Он перестроился, зарулил под мост и выехал в обратную сторону. Теперь, когда не нужно было следить за ее машиной, он расслабился, включил музыку погромче и закурил. Он подождет ее возле дома, только и всего. Сегодня или завтра, какая разница. Он сделает свое дело, а спешить ему некуда. В первый раз не получилось, значит, получится во второй, нужно только иметь терпение. А время ждет, он знал это совершенно точно. В тот момент, когда Мелисса Синеокова с Кольцевой повернула на Горьковское шоссе, с другой стороны эстакады на МКАД въехал Василий Артемьев, который возвращался с работы в очень дурном расположении духа. Он включил «поворотник», отметив боковым зрением, что на Горьковскую трассу съезжает алая машина, очень похожая на Мелиссину, еще больше от этого расстроился и поехал домой. Ресторан был шикарный, настолько шикарный, что обычно самоуверенная Лера Любанова чувствовала себя не в своей тарелке. Все ей хотелось в зеркало посмотреть, как она выглядит со спины и нет ли у нее каких-либо изъянов. Она точно знала, что изъянов никаких нет, ибо костюм выбирался вдумчиво и осознанно. Никакие протуберанцы последних дней не могли вывести ее из себя настолько, чтобы она пришла на встречу с Ахметом Башировым в несовершенном виде. Глаголы несовершенного вида, припомнилось ей. Есть глаголы совершенного вида, есть несовершенного. Она – глагол совершенного вида. Он сидел напротив нее и тоже имел вид этого самого глагола. – Называйте меня просто по имени, – любезно сказал он, когда Лера первый раз к нему обратилась. – У меня сложное отчество. Могу я тоже называть вас по имени? Она пожала плечами: – Называйте, если вам так удобнее. План у нее был такой. Раз уж он согласился на встречу, нужно сразу брать быка за рога. Нужно объяснить ему все события последних дней и посмотреть… посмотреть, как он станет, ну, скажем так, реагировать. Если реакция будет правильной, можно будет изложить свои подозрения и снова послушать, что он скажет, уже насчет подозрений. Если реакция будет неправильной… Впрочем, кто знает, какая у них, у великанов и исполинов, реакция правильная, а какая неправильная?! А этот конкретный великан и исполин еще и восточных кровей, то есть человек решительно никому не понятный, и что у него на уме, наверняка не может догадаться даже родная мать! Изыскания Константинова свелись к следующему: печальные бандерлоги завывали, что их «подставили», что они «не знали», что «чела» – человека, который сделал заказ, – они никогда не видели и даже не слышали, вся «инфа» пришла «по мылу», «бабла» они так и не получили, в Питере «засосали два батла водки, а после отпили пивка» и несолоно хлебавши отправились в Первопрестольную. В преступлении, которое произошло у Леры на глазах, присутствовало даже нечто залихватское, эдакое – а вот как мы этого вашего павлина при всем честном народе взяли и завалили! А?! Каково?! Да еще и к павлину Лера не испытывала не то чтобы теплых, но и вообще каких-либо чувств, кроме мрачного раздражения и неудовольствия. Если бы не история с деньгами и Левушкой Торцем, если бы не то, что все совершилось у нее на глазах, если бы не Боголюбов, сообщивший, что Лерина газета втянута в некую непонятную игру, ей вообще было бы наплевать!.. – Наплевать, – повторила она вслух. – Простите?.. – А… извините, это я… про себя. – А мне показалось, вслух, – размеренно сообщил Баширов. – Вы уже выбрали? Лера даже не сразу сообразила, что именно она должна выбирать, и только потом обнаружила «карту», роскошно переплетенную, тяжелую, с тиснением и завитушками, впрочем, очень умеренными, по краям. Ах да!.. Меню! У нас же обед! Хотя, как она станет есть в его присутствии, Лера понятия не имела. Есть мужчины, действующие на женщин таким особенным образом, что есть в их присутствии невозможно. Ну, просто потому, что под его взглядом даже представить себе нельзя, как именно она станет запихивать в рот кусок, внимательно следя, чтобы не капнуть на пиджак, а потом еще жевать и глотать! Впрочем, сказано – обед, значит, обед, и чашкой кофе отделаться нельзя. Названия блюд были до того цветисты, что Лера даже растерялась немного. Нет, попадались, конечно, знакомые слова, самым простым и понятным из которых было «лобстер», но, составленные вместе, они представляли собой сплошную загадку. Лера еще немного поглядела в меню, а потом решила, что пора вступать в игру. Блямс! Первый раунд под названием «Разведка боем». – Вам ведь знаком этот ресторан? Исполин, титан, стоик и Прометей в одном лице взглянул на нее с интересом: – Ну да. – В таком случае, – тут Лера улыбнулась чарующей улыбкой, – посоветуйте мне, что здесь вкусно. В этой книге, – и она кивнула на переплетенную «карту», – я ничего не понимаю. Баширов не принял подачу, как будто у него в ухе тоже ударил «блямс», то есть «первый раунд», и он решил, что правила будет устанавливать только он, и больше никто. Он глянул в сторону. Даже голову не повернул, а просто глянул, и в ту же секунду подлетел метрдотель – не просто какой-то там официант, а именно «мэтр», во фрачной паре и белых перчатках. Подлетевши, он округлил руки в локтях и заботливо наклонился над Ахметом Салмановичем. – Помогите госпоже Любановой разобраться в меню, – попросил Баширов. – Она в нем ничего не понимает. «Мяч на стороне противника, – послышалось Лере, – удар по воротам, защита делает ошибку за ошибкой, удар, еще удар, гол! Го-о-ол!!!» Ничего не скажешь – чистый гол. Пусть официант подойдет, потому что Любанова ничего не понимает! Отличное начало переговоров. Метрдотель перепорхнул с того края стола на этот и склонился над Лерой в озабоченном поклоне – как это можно, помилуйте, ничего не понимать в такой превосходной итальянской кухне, которой славится их ресторан! Ну, тут уж Лера не дала маху. Тут уж мяч к ней вернулся – кажется, это называется «вбрасывание», – она «вбросила» и заказала «правильно». После того как несколько удивленный «мэтр» отбыл со сделанным заказом, воцарилось молчание. Баширов сидел как истукан. Лера оглядывалась по сторонам. По сторонам все было очень красиво. Стиль – итальянский палаццо, то есть плитка, натуральный камень, чугунные решетки, высоченные потолки с плафонами и тихая музыка, струящаяся как будто из стен. Все как надо. В Москве появилось множество мест, где можно не просто вкусно или изысканно, а именно «богато» поесть, и это как раз одно из них. Странно, что у Баширова не спросили, что он будет есть, но, видимо, это особый «знак», свидетельствующий о том, что Ахмета Салмановича здесь так хорошо знают, что готовы угодить ему даже без всяких просьб с его стороны. Пока они молчали – Лера довольно раздраженно, а Баширов с совершенно непроницаемым видом, – им принесли «аперитив». Ох уж эти китайские церемонии, аперитивы-дижестивы, сорок пять вилок и сорок пять ножей с каждой стороны тарелки, бокал под красное вино, бокал под белое, стакан под минеральную воду «с газом» и под минеральную «без газа», столовое серебро, льняные салфетки, заботливые официанты, которые подают еду так, как будто укачивают младенца!.. Данный конкретный «аперитив» подавали в пузатых, тонконогих бокалах. До половины в бокале было что-то, похожее на варенье, и сверху тонкой струйкой еще наливалось очень холодное шампанское. Лера попробовала – вкусно. – Это клубника со льдом, – пояснил Баширов неожиданно. – Где? – В бокале. Сначала кладут клубнику с ледяной крошкой, а потом доливают шампанское. – Он помолчал и добавил: – У вас был озадаченный вид. Го-о-ол!!! Го-о-ол!! Да, сегодня оборона у наших явно хромает. Уйти на перерыв с таким разгромным счетом нашим ребятам будет не слишком-то приятно. Впрочем, есть! Есть еще возможность отыграться, и мы все надеемся, дорогие радиослушатели… – Я не бываю в таких ресторанах, Ахмет Салманович, – сказала Лера со светлой улыбкой. – Я не могу себе это позволить, а потому и не знаю, на какую именно крошку наливается шампанское! И вообще я работающая женщина, причем не просто работающая, а много работающая. Я хорошо зарабатываю, и на машине меня возит водитель, а в офисе встречает охранник, но живу я только на то, что заработаю! И если вы не знали или забыли, что полно людей в этой стране живет именно на то, что зарабатывает, – ну, так уж вспомните или узнайте! Я не хожу по таким ресторанам, и метрдотели не знают меня в лицо, и в меню я ничего не понимаю, и это не хорошо и не плохо. Это просто свидетельствует о том, что мы живем разными жизнями и в разных мирах, и мой мир недоступен вашему пониманию, как и ваш мир совершенно недоступен моему! И что здесь такого?.. И кто в этом виноват?.. – Ну, вот и отлично, – словно опять согласился с ее мыслями Баширов. – Давайте поговорим, Валерия? – Когда вы называете меня Валерией, мне хочется немедленно запеть. – Вы вполне можете запеть… Лера улыбнулась. У него есть чувство юмора, и это… странно. – Боюсь, что тогда нам точно не удастся поговорить. От моего пения мрут не только официанты в дорогих ресторанах, но мухи, и даже пауки. – В самом деле?.. Лера осторожно поставила бокал на длинной-предлинной и тонкой-претонкой ножке на белый лен скатерти. Официант за ее спиной сделал неуловимое движение. – Ахмет Салманович, я просила господина Боголюбова устроить мне встречу с вами с единственной целью. Я надеялась заинтересовать вас убийством Садовникова, чтобы вы помогли мне выйти из странного положения, в котором я оказалась. Положение до того странное, что мне иногда кажется, что все это происходит не со мной. – Вот совпадение, – пробормотал титан и стоик, – мне иногда тоже так кажется. Лера не дала сбить себя с толку. – Незадолго, а точнее накануне, моего отъезда из Москвы в Санкт-Петербург, где у меня была запланирована встреча с Садовниковым, я неожиданно заподозрила, что Вадим Сосницкий собирается закрыть нашу газету. Я встречалась с ним в Лондоне для получения ценных указаний. Это обычная практика, примерно раз в месяц он приглашает меня на собеседование, но в этот раз он явно чего-то недоговаривал и вообще вел себя… нервозно. По договоренности с Вадимом я никого не ставлю в известность о содержании наших бесед, если они не касаются прямого газетного производства, и на этот раз я ни с кем не могла поделиться своими опасениями, не раскрывая источника. После разговора с Сосницким у меня возникли подозрения, что происходит что-то странное, и мне даже показалось, что он хочет… закрыть газету. – «Власть и Деньги»? – удивился Баширов. – Закрыть? В первый раз слышу. – Я решила, что он задумал некий тактический гамбит для того, чтобы услужить властям предержащим и с почетом вернуться в Россию не в качестве уголовного преступника, а в качестве уважаемого бизнесмена. Я несколько раз говорила с ним по телефону, и мне показалось… – Что он собирается закрыть вашу газету?