Эдж скривил губы. Если скачущий осел вряд ли мог встревожить спящих жителей Хойоса, то стенания старика другое дело. Но город по-прежнему хранил безмолвие, и лишь голос старика, отразившийся от них, вернулся искаженным, зловещим эхом. — Стойте на месте! — окликнул Эдж старика, когда тот находился в двадцати ярдах от ворот. Луис встал, как вкопанный. Он стучал зубами и совершенно безумным взглядом всматривался в путающую темноту перед собой. Он стал понемногу расслабляться, лишь услышав, что Эдж успокаивает лошадь, ведя ее на поводу. — Быть может, Эль Матадор снова отправился бродяжничать, — прошептал Эдж Луису. — Или вы полагаете, что вопли возымели действие? — Но я чувствую тысячу глаз, наблюдающих за нами, сеньор, — сдавленным голосом проговорил Луис. — Они порождены вашей нечистой совестью, — сказал Эдж и ружьем подтолкнул старика вперед. Они вошли в ворота. После залитого лунным светом плато город напоминал черную пещеру. Луис услышал, как Эдж остановился, чтобы глаза привыкли к темноте, и сделал то же самое. — Сеньор! Эдж проворчал в ответ что-то невнятное. — Сеньор, я ничего не могу разглядеть! — Пусть это вас уже не волнует, — раздался чей-то спокойный, начальственный ответ, подкрепленный выстрелом из ружья. Пуля взбила фонтанчик пыли у самых ног Луиса, но тот завопил так, будто она задела его. Эдж стиснул ружье и попытался осмотреться. Он точно засек место, откуда стреляли, но стрелок, без сомнения, был не один. — Эй, вас только двое? — деловито осведомился тот же голос. — А скольких вы ожидали? — спросил Эдж. — У нас хватит пуль на всех бандитов в округе, — последовал бесстрастный ответ. Затем вспыхнула спичка, выхватившая из темноты молодое, красивое лицо с темными глазами и полными губами, с изящно очерченным подбородком и выдающимися скулами. Когда пламя коснулось кончика длинной сигары, стала видна красивая форменная фуражка с блестящим козырьком. Ниже головы мерцающий свет спички осветил форменный воротничок и плечи со знаками отличия Мексиканской Федеральной армии. На лице закуривающего офицера играла привычная ухмылка, словно он предлагал Эджу стрелять. Внезапно вспыхнули другие спички, зажглись факелы. Их свет осветил всю площадь перед воротами. Эдж наконец-то смог оценить ситуацию. Целящихся в него было человек пятьдесят. Тогда он бросил «Генри» прикладом на землю. — Сеньор, — прошептал сзади Луис, — похоже, мы с вами попались, как мыши. — И кот, поймавший нас, — в тон ему ответил Эдж, выглядит достаточно голодным. Глава 11 Далее события разворачивались быстро, как хорошо отрепетированное представление. Офицеру даже не пришлось отдавать приказы. Из темноты вынырнули четверо солдат, двое из них освободили Эджа от револьвера и ножа, а двое других долго и безуспешно обыскивали Луиса. Затем последовал торопливый марш через плац, во время которого солдаты тренировались в точности попадания прикладами по почкам подконвойных. Через широкую дверь пленников ввели в массивное сооружение, бывшее, вероятно, церковью, провели по длинному коридору и подтолкнули к широко распахнутым дверям камеры. Луиса без остановки зашвырнули внутрь, но рослый Эдж на мгновение запнулся у косяка. Быстрый удар по позвоночнику прикладом помог ему преодолеть это препятствие. Мексиканец улегся в дальнем углу ошеломленный или оглушенный падением на пол. Массивная дверь с грохотом захлопнулась, и топот четырех пар сапог затих в конце коридора. Потом прозвучало несколько отрывистых команд, и воцарилась тишина. Эдж присел на скамью, сделал несколько вдохов и выдохов, затем поднялся и обследовал помещение. Камера, казалось, впитала все зловоние и страх людей, побывавших в этих стенах. Тошнотворная вонь сочилась из каждого пучка соломы, из прогорклых, загрубевших от пота одеял, покрывавших деревянные лавки. Даже склизкие, грубые кирпичные стены источали зловоние и ужас. Гнетущее впечатление усиливалось темнотой, царившей в тесной камере. — Сеньор, — послышался голос Луиса, едва ли не заглушаемый шелестом соломы, когда старик приподнял голову. Эдж только вздохнул. — Очень уж спокойно вокруг… — Вот и сохраняйте спокойствие. Но унять Луиса было не просто. Опасность, исходившая от людей в военной форме, ослабила страх перед американцем. — Интересно, чего они ждут? Эдж не ответил, понимая, что это единственный способ заставить старика замолчать. Он-то догадывался, почему капитан предпочел сохранить тишину и внешнее спокойствие. Отряд ждал, что прибудет больше людей. Способ, которым Эдж и Луис вошли в город, указывал, что они, вероятно, разведчики бандитов. Капитан решил выждать, не последуют ли более серьезные события. Когда его терпение истощится, он проявит интерес с пленникам. — Они убьют нас, сеньор? — После. — После чего? — Кот обычно играет с мышью. Эдж смял шляпу блином, подложил ее под голову вместо подушки, чтобы не касаться смердящего одеяла, и вытянулся во весь рост на скамье. Скорчившись на покрытом соломой полу, Луис, глаза которого уже привыкли в темноте, в изумлении уставился на американца. — Вы будете спать? Ровное дыхание, а затем и легкий храп стали исчерпывающим ответом. Сам он сидел и, вздрагивая от страха, вслушивался в вязкую тишину, считая бег секунд, которые складывались в минуты и образовывали часы. Попутно вспоминалась давно минувшая пора, когда он разгуливал в банде достаточно сильной, чтобы брать приступом крепости, подобные Хойосу, и вышибать оттуда солдат. Пришли мысли о десяти тысячах долларов в американской валюте — деньги, которых он так никогда и не увидит… Или еще может повезти? Луис постарался привести свои мозги в порядок. Этот высокий американец даже не поверил его словам о деньгах. Сможет ли он убедить армейского капитана, что не лжет? Надежда стала пробиваться сквозь отчаяние, он стал вертеть грубое кольцо на пальце, вынашивая план, который мог спасти ему жизнь. Эдж в полусне слышал Луиса, но не реагировал, потому что эти звуки не таили угрозы. Внезапно на площади прозвучали команды, наружные двери распахнулись, в коридоре загрохотали тяжелые шаги. — Сеньор, — в панике заныл Луис, — они идут за ними! — Да. И первым делом я буду просить их, чтобы они отрезали тебе язык, — ровным голосом проговорил американец. Рывком отворилась дверь их камеры, и в свете факелов он увидел четырех солдат, возможно, тех же, что привели их сюда. — Собирайтесь на допрос, — пролаял один из них. — При попытке к бегству, вы будете только ранены, но очень скоро пожалеете, что вас не прикончили. А теперь — встать! Луис вскочил, но Эдж поднялся, не спеша. — Могу я узнать имя вашего офицера? — спросил он тоном столь же неторопливым, как и его движения. — Капитан Хосе Альфаро. Зачем это вам? Эдж холодно улыбнулся. — Мне кажется, в его планы не входит устраивать мне радушный прием. Соответственно, я желаю знать, на кого мне жаловаться Эйбу Линкольну, когда мне доведется вернуться домой. Солдаты коротко хохотнули. — Вы слишком долго не были дома, гринго. Вашего президента застрелили в театре. Эдж передернул плечами. — Вот они, издержки политической жизни, — с этими словами он вышел из камеры. Воспользовавшись паузой Луис, забормотал: — Я бедный, честный мексиканец. Американец силой заставил меня ехать с ним. Пожалуйста, скажите это капитану. Солдаты снова рассмеялись. — Бедных, честных мексиканцев капитан Альфаро кушает за завтраком. — А американцев он приберегает для обеда? — заинтересовался Эдж, подталкиваемый в спину ружьями. — Нет, сеньор, — ответил разговорчивый солдат. Американцев он режет на кусочки и посыпает ими похлебку для собак. Вся компания за исключением пленников расхохоталась. Луис не смеялся, потому что старался вести себя примерно. Но за молчание получил прикладом по шее. Когда они вышли на площадь, Эдж прищурился, настолько ярким показался ему свет факелов после камеры. Факелы висели по стенам домов, их стало намного больше. Они превращали ночь в подобие сумрачного рассвета. Еще Эдж увидел, что теперь почти все солдаты находились на стенах, а городские ворота были заперты. Эджа и Луиса провели через площадь к таверне с вывеской «Золотое солнце». Жители, привлеченные необычностью происходящего, стояли на улицах, выходящих к площади, но ни пленники, ни солдаты не обращали на них внимание. Взгляды Луиса и Эджа были прикованы к месту перед таверной, где двое солдат вкапывали два столба на расстоянии шести шагов один от другого. — Сеньор, — позвал Эджа Луис. — Знаете о чем я думаю? Эдж бесстрастно смотрел на столбы и в такт шагам прищелкивал языком. Разговорчивый солдат снова решил потешить пленников: — Надеюсь, вы догадываетесь, что на этих столбах будет вывешен не транспарант «Добро пожаловать в Хойос!» Луис начал молиться. Слова слетали с его губ с невероятной быстротой. Подталкиваемые ружьями, пленники прошли между столбами. Луис вошел в таверну, так и не закончив молитву. Помещение, в котором они оказались, было небольшим. Вдоль одной из стен тянулся прилавок, возле которого стояло с дюжину стульев. Комната освещалась чадящими масляными лампами, свисавшими с потолка. Запах горелого масла смешивался с резким ароматом текилы, жареного сала, опилок, блевотины и горящих щепок.