повсюду валялись искривленные предсмертной судорогой листья. Очарование природы исчезло. Какая же я дура! Как могла не понять, что он болен! Ведь сколько раз я видела Олега, он всегда сидел на скамейке. Не стоял, не ходил, а только сидел. Как можно быть такой слепой? У меня еще оставалась надежда, что завтра все будет по-прежнему: парк, скамейка, Олег с ноутбуком. Но и завтра, и послезавтра, и через неделю скамейка пустовала. По привычке я все еще бегала каждое утро в парке, но все, что я в нем любила, исчезло. Осталась только ужасная пустота в груди. Там, где у нормальных людей находится сердце. Я очень долго привыкала к жизни с этой пустотой. Все силы бросила на зарабатывание денег, отказавшись от веселых компаний институтских друзей. Незаметно пришла зима. Первый снег саваном укутал город. * * * Приближался Новый год. И однажды на той же дорожке я вдруг встретила Альберта! Он был, как всегда, неотразим - гладко выбрит, идеально подстрижен, энергичен. Увидев меня, весело помахал рукой. - Маринка! - Я ощутила давно забытый аромат от Prada. - Маринка!… - Ты что, забыл все остальные слова? - Господи, Маринка, как я рад тебя видеть! Какая ты… Как мне тебя не хватает! - По-моему, ты нашел более подходящую женщину… - Нет. Я чудовищно ошибся. - Он схватил меня за руку. - Я всю жизнь любил только тебя. Я молча высвободила руку - его прикосновения не вызывали во мне никаких эмоций. Слова отдавали мыльной оперой - мой повзрослевший разум уловил в них явную фальшь. - У нее на все аллергия, - с горячечным жаром убеждал меня Альберт. - На мужчин, на детей, на запах спиртного, на мои задержки на работе. Маринка, возьми меня обратно. - Он умоляюще посмотрел на меня. - Тебе что, жить негде? - поинтересовалась я. - Ага, - с затаенной надеждой подтвердил он и жалостливо посмотрел на меня. Может, когда-то я и попалась бы на этот крючок, но не сейчас. - Извини, не могу, - резко, может, даже излишне, ответила я. - У тебя кто-нибудь есть? - Извини. - Я повернулась и побежала дальше. - Между прочим, это мой пес, - крикнул он мне в спину. - Ну и возьми его, если сможешь!… Ночью я долго не могла уснуть, а когда, уже под утро, удалось задремать, мне приснился удивительный сон. Это был все тот же парк, наша с Олегом любимая скамья, усыпанная золотом листопада. И тут я услышала его голос, слово в слово, буква в букву повторивший слова, сказанные накануне Альбертом: - Господи, Маринка, как я рад тебя видеть! Какая ты… Как мне тебя не хватает! Но если в устах Альберта эти слова звучали как фарс, то сейчас они были полны отчаяния, боли и одиночества. Я обернулась и увидела Олега. Он шел мне навстречу с букетом желтых хризантем и улыбался. «Олег!» - хотела крикнуть я, но голос куда-то пропал, тело отяжелело, ноги, не справившись с такой тяжестью, подогнулись, и я шмякнулась на ковер из листьев. Он прошел мимо, а я смотрела ему вслед, не в силах что-либо предпринять. Солнце освещало его силуэт, букет хризантем в руках горел золотом. Еще несколько шагов, и он исчез, словно его и не было. «Олег!» - снова попыталась крикнуть я и проснулась. Что это было? Фантазии, навеянные вчерашней встречей с Аликом? Или Олег действительно нуждается в моей помощи? И почему я раньше об этом не подумала? Вдруг он живет совсем рядом с парком, но по какой-то причине не может выходить на улицу? Я бы могла помочь ему! Например, вывозить гулять на коляске, разговаривать с ним… Да много чего могла бы для него сделать, лишь бы найти его. Но как? Я даже фамилии не знала. В институте мне было не до занятий. - Маринка, ты что, спишь с открытыми глазами? - довольно чувствительно толкнула меня в бок Лена Зайцева. - Нет, просто задумалась. Как можно найти человека, зная только марку его автомобиля и кличку собаки? - Ну, можно, например… - произнесла Лена и зависла, накручивая прядь волос на палец. - Например что? - попыталась я ускорить ответ. - Например, обратиться к Витьке Головастику, - радостно выпалила Лена, и я мысленно в очередной раз укорила себя за непроходимую тупость. Витька Головастик - наш сокурсник. На самом деле его фамилия Борисов, но из-за повышенной эрудированности и способности ответить практически на любой вопрос к нему прилипла смешная кличка. Впрочем, Виктор на кличку не обижался. Мало того, она ему даже нравилась. Не откладывая дела в долгий ящик, на ближайшей перемене я подошла к Борисову. - Виктор, - серьезным тоном начала я, - мне очень нужна твоя помощь. - Очень-очень? - попытался пошутить он, но, видя полное отсутствие реакции с моей стороны, тут же посерьезнел. - Рассказывай.