– Немного терпения, Андреа Мерфи, – подмигнула Пенни, – немного терпения. Они вошли внутрь, и тьма окутала Андреа словно одеяло. Ослепляющая темень пронизывала все пространство – темнее черного маркера, темнее ночного неба над ее домом. Все вокруг было черным, как Вселенная до сотворения мира, и царила такая тишина, как будто больше не существовало ни единого звука. Над ними свисали прозрачные мерцающие тонкие канаты. Десятки, сотни, тысячи канатов. Словно нити светящейся паутины. Света от них оказалось достаточно, чтобы Андреа смогла разглядеть лицо Пенни. Пенни, подняв голову, посмотрела на канаты и сделала шаг вперед. Андреа не могла понять, есть ли под ней пол, но она не боялась. Этот сон был похож на кого-то, затаившего дыхание в ожидании чего-то чудесного. Воздух вокруг вибрировал, полный неограниченных возможностей. Андреа пробежала пальцами по нескольким канатам. Они были очень хрупкие и издавали еле слышный звон при каждом прикосновении, словно маленькие колокольчики на ветру. Откуда-то сверху чей-то голос напевал: Узри начало всех времен. Узри, да будет свет. В темноте над Андреа и Пенни мерцали свисающие канаты. В сиянии канатов виднелся силуэт, похожий на фигуру человека, хотя Андреа и не могла отчетливо его разглядеть, но ей казалось, что именно оттуда звучала песня. Вдруг еще один силуэт появился в сиянии, затем еще один и еще. Они плыли в темноте, собирая канаты. Они перемещались в воздухе влево и вправо, вверх и вниз, пока не связали из канатов полотно в форме звезды. Звезда мерцала и переливалась, от нее веяло какой-то свободой. А силуэты, удерживая ее лучи, продолжали петь: Узри, ушла ночная тьма. Мы песнь поем началу дня. Сотворено все хорошо… Силуэты подняли руки, и звезда стала медленно уплывать вверх. Она улетала все выше и выше, пока не превратилась в сияющую точку, заняв свое место на небе. Силуэты с почтением замерли, провожая звезду, затем снова принялись сплетать канаты в новую звезду. Они сделали еще одну звезду, а затем еще и еще. К их пению присоединялось все больше голосов, напоминая хор ангелов. Возможно, они и были ангелами. – Не хочешь загадать желание на одну из звезд? – прошептала Пенни, наконец нарушив затянувшееся молчание. – Я всегда так делаю, перед тем как уйти отсюда. Перед ними в темноте светилось очертание двери. Андреа давно не загадывала желания на звезду. В какой-то момент она просто перестала видеть в этом какой-либо смысл. – Мне не нужно, – прошептала она, – лучше сама загадай. Андреа никак не могла вспомнить, что именно заставило ее когда-то в прошлом разувериться в магической силе звезд, исполняющих желание. – Как хочешь, – ответила Пенни и зажмурилась с таким выражением лица, как будто она съела лимон. Когда же она открыла глаза, одинокая мерцающая бисеринка света проплыла перед ее лицом и стала подниматься все выше и выше, пока не достигла одной из звезд, слившись с ней. Андреа была почти уверена, что видела это. Дверь отворилась. Нужно было уходить. Андреа бросила последний взгляд на силуэты и звезды, затем прошла в дверь и вышла из сна. Прежде чем направиться за Пенни к следующему шатру, Андреа поморгала, чтобы ее глаза привыкли к ярким огням Замечтанья после темноты. Холодный ветер обдувал девочек, впиваясь в кожу Андреа и заставляя ее дрожать. Андреа и Пенни пришлось посторониться, когда группа старших детей с грубым и резким хохотом выбежала из шатра, мимо которого они проходили. Шатер назывался «Шутовской луна-парк». Над вывеской был изображен улыбающийся клоун с жестокими ледяными глазами. – Это невероятно! – кричал высокий мальчик с черными волосами и оливковой кожей, похлопывая одного из друзей по спине. – Этот нож выглядел так реалистично. – И этот смех клоуна. Дружище, когда я вернусь домой, я не смогу спать несколько дней. Мальчики пошли прочь от шатра, наверное, в поисках следующего развлечения. На том из них, который рассказывал про нож клоуна, была надета футболка в белую и зеленую полоску, и Андреа уставилась на него во все глаза. Футболка была изрезана по всей спине, лоскуты от надрезов нелепо болтались при каждом движении мальчика. Андреа замерла на месте: – Что это было? Пенни взглянула на мальчика, оценивая надрезы на его спине. Ее глаза засветились, но не от ужаса, как ожидала Андреа, а с озорством. Казалось, она готова была рассмеяться. – Ах, это, – сказала она, – кошмары Замечтанья. Она запрыгала перед Андреа с дразнящим вызовом в глазах: – Шатры в этом ряду все наполнены ими. Ну что, ты готова попробовать? Андреа отстранилась от Пенни: – С какой стати я должна хотеть попасть в кошмар? Пенни покосилась на шатер шута: – Если задуматься, на самом деле нет большой разницы между волнением и страхом. Разве ты никогда не бывала в комнате страха? Или не каталась на американских горках? Это ведь то же самое. Андреа однажды была в комнате страха. Она кричала, визжала и пряталась за спиной одноклассника, зарываясь лицом в его рубашку. Затем, когда все закончилось и они покидали аттракцион, у нее закружилась голова. Она не могла объяснить почему, но, возможно, от осознания, что она была в безопасности и все ужасы были ненастоящими. Пера и монеты в кармане Андреа было достаточно, чтобы убедить ее в том, что сны могут частично оставаться с людьми, которые в них побывали, и она не была уверена, что кошмар в Замечтанье будет так уж прост, как о нем отзывается Пенни. Добровольный вход в кошмар выглядел скорее как ловушка, нежели как возможность избавиться от воспоминаний, особенно учитывая исполосованную ножом футболку мальчика. – Ну, ты подумай еще, – сказала Пенни, направляясь к другим шатрам, – кошмары могут быть очень даже забавными, если ты в правильном настроении, если ты не боишься. – Я не боюсь, – солгала Андреа, глядя на шатры с кошмарами, которые выглядели более темными и зловещими, чем все остальные. Даже полосы на них казались больше черными, чем синими. – Я просто не знаю, хочу ли я этого. Пенни, решив, что Андреа колеблется и ее можно переубедить, просительно сложила руки перед лицом, молча моля: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Андреа колебалась еще мгновение, прежде чем окончательно сдалась: – Ладно, – сказала она. Хотела Андреа или нет, но она доверяла мольбе Пенни, и ее лицо снова показалось ей удивительно знакомым. К тому же Пенни еще ни разу не вводила ее в заблуждение, – всего один кошмар. Но без клоуна! Ненавижу клоунов. Лицо Пенни засветилось, словно кто-то повернул тумблер: – Хорошо, потому что я уверена, что ты бы жалела, если бы не попыталась увидеть как можно больше чудес Замечтанья. А я знаю, где находятся лучшие из них! Пенни схватила Андреа за руку и повела ее мимо шатров с кошмарами, предлагая ей выбрать один из них. Название «Бесконечный бал» выглядело заманчивым, но Андреа мысленно представила наихудший сценарий: попавшие в западню или заколдованные люди, обреченные танцевать даже после того, как их обувь износилась, а они полностью выбились из сил. Они застряли в вечном кружении, а их ноги оставляют кровавые следы на некогда блестящем мраморном полу. От этих видений у Андреа сдавило грудь, и ей стало трудно дышать. Пройдя ряд с шатрами туда и обратно несколько раз, Андреа наконец остановилась у одного из них, который назывался «Сумеречный светлячок». Над вывеской был изображен обычный светлячок, а перед входом собралась толпа детей. Похоже, это был популярный шатер, да и Андреа всегда любила светлячков. Даже если это и был кошмар, так ли уж он будет плох? Первый кошмар – Сюда можно входить только по одному, – Пенни кивнула в сторону шатра, когда они встали в очередь. – Дверь остается закрытой до тех пор, пока ты не пройдешь достаточно далеко, чтобы не столкнуться со следующим ребенком. Андреа дрожала от мысли остаться одной в шатре с кошмарами. Но она не хотела менять решение на глазах у других детей в очереди, чтобы кто-нибудь подумал, что она боится. – Не бойся. Я уже много раз там бывала. Как только ты войдешь, я побегу на другую сторону шатра и буду ждать тебя у выхода. Очень важно помнить, Андреа, что из каждого сна, хорошего или кошмарного, всегда есть выход. Иногда его не так просто найти, но главное – осознавать, что ты не в ловушке. Тебе просто нужно найти дверь. Андреа кивнула, немного успокоившись. Они медленно продвигались ближе к пологу шатра, который ритмично закрывался и открывался на время, достаточное, чтобы один ребенок смог шагнуть внутрь, пока не оказались перед входом в шатер. Андреа взглянула на Пенни, та кивнула ей и улыбнулась, когда шатер раскрылся. Андреа сделала глубокий вдох, пытаясь принять храбрый вид, отодвигая тяжелый полог в свой первый кошмар в Замечтанье. Как только шатер закрылся, ее накрыло чувством облегчения, словно волной на берегу озера в жаркий день. Перед ней открылась приятная мирная сцена. Может быть, Пенни ошиблась и это был вовсе не кошмар? Или, может быть, просто некоторые вещи, пугающие одних детей, казались абсолютно не страшными для других? Чтобы убедиться, что она в безопасности, Андреа ущипнула себя за руку. Она не почувствовала боли и лишь наблюдала, как кожа натягивается под ее пальцами. Это хорошо. Теперь она была уверена: что бы ни происходило здесь, это будет всего лишь сон. Освежающий ветерок прорезал неподвижный воздух и закрутился вверх к аметистовому небу. Высокая трава щекотала кончики пальцев Андреа, перед ней развернулось поле, усеянное головками пушистых одуванчиков. Сотни светлячков медленно мерцали, лениво летая над травой. Андреа забрела в поле, воздух был густым от насыщенного запаха влажной древесины и спелых ягод. Вдруг перед ней посреди поля возник деревянный стол, на котором стоял набор стеклянных банок, закрытых крышками с проделанными в них отверстиями. Они идеально подходили для ловли светлячков. Андреа попыталась взять одну банку, но ее тело не могло двигаться быстрее, чем все остальное вокруг – чуть быстрее, чем в замедленной съемке, но все еще медленнее, чем обычно. Андреа списала это на одну из причуд сна, позволив своим мышцам расслабиться, и обхватила ладонями толстое стекло банки. Она подняла открытую банку над головой и наблюдала, как вокруг нее закружил светлячок, как будто ему было любопытно. Андреа перевернула банку на бок, поднесла ее к парящему жучку и завинтила золотую крышку. Девочка приблизила к глазам банку с трофеем. Светлячок опустился на дно банки, испускаемый им свет бился, как пульс. Андреа заметила, что светлячок смотрит на нее с любопытством, его глаза казались очень умными. Было впечатление, что он вот-вот заговорит. Но он просто сидел в банке, уставившись на нее с огромным любопытством, и мерцал. Андреа поставила банку, ей хотелось испытать, каково это – упасть в высокую, ароматную траву. Она закрыла глаза, развела в стороны руки и опрокинулась назад, погружаясь в траву, ощущавшуюся как самая мягкая подушка в мире. Она открыла глаза и начала перекатываться туда-сюда, разбрызгивая пух одуванчиков в медленно движущийся воздух.