А если верить бабушке, то страшные вещи случаются тут каждый год, хотя никто кроме нее об этом и не знает. Кроме нее и еще одного человека, сказала она. Интересно, кто этот второй? Почему я не спросила у бабушки сразу же? Кто еще может обо всем знать и почему? Конечно, эти вопросы имеют смысл, только если признать, что вся эта история – правда, а в это я сама, если честно, слабо верю. Лорен убедилась, что зашла достаточно глубоко в лес, чтобы никто случайно не заметил ее с улицы, но чтобы сама она могла разглядеть задние дворы домов, выстроившихся в тупике. Участки семьи Аракава и миссис Шнайдер разделяло три дома. Меньше всего Лорен хотелось, чтобы ее поймала старуха, хотя та обычно следила за всеми из переднего окна, а не из заднего. Так что девочка верила, что ей удастся подобраться поближе незамеченной – впрочем, если ее нога не коснется лужайки, то технически она все равно как бы не зайдет на чужую территорию. Этот аргумент сработал бы в суде, но только не с миссис Шнайдер. Старуха была вредной как никто другой. Она наверняка будет вопить на весь район, если завидит Лорен хоть в десяти шагах от своего участка. Так что надо быть осторожной – крайне, крайне осторожной. Ей всего лишь требуется отыскать след. Если какие-то явные улики будут вести в сторону от дома Шнайдеров, близко подходить даже не понадобится. В некоторых частях леса земля вокруг стволов деревьев была преимущественно чистой – можно спокойно ступать даже при том, что никакой тропинки нет. Но здесь, прямо за домами, все поросло мелким кустарником: где-то – с шипами, а изредка даже с ядовитым плющом. Лорен страдала от сильнейшей аллергии на него. Из-за привычки бродить по лесу в шортах, она всегда несколько раз за лето покрывалась сыпью и была вынуждена терпеть такие унизительные процедуры, как ванны с овсянкой и растирание лосьоном с каламином. Так что сейчас, несмотря на жару, она даже радовалась своим длинным джинсам, но все равно старалась не задевать листья голыми руками. Солнце продиралось сквозь листву, рассыпаясь на земле мелкими осколками. Лорен услышала визги и смех ребят Лопез (их участок располагался в тупике практически напротив дома миссис Шнайдер). Наверное, играют на заднем дворе. Я не заметила их, когда проходила мимо дома по улице. Лорен нравились все трое детей, но сейчас она не хотела на них наткнуться: они обязательно полюбопытствуют, чем она занята. Так что девочка надеялась, что ребята не заходят в лес позади дома. Добравшись до точки, откуда был виден двор миссис Шнайдер (и убедившись, что самой старухи поблизости нет), Лорен принялась осматривать землю в поисках доказательств, что тут кто-то проходил. Тут обязательно должны быть следы ног. Или крови. В мозгу невольно всплыл образ: девочка вспомнила, как у призрачного дерева ее постигло виде́ние, где человек (монстр?) собирал то, что осталось от девочек, в большой мешок. Она четко видела, как мешок сочился жидкостью, когда он двинулся прочь. И если образы в ее голове были реальны, то ко двору миссис Шнайдер вел бы кровавый след. И уж точно остались бы отпечатки ног – невозможно продраться сквозь эти кусты, не оставив и следа. Сломанные ветви, листья на земле. Отпечатки обуви в грязи. Кругом было слишком темно, чтобы разглядеть, как выглядит земля, но слишком светло, чтобы доставать фонарь. Лорен наклонилась, но не слишком низко. Она точно не собиралась ползти на четвереньках сквозь кусты, чтобы потом ходить в царапинах от шипов и в сыпи от ядовитого плюща. Явных следов девочка не увидела, и это раздражало. Уж наверняка, если бы кто-то прошел через эту заброшенную часть леса, остались бы какие-то доказательства? Жаль, что Лорен не знала, где именно во дворе нашли тела. Было бы проще сконцентрировать все усилия на одном небольшом участке леса, а не осматривать каждую мелочь. Интересно, ответил бы мне офицер Хендрикс? Нет, не ответил бы. Она же совсем ребенок, как бы она задала ему этот вопрос? Кроме того, неужели Лорен собиралась идти домой и звонить в полицейский участок, чтобы затем вернуться в лес и продолжить поиски? Девочка потратила на поиски не менее получаса, прежде чем заметила что-то полезное. Поначалу Лорен решила, что на самом деле вовсе ничего не увидела. Она так напряженно высматривала хоть какой-то знак, что не единожды ее разгоряченному сознанию вместо растоптанной ягоды или брызг грязи мерещилось зловещее пятно крови. Но в этот раз это действительно было оно. Предельно явный след крови, уже не ярко-алой, а ржаво-коричневой, виднелся на одном из жирных листьев ядовитого плюща. Пятно находилось слишком высоко, чтобы оказаться случайной каплей грязи с земли, а поскольку в последние дни дождь не шел, это не могли быть и брызги. Лорен поднесла лицо так близко к следу, как только осмелилась. Да, это определенно кровь. Она почувствовала, как сквозь аромат зелени пробивается острый привкус меди. В этом пятне будто что-то… Сверкало? Она нахмурилась. Нет, не то. Это не похоже на блестки для аппликаций, или костюмов, или чего-то подобного. Но что-то все же сверкало то ли внутри пятна, то ли вокруг. Лучи света отражались от нескольких крошечных блестящих частиц. Что это может быть? Лорен всегда внимательно слушала учителя химии мистера Хиггинса, и он совершенно точно никогда не упоминал о способности крови сверкать. «Отлично, ты отыскала кровь, не переживай о блеске. Давай проследим путь к самому началу», – пробормотала она. Лорен сделала пару шагов в глубь леса. В отдалении от опушки кустарник достаточно быстро сошел на нет. Возможно, потому что ему не хватало солнца. А меньше солнца – меньше света, и тем сложнее разглядеть следы или пятна. Однако Лорен практически мгновенно отыскала вторую лужицу. Даже в тени деревьев ей в глаза бросились сверкающие частицы, словно месторождение пирита, «золота дураков», в толще породы. Странно. Очень странно. Но удобно. Девочка прекратила выискивать кровь или следы, сфокусировавшись вместо этого на блестящих частицах. С новым подходом отслеживать путь оказалось совсем просто: пятна располагались одно за другим, словно хлебные крошки в лесу. «Дело не в крови, – неожиданно поняла Лорен. – Дело во мне. Это магия». (но магии же не существует) Она пошла быстрее. Волшебство это или игра света, но девочка напала на след и собиралась добраться до его начала. Пятна вели Лорен в глубь леса, и вскоре она поняла, что движется в направлении старой хижины в лесу. Ее шаги замедлились. Девочка остановилась. Что если убийца живет там? В хижине? Что если он увидит тебя и нападет? «Ох, Лорен, ну и дурочка же ты», – простонала она. Девочка отмахнулась от наваждения. Все ее мысли были лишь о двойном убийстве, произошедшем в лесу пару дней назад, и она не учла, что, возможно, убийца рыщет где-то рядом в поисках новых жертв. Миранда бы живот надорвала от хохота, если бы пошла с Лорен, ведь в ужастиках маньяк всегда возвращается и убивает снова. Но Лорен предпочитала другие фильмы. Ей нравились жуткие картины со зловещей атмосферой, но смотреть, как кучу девочек кромсает ножом какой-то безумец, ей было неприятно. А на первый взгляд, во всех этих фильмах ничего другого и не показывали. И именно это произошло и здесь. Безумец с ножом порезал двоих девочек на мелкие кусочки, а ты что удумала? Через лес прибежала ровно на место преступления. Ты же даже никого не предупредила и не сказала, куда отправилась. Будь это один из фильмов Миранды, ты оказалась бы новой жертвой. И вполне этого заслуживала бы. Но что же делать? Продолжать? А если она не пойдет дальше, то сможет ли потом еще раз отыскать кровавый след? А если продолжит, не наткнется ли на убийцу? Лес, ее лес, место, где Лорен всегда чувствовала себя спокойно и безопасно, теперь зловеще нависал над ней. Деревья не сводили с нее глаз, тянули к девочке свои листья. Они задушат ее, обхватят корой, утянут на веки вечные. Сердце колотилось о ребра. Глаза Лорен метались по лесу от каждого едва слышного звука, от каждого шороха птичьего крыла и шуршания ветвей на ветру. Ей вспомнилась песня, которую она мурлыкала пару дней назад, но теперь слова звучали неожиданно зловеще: «I always feel like somebody’s watching me…» За спиной раздались шаги. Убийца. Он подкрался сзади. Он тут. Она развернулась: в паре метров стояла молчаливая фигура. Лорен закричала. 4 – Боже, кажется, у меня барабанная перепонка лопнула, – сказал Джейк, зажав правое ухо ладонью. – Ты что тут делаешь? – Лорен и сама слышала, как громко визжит. Руки тряслись, а спортивная сумка упала на землю. Она была готова сорваться с места при первом же намеке на опасность, словно маленький дрожащий зайчик при виде лиса. Джейк сконфуженно потер затылок. Лорен заметила, что он постригся. Сзади волосы были совсем короткие, а на макушке – подлиннее. Примерно как у Мэтта Диллона в «Изгоях», подумала она. Интересно, Миранда бы согласилась? Но сейчас дело было не в новой стрижке Джейка. А в том, что он оказался в ее лесу (моем лесу???) совсем близко к месту преступления – она почти добралась до него, Лорен четко ощущала это глубоко внутри себя, не просто как смутное предчувствие. Она широко распахнула глаза. Джейк здесь, чтобы сделать мне больно? – Ты что тут делаешь? – повторила девочка, на этот раз четко, требуя ответа. – Я, ну, проследил за тобой. Его глаза были такие голубые, что практически светились – они молили, чтобы она поняла его. Обычно из-за этих глаз она ощущала себя как-то непонятно – какой-то глупой, коленки подкашивались. Но в этот раз Лорен была напугана и теперь уже злилась, а значит неважно, что у Джейка такие красивые глаза. – Ты следил за мной? Долго? Он еще раз потер затылок, и Лорен задумалась, скучает ли он по своим длинным волосам. – Я из дома родителей увидел, как ты идешь в лес. – То есть ты ходил за мной почти час и ничего не сказал? Ты что, маньяк-преследователь? Она больше не боялась – каждую ее клеточку переполнял гнев. Да как он посмел. Как он посмел идти за ней следом, наблюдать и ничего не говорить вплоть до настоящего момента.