В голову Сергею пришла другая идея. Ход рискованный, но перспективный. Заявиться прямо к стратигу. И попросить помощи непосредственно у главы фемы. Сергей был уверен, что стратиг его признает даже в нынешней посконной одёжке. Денег, может, и не даст, но попутным транспортом до Самкерца обеспечит. Однако путь во дворец стратига оказался перекрыт. – Печенеги! – Сергей, шедший первым, нырнул обратно в проулок, удержав и Машега. Четырнадцать вооружённых степняков хоревой вольготно расположились около городского фонтана. С лошадками. Местные жители обходили их вдоль стеночек. Ничего себе! Буквально в ста метрах от резиденции хозяина фемы. В сознании Сергея для печенегов было всего две градации: враги нынешние и враги будущие. И об этом следовало помнить всегда: ведя переговоры, заключая временные союзы, налаживая торговлю. Был, правда, ещё один вариант: родство по браку. Но даже в этом случае никто не гарантировал, что новые родичи не прирежут зятька за соответствующую мзду. Великое небо такое, понятно, не одобрит. Но если поделиться с шаманами награбленным, то с Небом можно договориться. Сергей допускал, что он пристрастен. Что есть среди печенегов честные мужи и верные слову вожди. Но вот не любил он копчёных, и всё. Нет, не любил он многих. Нурманов, например, особенно некоторых. Но даже самый коварный викинг был ему всё равно ближе печенега. Машег смотрел с удивлением. Не понимал. Ну, печенеги, и что? Вряд ли нападут. Здесь город, стража. Резать и грабить не положено. Во всяком случае, на виду. Да у хузар чуть ли не дюжина племён печенежских в союзниках ходила. Ага! Ровно до той поры, пока не могут ограбить. А Сергей помнил, как на него напали не в Диком Поле, а в стольном граде Киеве. Где у него, Сергея, был серьёзный статус. Вдобавок это те самые хоревой. То есть племя, у которого Сергей с Машегом уже побывали в плену. И сбежали они не просто так, а прихватив с собой изрядно печенежского имущества, отправив на ту сторону Вечности несколько десятков степняков. Вероятность же того, что копчёные обратят внимание на двух пареньков, нацелившихся попасть в резиденцию стратига, весьма высока. И вполне допустимо, что среди копчёных может оказаться кто-то, знающий Сергея и Машега в лицо. И способный опознать, если они привлекут внимание. А это почти наверняка произойдёт, если у Сергея с Машегом возникнут сложности со стражей на входе. А возникнуть они могут, поскольку вид у обоих не сказать что презентабельный. На воинскую элиту никак не тянет. – Что скажешь, брат? Машег задумался и тоже засомневался. – Того, что сейчас кучу у фонтана навалил, я вроде помню, – проговорил хузарин. – И того, с красным луком. Хотя бородой бы клясться не стал. Да и нет у меня покуда бороды! – хузарин хихикнул. И тут же посерьёзнел: – Ты прав. Не пойдём к ним. Их вон даже местные по стеночкам обходят, а стража в сторону смотрит, словно и не видит, что они с конями своими уже всю площадь засрали. – Вот и я о том же, – кивнул Сергей. – Может, попозже, когда хоревой уберутся. А сейчас что? – На рыночек сбегаем, пока не стемнело, – сказал Машег. – Пожрём и, может, кого из моей родни отыщем. Они помогут. – Может, сразу на подворье ваше? – предложил Сергей. Машег мотнул головой: – Здесь не Киев. Здесь мне не рады будут. То есть порадуются, но… не по-хорошему. – Тогда на рынок, – согласился Сергей. – Вот только монет у меня маловато. – У меня есть, – ухмыльнулся Машег. – Я у того ромея, из которого ты стрелу вынимал, кошель взял. В бою ж взято. По чести. Поесть удалось, и как следует. А вот найти хузар, благосклонно отнесшихся бы к роду Рузиев, к которому принадлежала семья Машега бар Захариаха, к сожалению, не удалось. Здесь, в Херсоне, не жаловали хузар, не придерживающихся провизантийской ориентации и союзных византийским иудеям. Поскольку Машег, его папа, дедушка и прочие кровные родственники принадлежали к противоположной партии – родовой хузарской аристократии, то собственный двор в Херсоне был им заказан. Зато на сытый желудок в голову Сергею пришла некая дерзкая мысль, которой он немедленно поделился с другом. – Слышь, Машег, как думаешь: почему на ромейском корабле не оказалось нашей одежды и оружия? – Продали, наверное? – Или оставили там, где нас взяли? – А где нас взяли, там… – А пойдём глянем: не ушли ли печенеги? Печенеги не ушли. Поужинали плотно от щедрот городских властей. Расстелились прямо на площади и шумно отдыхали. С выпивкой и девками. Местные им не мешали. В обоих смыслах. У входа во дворец стратига маялся отряд стражи с десятником во главе. С факелами. Зато вход в элитный бордель, где так неуважительно обошлись с Сергеем и Машегом, был погружён во тьму. Оба светильника у дверей погашены. Впрочем, в гнездо платного разврата можно было попасть не только с площади, которую оккупировали степняки, но и с чёрного хода. Метровая щель между заборами вела к низенькой дверке в глухой стене, через которую в увеселительное заведение, надо полагать, попадали клиенты, которые стеснялись войти через главный вход. И тот факт, что в тесном проулке не воняло продуктами человеческой жизнедеятельности, говорил о том, что чёрным ходом пользуются и за его чистотой присматривают. Предложенный Машегом план – пойти и постучать в дверь – Сергей отверг. Вряд ли эта дорожка – для случайных посетителей. Скорее для постоянных клиентов, не желающих афишировать свои визиты. Очень сомнительно, что их с Машегом вот так запросто впустят внутрь. Разумнее подождать очередного ночного визитёра и сесть ему на хвост. Минус: на входе наверняка охранник. И скорее всего, будет не один. Учитывая же узость проулка и входа, перекрыть доступ и захлопнуть дверь перед носом незваных гостей – вообще не проблема. Небось так и задумано хозяином борделя. – А если сверху? Оба помнили, что в заведении имелся небольшой внутренний двор, попасть в который можно было не только через двери, но и спрыгнув с крыши. Крыша, надо думать, в доме черепичная, а не соломенная, так что есть надежда, что выдержит. – Давай-ка, – Сергей присел, и Машег взобрался ему на плечи. Немного не хватило высоты, но не страшно. Сергей подставил ладони и выпрямил руки. Хузарин, конечно, мелкий, лёгкий, но Сергей покуда не атлет, так что получилось непросто. Но получилось. Машег вскарабкался на крышу, сбросил верёвку, и Сергей в три секунды взобрался наверх. Одна из черепиц кровли оказалась с «окошком»-продухом, а не плоской, как другие. Неплохо, надо отметить, придумано. Этакая полусфера с небольшим, сантиметров пятнадцать в поперечнике отверстием, под которым даже имелся бортик. Надо думать, чтобы внутрь дождевая вода не попадала. Из «окошка» пахло едой и доносились голоса. К сожалению, слишком тихие, чтобы что-нибудь разобрать. Ползком по крыше – в сторону внутреннего двора. Галерейка, какие-то сараи, коновязь. Колодец посередине. Скамеечка под навесом. Оттуда слышны голоса. Чириканье, хихиканье… Девчонки. Скорее минус, чем плюс. Мужчин можно и убить. А профилактически перестрелять девушек моральный кодекс Сергея не дозволяет. Так что спрыгни они сверху, визгу будет… – Варт… Наблюдавший за проулком Машег засёк гостей. Двое. Один – с факелом. Похоже, слуга. Второй точно клиент. Вон как важно вышагивает. – Не стреляй сразу, – сказал Сергей взявшемуся за лук Машегу. – Я кое-что придумал… Двое вошли в переулок. Слуга – впереди. Он же и постучал. В двери открылось окошко, и тут же грюкнул засов. Скорее всего, клиент был знакомый. Слуга посторонился, пропуская хозяина… – Стой на месте, баран, – негромко произнёс Сергей по-печенежски, стараясь, чтобы голос прозвучал хрипло и грозно. – Не то стрела тебе в брюхо. Понимал ли любитель платного секса язык степняков, неизвестно. Но среагировал правильно. Замер. И слуга тоже. Но, в отличие от хозяина, рискнул посмотреть вверх. И увидел в полутора метрах над собой изгиб лука и наконечник стрелы. И сильно расстроился. Настолько, что бросил факел наземь и метнулся прочь из проулка. Дверь открылась, и наружу выдвинулся привратник. Или охранник. В общем, здоровенный муж с увесистой дубинкой. – Чего это он? – спросил привратник у гостя. И наклонился, чтобы свободной рукой поднять упавший факел. – Вали его, – по-хузарски бросил Сергей. В мощный загривок охранника ударила стрела, и тот рухнул прямо на факел. Ночной гость проявил похвальную сдержанность: не заорал, а молча попятился, прижавшись к стене. – Сними пояс и беги, – по-печенежски приказал Сергей. Не понял.