– Что я не первая и не последняя наивная девушка, влюбившаяся в демона секса, но любому горю можно помочь, надо лишь провести сложный ритуал и изготовить артефакт «Верность инкуба». Мне доводилось слышать раньше сплетни о существовании такого артефакта, но я никогда не верила в достоверность подобных слухов. Вы можете спросить у супруги мастера – мы говорили с ней об этом! Сейчас я не могу понять, каким образом ведьме удалось убедить меня, что все вокруг лгут мне в глаза, тогда как сами весьма успешно пользуются этим последним изобретением научно-магической мысли... – По этому пункту могу внести ясность: когда ведьма проникла в мой дом, криминалисты Атланты провели анализ тех запахов, что остались в воздухе после её визита. Вот экспертное заключение: ведьма насквозь пропахла запрещёнными зельями, используемыми для подавления воли человека, роста его уступчивости, а также для ненормального усиления доверчивости. Полагаю, вам при каждом визите доставалась убойная доза этих зелий. – Распивать чаи в доме ведьмы-нелегалки – это верх глупости и безрассудства, сестрёнка! – ахнул Пол Стоун. – Поверить не могу, что тебя направила к ней Марта, да ещё и втайне от меня! – Прошу не перебивать рассказчицу, ей и без того трудно рассказывать о прошлом, – укорила Вэл полуэльфа. – Итак, что вы делали, готовясь к ритуалу и ожидая готовности артефакта? – Разное делала. Зажигала ароматические свечи и капала воском в святую воду. Смастерила куклу-вуду с большим алым сердцем в груди и пронзила его серебряным ножом под пение непонятных заклинаний ведьмы. Носила укрепляющие любовь ко мне браслеты, которые она мне давала, читала на ночь странные рифмованные стишки-заклинания. Я как загипнотизированная бегала искать определённые виды цветов, чтобы поставить их на ночь в своей спальне именно в данную фазу лунного цикла, одевалась в одежду определённых «правильных» цветов, повторяла про себя фразы про сакральную важность взаимной любви. И вы знаете – я всё больше верила в успех своей безумной затеи! Вэл обернулась к психотерапевту, и Эрл Хэлл сухо прокомментировал: – Стандартная схема действий всех мошенников, паразитирующих на ниве психологии личности, умело играющих на тонких струнах человеческой психики. Они ловко смешивают практики повышения мотивации с разнообразными «психологическими фишками», вроде повторения прописных истин о могуществе любви, и напускают эзотерического тумана, такого, как фазы луны, важность определённых запахов и цветов. Вас опутывают паутиной мистического, замешанного на псевдофилософских сентенциях наподобие: «Верь в успех и всё получится», «Хочешь быть счастливой – будь ей!». Вас накачивают мотивацией добиться желаемого любой ценой, и вы быстро привыкаете без раздумий следовать всем указаниям своего «гуру» в трепетном ожидании скорого исполнения заветной мечты – то есть, становитесь его покорной марионеткой. Мошенники такого рода легко продадут вам «решение» проблемы, которую невозможно решить практически. Люди в уязвимом состоянии глубокого расстройства и люди, растерянно застывшие в тупике трудных задач, всегда были лёгкой добычей для таких аферистов, эффектно продающих красивые фантики без реального содержимого. – К сожалению, в данном конкретном случае реальное содержимое имелось, – напомнила Вэл и обернулась к прокурору: – Продемонстрируйте, пожалуйста, тот нож, что фигурирует в деле об убийстве. Брин, вы именно им когда-то пронзили сердце куклы? – Наверное, да. Я покупала его месяца два назад и с тех пор не видела. – Что ж, становится ясно, откуда на нём ваши отпечатки пальцев, да ещё расположенные так, как при обхвате рукоятки для нанесения удара. Господин прокурор, не заявляйте протеста, мы не на судебном заседании. Это интервью, помните? У вас будет возможность задать свои вопросы. Брин, вы купили нож полтора месяца назад, после того, как заказали платки. Зачем вы их заказали? – Ведьма велела: сказала, мне нужно что-то белое, лёгкое и чистое, как сама любовь, и с вензелем моего имени. Я должна была носить платок с собой, следя за тем, чтобы он оставался чистым, и сразу менять на другой, если хоть немного испачкается. – Испачканные платки выбрасывали? – насторожилась Вэл, а капитан Уильямс приподнялся со стула. – Нет, что вы, стирала, крахмалила и клала на полку до следующей смены! – У вас ни один платок не исчезал? – Нет, не исчезал, а что? – Пока не знаю. Скажите, продавщицу из магазина вы рекомендовали Харрису в качестве горничной тоже по требованию ведьмы? И отправили ей сообщение, чтобы она явилась в спальню демона утром воскресенья тоже по чужой указке? – продолжила расспрашивать Вэл. – Да. – Как удобно всё свалить на таинственно исчезнувшую, никому не известную ведьму, – не удержался от сарказма прокурор. – Я припоминаю цепочку вещественных доказательств, захламивших материалы дела по настоянию адвоката, и сейчас, видимо, настало время узнать о цветке и статуэтке. – Цветок мне вручила ведьма, заявив, что без его аромата не получится активировать артефакт «Верность инкуба». Серебряную статуэтку она сама мне дала, сказав, что символ в виде букета мифических цветов любви поможет сфокусировать силы артефакта для его максимального воздействия, – всхлипнула вампирша. – Какая лженаучная чепуха, – не выдержала Элен Хэлл. – Всякий раз поражаюсь, как легко управляется негодяями человек, слепо верящий в чудо! – И прокурор, слепо верящий показаниям обвиняемых, – с насмешкой дополнил Гастингс. – Полагаю, ваш рассказ о событиях роковой ночи будет в точности повторять версию, озвученную вашим адвокатом на предварительном слушании. Вам дали убивающий артефакт, а вы без тени сомнений приняли его за «Верность инкуба» и убили возлюбленного, следуя указаниям какой-то там ведьмы. – Но так оно и было, – робко ответила Брин. – Я страшно испугалась, когда мой любимый застыл без дыхания, когда остановилось биение его сердца! Я тормошила его, звала по имени, потом помчалась за помощью – мы с ведьмой уговорились, где она будет меня ждать. Но её там не было... И я стала подозревать страшное... А потом явились мрачные полицейские с сообщением об убийстве, подтвердив все мои ужасные догадки, и на меня нашло помрачение. – Из которого вы теперь благополучно выбрались с шикарной, трудно опровержимой версией убийства, в которой вся вина ложится на другие плечи, – разозлился Гастингс. – Не могу уверенно утверждать, что пациентка моего центра окончательно оправилась от нервного потрясения, – холодно прищурился доктор Хэлл. – Она никак не могла запомнить речь адвоката на предварительном слушании – в неё вкололи столько препаратов, что и я бы не понимал ни слова под их воздействием! А после прихода в себя она неоднократно рассказала обо всём своему психотерапевту, причём без всяких консультаций с адвокатом. К слову, накатившее «помрачение», как выразилась Брин, являлось в том числе и следствием сильнейшего отката после действия тех опасных для психики зелий, которыми её месяцами пичкали. На физиологии Иных такие отравы практически никак не сказываются, но наносимый ими психологический вред никто не отменял. – Ваша позиция понятна, мастер, – обозначил поклон в сторону Эрла Хэлла окружной прокурор и с иронией заключил: – Обвинению остаётся изо всех сил искать таинственную ведьму, незнамо зачем вложившую в руки Брин Стоун орудие убийства. – Не стоит забывать, что ведьма получила четверть миллиона долларов за свои «труды», а засадив клиентку за решётку, избавлялась от её претензий за не сработавший артефакт. Впрочем, боюсь, мотив убийства не только финансовый. Что касается розысков, то, если позволите, я немного помогу вам в этом деле, – улыбнулась Вэл. – Капитан, не передадите мне фоторобот ведьмы, сделанный по описанию Пола Стоуна? Спасибо. Пол, вы рассказывали мне, ведьма сильно толкнула вас, когда вы явились к ней требовать объяснений. – Всё так, я отлетел в сторону от толчка и упал на землю. – Вы можете встать со стула? Элен, вы здесь единственная ведьма, которая без заклинаний и амулетов обладает силой среднестатистической женщины, как и любая ведьма, – попробуйте энергично толкнуть мистера Стоуна. Не бойтесь, господин полуэльф выглядит достаточно крепким мужчиной, толкайте. Ещё разок. Активней! Вам не удаётся сдвинуть его и на полшага, не то что опрокинуть навзничь. – К чему этот эксперимент? – раздражённо вопросил прокурор, недовольный судейским вниманием к проводимому опыту. – Может, мне тоже толкнуть свидетеля в грудь? Полагаю, от моего толчка будет больше прока. – И я полагаю так же. Капитан Уильямс, вы разыскиваете Адама Хоупа – у вас должно быть его фото в деле. Кладите его на стол, рядом с фотороботом ведьмы. Сейчас мы закроем ей длинные лохмы волос, а ведьмаку пририсуем тени, чёрные стрелки на глазах, увеличим губы алой помадой... Не замечаете сходства? То-то я сразу подумала, что запах ведьмы, разгромившей мою спальню, несколько странный: то был замаскированный под женский аромат запах мужчины с ведьминской силой! Когда вы искали подстрекательницу к убийству, капитан, вам надо было прогнать фоторобот через базу ведьмаков страны, а не ведьм. – Чтоб меня русалки утопили, – ошеломлённо выдохнул Уильямс и взялся названивать в отдел. И вновь помянул склонных к злодеяниям русалок, когда криминалисты подтвердили высокий процент совпадения лица Адама Хоупа с фотороботом. – Вы подговорили брата обвиняемой дать описание отца его личной помощницы! – возмутился прокурор. – Я не был знаком с отцом Марты, да я его в глаза не видел! – выпалил Пол Стоун, опешивший не меньше остальных. – Хочу заметить, что несмотря на явную склонность адвоката Мэнс к театральности и шоковым эффектам, она никогда не была замечена в подтасовке материалов дела, – холодным тоном отрезал Кэмпбелл. – Мисс Мэнс несколько необычным образом ведёт прения в суде, но её честность не вызывает сомнений. Последнее было сказано арктически-ледяным тоном, способным насмерть заморозить любого, кто усомнится в исключительной щепетильности и прямоте адвоката из Атланты. – Найти двух Иных проще, чем трёх, – проворчал капитан Уильямс и развернулся к Вэл, весело блестя тёмно-карими глазами: – Особенно, если адвокат укажет направление поисков. – Для начала постараюсь прояснить все, оставшиеся с предварительного слушания, тёмные моменты дела. С одной стороны, в нём имеется слишком много пропавших вещей, которые как в лету канули, с другой – неведомо откуда взявшийся в спальне нож. Вы слышали показания моей подзащитной – она этот нож в последний раз видела полтора месяца назад, когда терзала куклу-вуду в ослеплении надежды на чудо. Ранее вы слышали показания доктора Хэлла, что Брин не связывает нож с картиной убийства – так откуда же он взялся в этой картине? А главное – для чего он вообще был нужен? Капитан, ставьте в центр стола все вещдоки и те предметы, что суд отказался признать в качестве вещественных доказательств на предварительном слушании. – Отбитую верхушку статуэтки так и не нашли? И артефакт – орудие убийства – до сих пор не отыскали? – сведя брови, уточнил у капитана судья Накир, уставившись на печально поникшие лепестки сломанного серебряного букета. – Не нашли, ещё и платка одного недосчитались, – поморщился Уильямс и запнулся под зверским взглядом прокурора. Откашлялся и повернулся к Вэл: – Давайте послушаем, кто же, по мнению адвоката, принёс нож в спальню инкуба. – Его принесла Брин Стоун, – охотно ответила Вэл. Глава 19, об артефакте и ключе к нему – Ну, знаете ли! – завопил прокурор под общий гомон. Даже серафим неодобрительно уставился на адвоката, лишь судья Кэмпбелл откинулся на спинку кресла и задумчиво прищурился. – Вначале вы бьёте себя в грудь и приводите миллионы доводов, что обвиняемая никак не могла незаметно пронести нож в дом, а теперь разворачиваетесь на сто восемьдесят градусов?! – Ничего подобного. Я просто не утверждаю, что она пронесла его незаметно. Она пронесла его у всех на виду и торжественно вручила инкубу, даже фото сделала. Если желаете, господин прокурор, сейчас я вручу его вам таким же манером. Смотрите! Схватив нож, Вэл вставила его в узкую щель в разбитой «статуэтке» – нож встал, как влитой. Подхватывая поникшие лепестки «букета», Вэл ловко защёлкивала их на выступах в узорной рукоятке ножа – миг, и на столе возвышается абсолютно целая «статуэтка», в точности, как на фото из архива инкуба! – Это она! – воскликнула Брин. – Аллегория цветов любви! – Реалия замаскированного клинка, – поправила Вэл. – Я долго размышляла над загадкой исчезновения части статуэтки с одновременным появлением ножа. Рассмотрела под лупой изображения сломанного «букета» и заметила выемки в поникших лепестках, а потом нашла симметрично расположенные на рукоятке ножа выросты-защёлки – и разгадка тайны стала очевидной. Действиями Брин Стоун управлял ловкий дирижёр, вынудивший её доставить на место будущего преступления весь необходимый реквизит. Итак, «отбитую часть сувенира» мы нашли. – Если вы так же лихо найдёте сейчас артефакт, убивший инкуба, я сниму перед вами шляпу, – проворчал Уильямс, крутя перед собой собранный пышный «букет». – На тебе нет шляпы, – прошипел прокурор. – Ты вообще не носишь шляп! – Ради такого случая куплю одну. Серафим откашлялся, прерывая дискуссию представителей стороны обвинения, и произнёс: – На предварительном слушании суд не видел оснований для внесения статуэтки в вещественные доказательства по делу, но оставил за собой право изменить это своё решение. Суд воспользуется этим правом на суде присяжных, если по итогам текущего собрания прокуратура не отзовёт своё обвинение против Брин Стоун. – Прокуратура пока остаётся при своём мнении, – упрямо ответил Гастингс, и развернулся к обвиняемой: – Сколько времени прошло с момента смерти демона до момента вашего побега прочь из дома? – Не могу сказать, для меня тогда время будто остановилось, – тихо заплакала вампирша. – Я что-то кричала, одевалась, потом побежала к ведьме, чтобы позвать её на помощь и боясь опоздать с этой помощью... – Как вам казалось: вы всё делали быстро? – Да, очень, мне помнится, я носилась как сумасшедшая. – С учётом скорости вампиров, промежуток времени от гибели инкуба до вашего ухода из спальни был очень короток, – пробормотал капитан Уильямс, – а потом на место преступления заглянула горничная и где-то через четверть часа появилась адвокат Мэнс. Брин, вспомните, это важно: вы забрали артефакт с собой? – Нет-нет, не забирала! Я безумно боялась, что мой демон умрёт навсегда, если я хоть на дюйм сдвину артефакт! Тот будто прикипел к груди, и я его пальцем не трогала! Мне говорили, что как бы ни развивались события, надо оставить всё на своих местах. Поймите, я тогда ещё верила, что ритуал идёт, как положено, что мой любимый вот-вот встанет, и улыбнётся мне, и будет только моим! Молодая вампирша заломила руки в кандалах и разрыдалась в голос. В зале заседаний повисла тишина, нарушаемая лишь её горькими всхлипываниями. Доктор Хэлл с тревогой смотрел на пациентку своего центра, оценивая, насколько ей необходима врачебная помощь, его жена печально качала головой. Похоже, мысли Элен Хэлл текли в том же направлении, что у Вэл: если бы счастье верной любви можно было обрести с помощью ритуала, этот мир был бы совсем другим. И вряд ли он был бы лучше. – Сейчас адвокат вытащит артефакт из кармана, заявит, что сама сняла его с груди жертвы, и стребует с тебя шляпу, Стив, – желчно процедил прокурор. – Мисс Мэнс, вы же сами давали показания о запахах в спальне убитого – там не было никого, кроме обвиняемой, вас и горничной, причём вы и Хло не переступали порога спальни. – Всё так, но в этом деле наблюдаются странности не только с исчезновением вещей, но и с запахами. Во-первых, проблема запаха Адама Хоупа. В моём доме оставался лишь остаточный его след, но и тот показался мне подозрительно искажённым, а столкнись я с этой «ведьмой» лично – сразу распознала бы мужчину под личиной. У вампиров слабый нюх, но как ни крути, они – не люди, и отличить мужчину от женщины по запаху вполне способны, однако Хоуп месяцами водил за нос мою подзащитную. – Развернувшись к обвиняемой, Вэл спросила: – Вы же не замечали, что его запах более резкий и терпкий, чем идёт от женщин? – Он мне казался немного искажённым, но я думала, это из-за устойчивого запаха зелий в доме ведьмы, – прошептала вампирша, потерянно глядя на неё круглыми глазами, и Вэл продолжила: – Однако подсознательные сомнения в том, что вы встречаетесь именно с ведьмой, в вас зародились. Когда я беседовала с вами перед предварительным слушанием, ваш помрачённый лекарствами разум не смог однозначно подтвердить мой вопрос о ведьме как раз из-за этих сомнений. Подсознательное ярко проявляет себя именно в те моменты, когда подавлено сознательное. Но эта неувязка с запахом не единственная в деле. Кроме неё есть и другая: в доме лжеведьмы перед взрывом ощущался слишком сильный запах Пола Стоуна. Я полагала, он шёл от сумки Пола, и провела эксперимент со спортивной сумкой моего личного помощника, заперев её на день в комнате такого же размера, как был в доме «ведьмы». Запах установился далеко не такой насыщенный. Все развернулись к полуэльфу, и тот с потерянным видом развёл руками, став в этот миг сильно похожим на сестру: – Клянусь, я ни разу не заходил в тот дом! Готов присягнуть в этом! – Верю, – согласилась Вэл, – и прихожу к выводу, что сумка из-под денег валялась на полу не просто так. Вероятно, у неё была двойная роль: либо приманить Пола, чтобы он двинулся к своей сумке и погиб, либо перевести на него подозрения, если заглянут детективы из Иных. Для последней цели запах намеренно усилили. – Усилить и немного изменить – не то же самое, что полностью скрыть, – вклинился в её рассуждения Стив Уильямс. – Ни один поглотитель запахов не уберёт из воздуха распространившийся в нём аромат так, чтобы эксперты-криминалисты не смогли найти хоть сотню его молекул. Супруга мастера – знаток такой диагностики: самые современные уловители запахов, с которыми работают полицейские спецотрядов Иных, разработаны под её руководством. В беседу неожиданно влился глубокий баритон судьи Кэмпбелла: