— Наконец-то, полчаса уже в дверь тарабаню, — всхлипывая, пробурчала она и, потеснив меня в сторону, прошла в квартиру. — Что с тобой случилось? закрыв дверь, повернулась к Руське, окидывая взволнованным взглядом. — Жень — всхлипнула она, прикрывая лицо руками. Ее плечи тряслись от раздирающего плача. Женька, — прошептала в закрытые ладони. — Что он сделал? Руся, что он сделал? — приблизившись к ней, схватила ее за предплечья. Потрясла, пытаясь привести в чувство. И сама была в панике, испугана. Неужели этот подонок ее обидел? В ответ девушка еще больше зарыдала, мотая головой. Понимаю, что сейчас от нее совершенно ничего не добьешься, но нужно было как-то унять истерику. Успокоившись сама, отвела Руслану в кухню, усадила на стул и отошла к плите. Поставив на огонь чайник, насыпала в заварочный чайничек ароматных трав. Руся все это время послушно сидела на стуле, всхлипывая и растирая мокрыми руками тушь по лицу. Когда напиток наконец-таки был готов, я уселась рядом с ней и, подставив подруге чашку, заставила ее сделать несколько глотков. Спустя некоторое время, Руся немного успокоилась, слезы перестали катиться по лицу непрекращающимся потоком, а взгляд сфокусировался на мне. — Лучше? — Ага, — кивает, словно болванчик, шмыгая носом. — А теперь иди, умойся, прими душ, и я жду тебя для разговора, — поднявшись, подала ей руку. Проводив до ванной комнаты, вручила взятое в шкафу чистое полотенце. Руся послушно кивнула и, прикрыв за собой дверь, включила воду в душе. Спустя минут пятнадцать, подруга вернулась в махровом халате и полотенце на голове. Ее лицо было красным от слез, но истерики больше не было. — Садись, — постучала рукой по постели рядом с собой. Руся послушно забралась под одеяло и положила голову на мои колени. — Теперь ты можешь сказать мне, что случилось? — Да, Женя приревновал меня, — произнесла шепотом, еле слышно, ее голос дрожал и срывался. Кажется, вот-вот, и она снова заплачет. — Да это понятно, у Жени твоего одна беда — устало вздохнула я, поглаживая ее по руке. Руся, приподнявшись, и смахнув с уголков глаз слезы, продолжила свой рассказ. — Я сегодня в кино пошла — Одна? — Одна. Ты же на работе теперь, Женька на учебе. А мне очень хотелось посмотреть фильм с Джейсоном Стетхэмом. Ты знаешь, как я его люблю, — бросив на меня обиженный взгляд, подруга опустила глаза на свои руки. — И? — И на сеансе встретила его друга. Пашку Иванова, соседа его, — пояснила она. — Я поняла. — Вечер уже был, он предложил довезти, ну, чтобы я на метро не ехала и не шла потом по темноте. Довез, все хорошо. Женька приходит, я рассказала ему, дурочка, и тут как понеслось! Он будто озверел, начал кричать на меня, что я изменница. Оскорблял. Просто с грязью смешал! Дверцу в шкафу разбил, половину квартиры разнес. Я выбежала, не могла больше с ним находиться вместе. А по пути к тебе мне вот это пришло, — она протянула мне телефон, и я увидела на экране сообщение: «Можешь быть свободна». — Это конец, Ли, — обреченно прошептала подруга, смотря на меня сквозь пелену слез. Половину ночи я держала ее на руках, укачивая, словно маленького ребенка, успокаивая. Мне ее бесконечно было жаль. Не понимаю, как можно довести себя до такого плачевного состояния? Убиваться по какому-то неадекватному парню. По тому, кто ни в грош не ставит тебя, и при любой удобной возможности готов обозвать самыми гадкими словами. Но Руська любила его всем своим сердцем. И это чувство ее не просто убивало, оно разрушало. И выбраться из этого болота ей одной не под силу. — Давай, завтра в клуб махнем, а? Тебе надо развеяться, подруга. Потанцуем, выпьем, легче станет, — шепчу ей. — Ага, напьешься с тобой, — пробурчала обиженно Руська. Ты вечно обещаешь, а как до дела доходит, пару бокалов, и в люльку. Пьяница та еще. — Не поверишь, в этот раз все получится, — усмехнулась словам подруги. — Мне и самой надо развеяться. Очень уж я нервная стала из-за одного неприятного типа. — Расскажешь? — Завтра расскажу, милая. За стопкой текилы. А пока давай спать, мне к девяти на работу. — Укрыв Русю одеялом, выключила свет и, забравшись на другую половину кровати, закрыла глаза. — Ли можно я у тебя поживу пока? в тишине раздается тихий шепот подруги. — Какие вопросы? Мне только в радость. Следующим вечером мы с Руськой, нарядившись в самые красивые платья, отправились в клуб покорять танцпол. Хотелось забыть обо всем и посвятить время именно себе. Не думать о работе, о напыщенных наглых мужиках и ревнивых Женьках. Только мы вдвоем, море текилы и танцпол — вот, чего нам хотелось. А потому, заняв понравившийся столик, благо, в будний день было полно свободных, мы заказали алкоголь, выпили пару стопок и ушли танцевать, отрываясь на полную катушку. Мы приковывали взгляды мужчин, наслаждались их вниманием, но никого не подпускали, просто потому, что посвятили этот вечер себе. Когда понимали, что хочется пить, или ноги уставали от танцев, мы возвращались за столик, выпивали, а потом снова пускались в пляс. Я радовалась за подругу, что она, наконец-то, смогла немного отвлечься и забыть о своем Жене, которого лично мне хотелось прибить за такое глупое поведение. Я, конечно, была за то, чтобы ревность присутствовала в отношениях, но все должно быть в меру, чего Руськиному парню как раз и не хватало. Именно меры. Достаточно напившись, и отдохнув, мы, пошатываясь, отправились к выходу. Ноги очень плохо держали, особенно учитывая, что мы были на высоких каблуках. Как я еще не споткнулась и не завалилась, не понимаю. Да и, признаться честно, не любила никогда напиваться, но что ни сделаешь ради подруги? Наконец-то, оказавшись на улице, я с радостью вдохнула в легкие свежий воздух и, схватив Руслану за руку, потопала в сторону дороги, намереваясь поймать машину, которая с радостью отвезет двух красивых барышень домой. — Лийка, нас примут за проституток, — пьяным голосом промычала Руська, едва переставляя ногами. — Хрен им, а не минет, — в тон ей ответила я, и принялась махать рукой, останавливая машину. — О! Моя Ли точно пьяна, раз заговорила о минете. — Я? удивленно переведя на нее взгляд, переспросила я, забыв, о чем вообще идет речь. — Лиечка, ты определенно хочешь се-к-са, — последнее слово она проговорила по слогам, потому что язык ее уже просто заплетался. — О! воскликнула я, когда возле нас остановилась машина. Поехали! — Прыгайте, красотки! Развлечемся, — надменным голосом произнес парень за рулем, а второй, который сидел на пассажирском сиденье, вышел на улицу. — Да нет, мы не вас ждем, — стушевавшись, ответила я и, взяв Руслану за локоть, хотела отвести ее в сторону. — Подожди, девочка, мы хорошо заплатим, — схватив меня за руку, ответил этот наглец, и уже хотел тянуть меня в сторону машины. — Мы не нуждаемся, извините, — постаралась как можно серьезнее произнести, и практически замерла, когда из задней двери автомобиля вышел еще один, двухметровый амбал. Мне стало жутко страшно, и я поняла, что влипли мы очень серьезно, и выберемся ли живыми, я не знала. Но, если честно, куда лучше было бы, если бы нас сразу убили, ибо изнасилованной быть не улыбалось. Господи, как страшно. — Вот эта пигалица моя, — ответил бугай, рукой указывая на меня, — а ту шлюху забирайте себе. — Нет! Не трогайте нас, — попросила я, когда меня подтолкнули к этому ужасному типу, а Руську схватили за руку. — Не капризничай, детка, тебе понравится мой размер, — произнес бугай, а я поняла, что мои глаза начали щипать от непролитых слез. — А тебе понравится мой размер! за спиной прозвучал угрожающий голос, и урод, державший меня за руку, резко повернулся, таща меня за собой. «Господи, Дамир!», — подумала я, когда увидела его возле спортивного автомобиля, с битой в руках. Он был такой огромный и устрашающий, но я его вовсе не боялась, а была очень рада видеть, потому что понимала — он нас в обиду не даст. — Что здесь, брат, наших женщин обижают? неожиданно из-за машины наших обидчиков вышел Кирилл Тимурович, и на его левой руке красовался кастет. — Да вот, парни почему-то решили, что можно брать чужое. — Пацаны, мы первые этих шлюх сняли, так что, езжайте на другую улицу, и ищите секс там, — проговорил тот, что продолжал удерживать пьяную Руську. — Па-ца-ны, — как-то насмешливо проговорил Дамир, постукивая битой по ладони, — когда я был пацаном, у тебя еще пися маленькая была. — А у тебя сейчас хоть встает? — Ты хочешь поговорить о моем члене? — серьезным тоном продолжил говорить Дамир, а я посмотрела на подругу, которая тихо всхлипывала, размазывая тушь по лицу. — Девушек отпустите! — в тон Дамиру, сказал Кирилл Тимурович, свирепым взглядом смотря на одного из мужланов. — А то что? мерзким голосом спросил бугай, крепче сжимая мою руку, где теперь наверняка останутся синяки. — Да, ничего! взбесился Дамир, и с размаху ударил битой по заднему стеклу их джипа. Осколки со звоном посыпались на землю, а я вздрогнула от испуга и сжалась в комочек, боясь, что сейчас может завязаться серьезная драка. — То же самое сейчас будет и с твоей рожей, а потом мой брат переломает все кости твоему другу, и вы навсегда забудете, что такое женщина, — продолжал говорить Дамир, как вдруг я почувствовала, что хватка на руке ослабла, а потом я резко упала на землю, больно ударяясь ногой об асфальт. Этот урод со всей силы меня отшвырнул, и от боли в колене у меня на глазах выступили слезы. — Да, трахайте их сами, недоумки. Рекс, бросай эту шлюху, и поехали, — скомандовал бугай, но вот Дамир, по всей видимости, решил за оскорбления все же наказать его, а потому, отбросив биту, со всей дури заехал ему в челюсть, отчего парень буквально заскулил, согнувшись пополам. — Сваливаем, Денчик, — произнес второй, бросая Руслану, и усаживая друга в джип. — Блин, мне даже не дали размяться. Скукота! — расстроенно произнес Кирилл, и поспешил перехватить Руслану, оседающую на землю. Я же почувствовала, как крепкие руки подняли меня и куда-то понесли, а дальше темнота, и только ощущение нежных прикосновений к моему лицу.