Они в безопасности. Неясно, что сделал Дэвид, что он сотворил, но теперь они в безопасности. Дэвид прошептал что-то на ухо маме – та подняла на сына изумленный взгляд. Мальчик повернулся к Алексу: – Мне очень жаль. – Не переживай, – ответил полицейский. Слова давались так тяжело, будто Алекс за всю жизнь не сказал ни слова. – Кажется, ты всех нас спас. Малыш покачал головой: – Нет. Мне не поэтому жаль. Жаль, что тебе надо идти. – Куда? – К дереву-призраку. Надо спасти Лорен, пока он ее не сожрал. 33 Лорен ощутила, что машина остановилась, а потом в салон хлынул свежий воздух: Тохи открыл дверь. Я должна что-то сделать. Но действовать было крайне сложно: ей казалось, будто ее мозг расплющило. Кровь из пореза на лбу перестала сочиться, но засохшая корка намертво склеила глаза. Лорен попыталась оттереть ресницы от крови, но рука не слушалась. Пассажирская дверь открылась, и девочка вывалилась на землю: ее тело будто состояло из воды, а не из костей и мышц. Тохи перекинул Лорен через плечо, словно она ничего не весила. Ее руки и голова болтались у мужчины за спиной, ударяя о его тело с каждым шагом, но тот не обращал внимания. Он убил бабулю. Убил мою бабушку. Лорен захотела вывернуться, заставить Тохи поставить ее на землю. Она не желала, чтобы ее касались руки, которые убили ее бабушку. – З-з-з-з… – протянула она. – Это еще что? – голос Тохи звучал очень бодро, почти радостно. Губы не слушались. Лорен направила всю свою энергию на то, чтобы выдавить слова, застрявшие у нее в горле: – З-з-з-зачем в-в-в-вы уб-би…? – Зачем я убил твою бабку? Ну, оглядываясь назад, я об этом жалею. Она могла бы и не умирать, хотя толку от нее было мало. Я просто хотел, чтобы проклятие работало, как раньше, а она не желала мне помочь, вот я и сорвался. Впрочем, перед смертью она, вроде, успела сказать мне кое-что полезное. Они приближались к призрачному дереву. Лорен знала это, но не потому что видела, а потому что чувствовала. Дерево проявилось в ее сознании, как никогда прежде: сущность, сотканная из темноты и тысячи глаз. И Лорен ощущала присутствие Твари, что обитала внутри и так ждала ее прихода. Она уже убила Миранду, а сейчас убьет меня. (Возможно, стоит подчиниться. И тогда все закончится – вся эта боль.) Нет, ты не можешь. Не можешь просто сдаться. Не можешь поступить так с мамой и Дэвидом. Кольцо, которое брат выбрал для Лорен на ярмарке, пульсировало на пальце. Но она больше не верила, что это просто какой-то приз. Лорен думала – нет, знала, – что это действительно то самое кольцо, которое Чарли подарил Элизабет. Непонятно как и зачем, но почему-то оно досталось ей. И кольцо тоже чувствует дерево, тоже чувствует Тварь. Во рту пересохло, но туман в голове начал рассеиваться. И тело больше не ощущалось таким тяжелым и беспомощным, как секунду назад. И тогда Лорен что-то почувствовала – приток какой-то энергии, похожей на воспоминание, – и в тот момент на нее снизошло знание, что все в Смитс Холлоу вспомнили мертвых девочек. Это ощущение – весь их шок и горе – пронеслось внутри Лорен, как свет падающей звезды, а после опустилось на нее тяжким грузом. Но кто еще обязан нести эту ношу? В конце концов, она одна из последних ведьм. Именно такие, как она, сотворили это, выпустили на свободу монстра, не в силах совладать со своим горем. Лорен позволила волне боли окатить себя с головы до ног. Игнорировать это чувство девочка не хотела, но и давать ему повиснуть на ней грузом тоже – сейчас не время. Нужно сбежать. Нужно выжить. В свою очередь, мэр Тохи, кажется, не переживал в тот момент такой же прилив воспоминаний. А все потому, что он знал всегда. Знал и ничего не предпринимал. Более того, он потворствовал проклятию. Это знание также снизошло на Лорен: каждый ноябрь Тохи вытягивал в лотерею имя очередной девочки из Смитс Холлоу, чтобы та ушла в ночь и стала новой жертвой. Ради чего? Ради процветания города? Никакая безопасность и комфорт не стоили этих жизней. Голова Лорен прояснялась с каждой секундой: кажется, это как-то связано с кольцом, или, может, с деревом, или с магией, что пульсировала глубоко в крови девочки. Но это больше не имело значения. Времени на побег не оставалось. Они дошли до дерева. Тохи швырнул Лорен на землю, и, хотя тело пронзило болью, оно наконец вновь обрело способность двигаться. Девочка с трудом поднялась на ноги – мэр с подозрением прищурил глаза. – Даже не вздумай сбежать. Если мне придется тебя ловить, ничем хорошим это не кончится. Но Лорен не планировала сбегать. Тварь в дереве не позволит ей уйти далеко. Взгляд Тохи привлекло что-то над плечом девочки, и она заметила, как его глаза округлились от удивления. – А вы что тут делаете? Лорен обернулась, ожидая увидеть монстра из своего виде́ния. На призрачное дерево облокотилась фигура: руки скрещены на груди, тело расслаблено, будто ему ни до чего нет дела. – Офицер Хендрикс, – проговорила Лорен. Полицейский улыбнулся – вокруг его глаз сложились морщинки, которые так нравились девочке. И тогда она разглядела, что его улыбка совсем не похожа на его улыбку. Она выглядела как разлом, прорезавший его лицо, а внутри – тени и вопли. Лорен отпрянула. – Вы? Вы убили Миранду? Вы убили тех девочек? Как это мог быть он? Как это мог быть человек, который так заботливо обработал ей ссаженный локоть, который всегда интересовался, как у нее дела, если оказывался поблизости? Где-то глубоко внутри часть Лорен знала, что на самом деле это не офицер Хендрикс. Это Тварь поселилась внутри него, действует его руками, вынуждает его так поступать. Но другая часть девочки столь же твердо была уверена, что Тварь способна пробраться внутрь, только если ей открыли дверь. Внутри Хендрикса с самого начала обитала тьма, иначе Тварь не нашла бы его. – Мне пришлось, – ответил он. Он протянул руки к Лорен, но это не были его руки. Но и не ножи, как она предполагала прежде. Это были когти: длинные, серебристые, острые. Девочка отступила назад, но врезалась в Тохи – тот схватил ее за плечи, удерживая на месте. – Почему пришлось? – спросила Лорен. Мозг кричал: «Сделай что-нибудь! Сейчас же!» – но она не могла ничего придумать. Ну, и где эти магические способности, которые у нее якобы имеются? Нельзя из лазера в него стрельнуть или что-то такое? Заставить ветку дерева свалиться ему на голову? Запульнуть силой разума булыжник? В чем, блин, смысл быть ведьмой, если ты не можешь применить свои силы? Монстр расплылся в широкой ухмылке, она выглядела жуткой пародией на улыбку офицера Хендрикса, и Лорен замутило. – Хочу, чтобы ты знала: ты одна нужна мне, Лорен. С Мирандой я лишь немножко поиграл. Она была моей любовницей, а ты станешь невестой. Невестой? Невестой монстра? Нет. Нет нет нет нет нет. Лорен попробовала вырваться из хватки Тохи, но тот крепко удерживал ее рядом с собой – так близко, что она чувствовала его дыхание на своих волосах. – Я привел ее к тебе, – проговорил мэр. – Получив ее, ты же прекратишь терроризировать город, да? Снова начнется лотерея, и ты станешь выходить раз в год. Хендрикс – или Тварь внутри Хендрикса – перевел взгляд с Лорен на Тохи. – С чего ты взял, что можешь мне указывать? Мэр подтолкнул Лорен, выставив ее перед собой, как подарок. – Таковы были условия. Условия, установленные с самого начала. Один раз в год, в годовщину первой смерти. В прошлом году тебе Лорен не досталась, и вот, отдаю ее тебе сейчас. В прошлом году тебе Лорен не досталась. Тогда она вспомнила, вспомнила, как стояла у задней двери, пытаясь выйти: мама перекрыла ей путь, папа скрылся за дверью. «Папа», – подумала Лорен, и он словно умер еще раз: внутри вскрылась рана, такая же свежая, как в тот день. Он ушел вместо нее, как и рассказывала бабушка. – Условия изменились, – отрезал Хендрикс. Все произошло так быстро, что Лорен едва успела заметить. Рука Хендрикса – нет, не его, а Твари – с острыми серебристыми когтями вылетела вперед. Девочка закричала, но когти ее не коснулись. Привычным, почти вальяжным движением монстр прочертил рукой воздух сбоку и за спиной девочки, и она обнаружила, что Тохи больше не держит ее за плечи. Повернувшись вполоборота, Лорен успела увидеть, как голова мэра откатилась в сторону от его тела.