— Он уехал с конницей преследовать отступающих родезцев. — То есть предпочел после знакомства с королем не встречаться со мной? Предусмотрительный молодой человек. — Ваше сиятельство… — Успокойтесь, тир. Этот молодой человек умеет производить впечатление. Да и большой неблагодарностью с моей стороны было бы вредить князю. Все-таки я вернулся из отставки благодаря ему… — Благодаря князю? — Ага, значит, он на самом деле тебе не все рассказал. Действительно благоразумный человек. Значит, говоришь, по его словам, он ввязался в оборону из-за той девчонки? Купеческой дочери? — Да, ваше сиятельство. — Любопытно. Весьма любопытно… — Похоже, слово «весьма» очень нравилось герцогу, и он вставлял его при каждом удобном случае. — Что-нибудь известно про то, как они познакомились? — Милорд, девочке восемь лет. Она с матерью ехала в караване, когда на них напали разбойники. Но мать с дочерью убежали в лес, где встретились с волками. Мать погибла, защищая дочь, а князь спас Аливию. — В лесу? Весьма любопытно. А князь в одиночку по лесу путешествовал? Ага, вижу, что сами не знаете. — Я не считал себя вправе интересоваться у князя его жизнью. — М-да, ваше нелюбопытство похвально… весьма похвально. — По интонации было ясно, что это отнюдь не похвала. — Я бы хотел поговорить с этой девочкой… и ее отцом. — Сейчас, ваше сиятельство? — Нет. Зачем же шокировать семью неожиданным визитом? Сообщите им, что я буду у них в гостях завтра к обеду. А сейчас мне бы хотелось поговорить со всеми командирами, которые участвовали в обороне. И этого Филиппа не забудьте пригласить. — Я уже позаботился, милорд, все дожидаются в соседней комнате. — Очень хорошо. Очень. Вот сейчас и пойдем туда. — Милорд, может, вы хотите сначала отдохнуть? — Отдохнуть? Нет-нет, я уже отдыхал. После того как от вас прибыл гонец с известием, что родезцы отступают, — мы не очень спешили. Так что на совет. Совет прошел довольно бурно — герцог умел задавать неудобные вопросы, поэтому очень многие из магистрата, отправившие собственные сообщения, проклинали тот день, когда им в голову пришла такая идея. Герцог не стал ничего утаивать и просто разложил перед собой письма, спрашивая писавшего прямо по ним о деталях, уточнял некоторые моменты, которые человек должен был знать, если все, что он написал, — правда. Такой человек, стоя под пронзительным взглядом герцога, краснел, бледнел, начинал запинаться и, в конце концов, окончательно путался в рассказе. Этот форменный допрос сильно нервировал остальных и забавлял офицеров, которым такая выходка магистрата очень не понравилась. В то, что это инициатива отдельных людей, а не общее решение, никто не поверил. Устроив этот показательный разнос любителям выезжать за чужой счет, герцог перешел к конкретным вопросам. Его интересовало буквально все: первый совет, который прошел, когда стало известно о приближении врага, какие решения были приняты, что изменилось, когда в совет вошел князь, что предприняли, как действовали родезцы, выспрашивал о первом бое с авангардом барона Розентерна. Совет закончился глубокой ночью, после чего принесли угощение и выпивку, но почему-то желающих задержаться подольше не нашлось. На следующее утро герцог отправился исследовать форт и наблюдательный пункт на холме. — Отличная задумка. Весьма отличная, — пробормотал он, оглядывая Радужную бухту. — Это вон там был первый лагерь родезцев, а тут требуше? — Да, милорд. — Конрон показал места, где стояли метательные машины. — А если бы родезцы разбили лагерь не там? Конрон вздохнул: — Если честно, я сам не совсем понимаю, как у князя получалось управлять событиями, но на моей памяти все его предсказания сбылись… Хотя… Да нет, даже его ошибки каким-то образом помогали нам же. Он всегда умудрялся знать о происходящем больше, чем даже я, хотя именно мне первому все докладывали. — Вот как? Весьма любопытно. Или он лучше вас умеет делать выводы из доступных сведений, или он обладал другими источниками информации, что странно для чужака. Или… — Или, милорд? — Или и то, и другое. Меня все больше и больше интересует этот князь. Весьма хочу с ним познакомиться. Конрон, покажите, как вы штурмовали этот лагерь. — Отсюда плохо видно, милорд, надо спуститься и немного проехать по дороге. — Поехали, хочу все посмотреть. — Но штурм был с двух сторон: с моря и с берега. — Вот все и покажете. Поехали, до обеда мне надо успеть вернуться. Ведь нужно еще в гости заехать. — Уважаемый Осторн передавал, что для него большая честь принять вас. — Конечно, честь. Поехали, Конрон. За оставшееся до обеда время герцог в компании своих офицеров и командиров Тортона объехал все места сражений, слушая их рассказы. — Так, значит, он не хотел в последний раз нападать? Да, это похоже на князя. Королю он толковый план изложил… Жаль, поздно. — Князь знаком с королем? — искренне удивился кто-то. — О, да. Они довольно хорошие знакомые, — сообщил герцог Алазорский, не моргнув глазом. После осмотра мест боев герцог в магистрате еще раз просмотрел расписки и, к облегчению купцов, утвердил их все, чем вызвал удивленное перешептывание свиты. — Ну вот, — герцог отложил перо и потянулся, — с делами закончили, а теперь можно немного отдохнуть. Конрон, собирайся, ты тоже поедешь со мной к этому купцу. Через двадцать минут кавалькада уже въезжала во двор купеческого дома. Осторн был не из бедных, потому мог позволить себе принять столько гостей, хотя ясно было, что особой радости от этого он не испытывает. Тем не менее, как положено, он лично встречал высокородных гостей у ворот, кланяясь каждому въезжающему. Его сын стоял позади, тоже раскланиваясь перед гостями. Осторн выглядел немного бледновато и испуганно — наверное, впервые в жизни встречал сразу столько высокородных персон. Аливия в подаренном Володей платье стояла у крыльца, вежливо приседая перед каждым гостем. Те недоуменно косились на девочку, не зная, как реагировать на такое странное приветствие — явно вежливое и почтительное, но никогда ранее не виданное. Герцог при виде такого нарядного чуда хмыкнул и чуть склонил голову, за что получил недоумевающие взгляды свиты, теперь решающей, как поступить им. С одной стороны, герцог явно выделил эту пигалицу — даже ее отцу он скорее изобразил приветствие, чем реально поздоровался, а тут… И как им поступить? На всякий случай все проходившие мимо последовали примеру сеньора. Дом купца хоть и просторен, но всей свите там было бы слишком тесно, потому младшим офицерам из сопровождающих накрыли прямо во дворе на громадном столе, а в дом вошли только герцог и его ближайшие помощники. Как велел обычай, они сначала пригубили поданное вино с хлебом, немного поели, показывая уважение к хозяину дома, и только потом приступили к разговору. Правда, говорил, точнее, расспрашивал, только герцог. Вопреки ожиданию Конрона, спрашивал он не о чужеземном князе, а о делах купца. О князе он говорил в основном с Аливией, охотно отвечавшей на все вопросы. Девочка прониклась таким доверием к гостю, что даже принесла подарки, чтобы похвастаться: нож, книжку, ручку со стальным пером. Герцог долго разглядывал нож, пробовал его остроту, смотрел качество металла. Нахмурился, но тут же улыбнулся и вернул подарок, стал рассматривать книгу. — Какой необычный алфавит. Никогда такого не видел. — Это родной язык Володи, я даже читать на нем немного умею… Правда, пока не очень хорошо, — честно призналась девочка. — А что здесь написано, можешь прочитать? — Это сказки. Я их… — Аливия вдруг покраснела. — На самом деле Володя не давал мне ее, я сама прихватила… Он уже потом подарил… Когда нашел у меня на привале. Герцог рассмеялся. — Там такие интересные сказки и необычные, — снова попыталась оправдаться девочка. — А можешь одну рассказать? — Вам? — удивилась Аливия. — Но вы же взрослый! — Ну и что? Я в детстве тоже любил разные истории. Так расскажешь? — Хорошо. — Девочка встала со своего места и подошла к герцогу. Тот подхватил ее за талию и усадил к себе на колени. — Я вам расскажу последнюю, которую мне Володя рассказал. Про Золушку… Большинство гостей разъехалось довольно быстро. Герцог никого не удерживал и, даже наоборот, хотел поскорее разделаться с официальной частью, а такая толпа никак не способствовала доверительной обстановке. Наконец остались только действительно близкие ему люди — человек пять. Тут уже возникла более непринужденная беседа. Хотя Осторн с Рупертом и сидели как на иголках, тем не менее герцог сумел разговорить и их. Наконец, к облегчению хозяев, и последние гости отправились домой. Уже за воротами герцог натянул поводья, заставив коня немного покрутиться на месте, и оглянулся на дом. — Ну и как вам, Конрон? — Не знаю, ваше сиятельство. Я не совсем понял, к чему все это было. — Вы весьма ненаблюдательны, Конрон. Весьма. Вам в поведении хозяев ничего не показалось странным? Конрон нахмурился: — Да нет вроде бы. Все как обычно. — Вот именно. Обычное поведение низкорожденных перед высокородными. Но девочка… Девочка совсем другая. Она меня не боялась и ничуть не стеснялась перед таким количеством людей. Более того, она вела себя со мной как с равным. — Хм… Я даже не думал смотреть на это с такой точки зрения. — Этот князь Вольдемар сумел сильно на нее повлиять. Скажу больше, он для нее сейчас как авторитет ничем не уступает отцу… если не превосходит. Весьма интересно… весьма… — Герцог на миг задумался, потом хлестнул коня и погнал его по улице в сторону магистрата, мало заботясь о пешеходах. Его свита от сеньора не отставала. — Девочка оскорбила вас, милорд? — поинтересовался Конрон, когда они уже входили в магистрат. Герцог недоуменно обернулся: — Меня? Восьмилетняя девочка? Вот что, Конрон, позаботьтесь, чтобы завтра у меня был Лигур и командир этих… как там его назвали? Отдельного батальона лучников. Ну и названия для воинских соединений у этих… Откуда, вы говорите, Вольдемар? — Российская империя, милорд. — Вот-вот. В этой самой империи. И пусть принесут все те руководства по подготовке, которые надиктовал князь. Вы говорили, он несколько материалов подготовил? — Да, он при случае диктовал руководства по подготовке полка Лигура. Они потом с ним еще их обсуждали.