– Разделяемся? – Нет. Подсчитай вероятности, а затем стохастически… – Если бы процесс был итерационным, возможно, но если однократным… Они говорили все быстрее, пока это не превратилось в нечто среднее между взрыкиванием и лаем, а затем внезапно замолчали. Джон непонимающе поглядел на них. – Ну… и? Блю повернулся к нему: – Мы продолжаем идти. Вполне возможно, что сброшенный груз уже на месте. Или, если это только проблемы со связью, связь восстановится. В любом случае то, что мы будем дальше идти по маршруту, – наиболее предсказуемое наше действие и нам приходится положиться на то, что в Аристилле будут рассчитывать на нашу предсказуемость в предположении их предсказуемости, и так далее. Он немного помолчал. – Так что надо действовать предсказуемо. Джон задумчиво почесал трехдневную щетину, а затем кивнул. – Я о том же думал, но, скорее, на основе интуиции, чем математики. Он огляделся. – Все согласны? Все согласились. – О’кей, значит, идем дальше. Дункан почесал бок задней лапой. – Хорошо было бы найти способ посмотреть на спутники. Джон покачал головой. – Они на высоте в девяносто километров. Будь у нас телескоп… – Мы можем, – перебил его Рекс. Джон резко повернул голову. – Нет, не можем. Я знаю весь груз, какой есть на муле, и… Рекс даже не стал скрывать насмешки над интеллектом Джона, чуть выше среднего. Блю хорошо знал этот взгляд, и ему это не нравилось. Рексу следовало бы больше уважать старших. – Мы его сделаем, – сказал Рекс. – Возьмем несколько камер со скафандров, разнесем их в стороны на поверхности, напишем программу для съемки с долгой выдержкой и получим снимок с большой апертуры. У Джона был такой вид, будто его ударили под дых. – Ты хочешь сказать, что… – Дай мне час, и я сделаю тебе снимки спутников в высоком разрешении. Дункан поднял голову, наконец-то услышав в разговоре о кризисной ситуации что-то не менее увлекательное, чем его игры. – Моя игра все равно идет в режиме оффлайн, так что время не давит. – Какое это имеет отношение? – спросил Блю, глядя на него. – Я могу выйти поставить камеры! Блю кивнул. – А я тебе помогу. Надо же кому-то за ним приглядывать. * * * Блю сел на покрытую лунной пылью поверхность и принялся вертеть камеру из стороны в сторону передними лапами в перчатках, стараясь понадежнее установить ее между мелких камней. Отошел назад и поглядел на нее, проверяя, чтобы она смотрела точно вверх. Одна готова, одна осталась. На каком расстоянии ее поставить? Он посмотрел влево, на небольшой синий купол палатки и золотистый тент над ней. Мул лежал в десяти метрах от палатки, поджав паучьи лапки и расставив в стороны солнечные батареи. Если он ориентирует батареи с севера на юг, то следующую камеру надо поставить… вон там. Блю развернулся и пошел. На полдороге не удержался и дал команду системе скафандра включить радио, чтобы подслушивать Макса и Дункана. – …ваше поколение не понимает, насколько жестоки и склонны к насилию эти люди, – говорил Макс. – А лично твоя проблема в том, что ты вообще не понимаешь, что такое насилие. Ты все свободное время в игры играешь, и когда ты там убиваешь компьютерного персонажа, он просто исчезает. Когда ты убиваешь персонажа другого игрока, он просто возрождается. Тебе надо побольше историю изучать. Люди кровожадны. Взять хотя бы, сколько у них в истории войн было, – это просто безумие. Даже когда не было формального состояния войны, они всегда находили слабого, чтобы подавить его. Они мерзкие. Макс помолчал. – Животные, – добавил он. – Ага, конечно, но с течением времени насилия становилось меньше. Блю рассказывал вчера вечером про того человека, как его, Пинкмана? – Пинкера. Блю навострил уши. Он и не знал, что его рассказ произвел на Дункана впечатление. – В любом случае, все уже не так, как столетия назад, – продолжал Дункан. – Теперь люди все улаживают по закону, в суде, и, сам понимаешь, ненасильственные методы решения проблем лучше, чем… – Ненасильственных решений не бывает, – перебил его Макс. – Есть открытое насилие и скрытое. То, что люди используют суды, не означает, что насилия стало меньше. Если уж на то пошло, то они научились более эффективно использовать насилие. – Чо? Блю дошел до места установки второй камеры, угнездил ее в грунте и проверил вертикальность, продолжая слушать. – Люди поняли, что можно наказать одного для острастки и остальные не будут высовываться, – продолжал Макс. – В одном столетии убили десять процентов населения, а в следующем десять процентов в государственные тюрьмы посадили – поработили, чтобы остальные слушались. И что лучше, скажи мне? Дункан немного помолчал, прежде чем ответить. – Ну… все равно лучше, когда насилия меньше? – Но насилия не меньше! По крайней мере, в первом варианте все честно. Ты знаешь, что к чему. Правительство пытается тебя убить, ты защищаешься. А во втором? Сплошная ложь. Правительство говорит тебе, что будет честное судебное разбирательство. А теперь погляди на Майка Мартина. По крайней мере, он вовремя понял, что это ловушка, дал взятку и ускользнул… но большинство этих бедолаг были глупы и верили обещаниям. Ты знаешь, что с ними теперь. – Так что ты хочешь сказать? – Я хочу сказать, что тебе надо понять, что люди склонны к насилию – серьезному и систематическому насилию. Их «миролюбивая» система – обман. Вот в чем истина, что бы там ни говорил Блю. Блю почувствовал, что щелкнул зубами от злости. – И что мне даст это понимание? Макс зарычал. – Оно даст тебе понимание того, что когда правительство явится сюда, чтобы убить тебя, ты должен отбиваться и убить несколько обезьян, прежде чем погибнешь. Лучше умереть стоя, чем… – Макс, это безумие. Невозможно «отбиваться» от правительства. Люди… – Я говорю не только о людях. – Ну и что? Мы, Псы, должны драться? Что, если бы мы попытались сделать это там, в лабораториях? Вместо того чтобы сбежать на Луну, мы бы все погибли. Макс хмыкнул. – По крайней мере, некоторые из них тоже погибли бы. Оба Пса замолчали. Блю понял, что стоит, опустив голову и прижав уши. Попытался заставить себя расслабиться, но напряжение в плечах осталось. Иногда Макс пугал его. Даже не то, что он злится, а то, что эта злость пожирает его. Да, основание злиться есть, но что с того толку? По крайней мере, Псам удалось сбежать от БПИ сюда, на Луну. Зачем жить прошлым? Скафандр Блю подал сигнал. Он дошел до третьей точки установки камеры, последней. Сел, установил последнюю камеру точно так же, как две предыдущие, продолжая слушать.