— Видимо, что-то сильно ее рассердило, — заметила Сильвия. Мэтт положил вилку. — Именно так я и подумал. Как бы то ни было, она явилась в редакцию газеты, и мы записали ее показания. Но когда пришло время поставить свою подпись, Келли неожиданно опустила ручку, посмотрела на меня и заявила, что передумала — она хотела получить деньги. — О. Мэтт покачал головой. — У меня екнуло сердце. Я думал, она потребует двадцать тысяч, и именно таков ее изначальный план. И только было собрался сказать ей, что в таком случае нам придется забыть об ее истории, как она произнесла: «Цена — двести семьдесят пять фунтов», — чем несказанно поразила меня. И повторила: «Я хочу двести семьдесят пять фунтов. Такова цена». — Я посмотрел на Дэна, он пожал плечами и кивнул. Я открыл кассу, взял двести семьдесят пять фунтов, положил их в конверт и вручил ей. Она выглядела такой счастливой, словно я действительно дал ей двадцать тысяч. И подписала свои показания. — Конверт был розовым, — сказала я. — С изображением Принцессы Диснея. Мэтт удивленно взглянул на меня: — Да. Его принесла в офис дочка нашего бухгалтера днем раньше. Он первым попался мне на глаза, и я использовал его, поскольку торопился закрыть дело. Но откуда вам это известно? Я объяснила, что Келли Маркс приобрела в моем магазине бальное платье цвета лайма, которое Браун отказался купить ей за две недели до этого. — Я рассказывала вам, верно, Дэн? О том, что Келли отказалась от скидки? — Да. Я не мог обсуждать это с вами, но пытался разобраться в случившемся. Я думал: «О'кей, платье стоит двести семьдесят пять фунтов, она попросила у нас с Мэттом такую же сумму, и потому здесь должна быть какая-то связь…» Но я не знал, какая именно. — Мне кажется, я понимаю, — сказала Сильвия. — Она хотела прекратить отношения с Брауном, но ей было сложно сделать это, поскольку он являлся ее боссом. — Сильвия повернулась ко мне. — Значит, Браун отказался покупать платье. Она выглядела расстроенной? — Очень расстроенной, — ответила я. — Даже расплакалась. — Стало быть, это оказалось последней каплей. — Сильвия пожала плечами. — И потому она решила разорвать отношения, отрезав все пути к прошлому. Отказ купить платье породил акт мести. «Я полюбила его. И он это знал…» Я посмотрела на Сильвию. — Видимо, все так и было. Думаю, число «двести семьдесят пять» символично. Оно обозначало цену платья — и ее свободы, — вот почему она отказалась платить меньше… — Вы хотите сказать, что мы заполучили эту историю благодаря одному из ваших платьев? — усомнился Мэтт. «Когда я померила его… платье предъявило на меня свои права». Я поняла, что Анни не ошиблась. — Думаю, так оно и есть. Мэтт поднял бокал: — Тогда выпьем за винтажную одежду. — Он покачал головой и рассмеялся. — Боже, это платье, должно быть, взяло ее в оборот. — Такие платья способны на многое, — кивнула я. Великолепным солнечным осенним днем, направляясь к миссис Белл, я думала о Дэне. У него было немало возможностей сказать мне, что он является совладельцем «Черного и зеленого», но он этого не сделал. Вероятно, счел хвастовством. Или не придал большого значения. Но он говорил, что Мэтту требовалась его помощь при организации газеты — очевидно, финансовая. Тем не менее Дэн не производил впечатление богатого человека, а скорее наоборот — с его одеждой из «Оксфама» и слегка потрепанным видом. «Он мог занять деньги», — подумала я. Но раз он вложил столько в газету, то почему не хочет долго работать в ней? Свернув в Парагон, я стала гадать, чем он предпочитает заниматься долго. Я оставалась на вечеринке до полуночи и, взяв сумочку, увидела, что пропустила два звонка Майлза. Вернувшись домой, я обнаружила на автоответчике еще два сообщения. Он говорил обычным тоном, но ему явно не нравилась моя недоступность. Я поднялась по ступенькам дома под номером восемь и нажала на звонок квартиры миссис Белл. Ждать пришлось дольше, чем обычно. Наконец раздался щелчок интеркома. — Здравствуйте, Фиби! — Я толкнула дверь и направилась к лестнице. Прошло почти две недели с тех пор, как я видела миссис Белл в последний раз. Она очень изменилась, и я непроизвольно обняла ее. Она говорила, что в первый месяц будет чувствовать себя сносно, а затем уже не столь хорошо… Сейчас ей было явно «не столь хорошо». Она сильно похудела, бледно-голубые глаза казались больше на сморщенном лице, руки выглядели хрупкими и очень тонкими. — Какие прелестные цветы, — сказала она, принимая принесенные мной анемоны. — Обожаю их цвета — они похожи на драгоценные камни, на витражи. — Поставить их в вазу? — Будьте добры. И не приготовите ли вы чай? — Разумеется. Мы прошли на кухню, я наполнила чайник водой, достала чашки и блюдца и поставила на поднос. — Надеюсь, вы не провели день в одиночестве, — сказала я, ставя цветы в хрустальную вазу. — Нет — утром приходила медсестра. Теперь она бывает здесь каждый день. Я насыпала в чайник три ложки чая «Аассам». — Вам понравилось в Дорсете? — Очень. Мы так мило проводили время с Джеймсом и его женой. Из их дома видно море, и временами я просто сидела у окна и любовалась им. Вы не поставите цветы на столик в холле? Я боюсь уронить их. Я выполнила ее просьбу и внесла поднос в гостиную — миссис Белл шла впереди меня, и мне казалось, что у нее болит спина. Сев на свое обычное место — парчовый стул, — она скрестила ноги в лодыжках и откинулась назад — ее поза выдавала слабость. — Пожалуйста, простите за беспорядок, — кивнула миссис Белл на заваленный бумагами стол. — Я выбрасывала старые письма и счета — осколки моей жизни, — пояснила она, принимая у меня чашку с чаем. — Здесь так много всего. — Она указала на наполненную до краев мусорную корзину рядом с ее стулом. — Но так Джеймсу будет легче разобраться с документами. Кстати говоря, когда он забирал меня отсюда на прошлой неделе, то ехал мимо Монпелье-вейл. — Значит, вы видели магазин? — Да — и два моих наряда на витрине! Вы дополнили габардиновый костюм меховым воротником — это так красиво. — Моя помощница Анни решила, что он придаст вещи осенний оттенок. Надеюсь, вы не расстроились, увидев свою одежду, выставленную напоказ всему свету. — Наоборот — я была довольна. Пыталась представить себе женщин, которые будут носить ее. Я улыбнулась. Потом миссис Белл спросила меня о Майлзе, и я рассказала о своем посещении его дома. — Итак, он балует свою маленькую принцессу. — Да — причем до безумия. Потакает Рокси во всем. — Ну… лучше так, чем если бы он не обращал на нее внимания. — И это правда. — И похоже, вы очень ему нравитесь, Фиби. — Я стараюсь не обольщаться, миссис Белл, поскольку знаю его всего шесть недель, и он почти на пятнадцать лет старше меня. — Понятно. Но в этом заключается ваше… преимущество. — Полагаю, так оно и есть, хотя не уверена, что мне хочется иметь преимущество перед кем-либо. — Но его возраст не важен — важно лишь, нравится ли он вам и хорошо ли к вам относится. — Он мне нравится — очень сильно. Я нахожу его привлекательным, и, да, он относится ко мне хорошо, с большим вниманием. — Мы продолжили разговор, и я стала рассказывать миссис Белл о «Робинсон Рио». — Похоже, Дэн веселый человек. — Да. Жизнерадостный. — Это очень симпатичная черта. А я пытаюсь обрести небольшую «joie de mourir»[55], — добавила она со скорбной улыбкой. — Это непросто. Но по крайней мере у меня было время привести все в порядок… повидаться с семьей и сказать adieux[56]. — Возможно, это было только au revoirs[57], — серьезно предположила я. — Кто знает? — сказала миссис Белл. Повисла пауза. Решив, что настал подходящий момент, я взяла свою сумочку. Миссис Белл упала духом: — Вы ведь не уходите, правда, Фиби? — Нет. Но… хочу кое о чем поговорить с вами, миссис Белл. Может, время не совсем подходящее, поскольку вы плохо себя чувствуете… — Я открыла сумочку. — А может, это обстоятельство придаст разговору еще большую важность. Она поставила чашку на блюдце. — Фиби, что вы пытаетесь сказать? Я вынула из сумочки конверт, достала распечатанную форму и положила на колени, разглаживая ее на сгибах. — Миссис Белл, я недавно заходила на сайт Красного Креста. И думаю, если вы хотите еще раз попытаться выяснить, что случилось с Моник, то, вероятно, можете это сделать. — О, — пробормотала она. — Но… как? Ведь я уже пыталась.