Назначенные два дня перемирия подходили к концу, и совет решал, что делать дальше, поскольку родезцы не выказывали явного желания уходить — наоборот, тратили время на укрепления лагеря. Роухен даже обвинил Вольдемара, как главного инициатора перемирия, в попустительстве. Его, правда, тут же осадил Конрон, заметив, что даже если бы этого перемирия не было, то все равно они не смогли бы помешать работам по укреплению лагеря. — Зато они не смогли бы так легко пополнять припасы в округе. Но на этом все и закончилось. Собравшиеся были людьми действия, и плакаться об упущенных возможностях было не в их характере. К тому же многие не считали перемирие ошибкой. Сам Володя сидел в сторонке и рассеянно слушал спор, стараясь вмешиваться в него как можно меньше, только если к нему обращались непосредственно. Но и тогда отделывался минимумом слов. Конрон неодобрительно качал головой, но при всех ничего не говорил. Наконец все разошлись, и Конрон повернулся к Володе: — Чем ты теперь недоволен? — Я? В каком смысле? Я всем доволен. — Раньше ты активнее вел себя на совещаниях. — А смысл? Тортон сейчас если и падет, то только чудом, а я ввязался во все это лишь по одной причине. — Ага. Из-за Аливии. Как там она, кстати? — Нормально. Уже носится вовсю и требует тренировок с мечом. Вбила же себе в голову, теперь никак не могу отговорить от этого. И ведь обещал… — Ты ведь ее и раньше обучал этому… Я помню, как она вывихнула руку моему солдату. — Он сам себе вывихнул. К тому же это не совсем боевая тренировка. Скорее гимнастика. Ну и поможет в случае чего, как ты заметил. — О, да. Правда, тот солдат разглядел получше. — Прекрати насмешничать. Тебе хорошо, а я как приду к ним, так Кнопка тут же бежит: когда будешь учить, когда будешь учить?.. — Ха. Сочувствую. Так значит, ты больше не желаешь принимать участие в обороне города? — В обороне от кого? — Родезцы еще недалеко. — Так и я пока на совещаниях. — И чем ты планируешь заняться дальше? Хороший вопрос, только ответа пока нет. — Если честно, то не знаю. Правда, ко мне подходил Лигур… — Да, я в курсе. — В курсе, о чем он говорил? — удивился Володя. — Это не секрет. И что ты надумал? — Пока ничего. — Понятно. Но наемники не задерживаются подолгу на одном месте. Как же тогда Аливия? — А что Аливия? Конрон, хотя бы перед самим собой надо быть откровенным — сейчас я больше мешаю ей, чем помогаю. У нее есть семья, которая позаботится о ней лучше. А кто я? Бродяга без роду и племени. Я ей помогал, пока в этом была нужда, но сейчас надо уйти и не мешать. — Странный ты какой-то… Разговор был прерван появлением курьера, который доставил письмо. Тяжело дыша, весь в пыли, он ввалился в комнату и чуть не выронил свиток на пол. — Кто здесь Конрон Пентарский? Конрон привстал, и курьер вручил ему свиток. — От герцога Алазорского! — И тут же рухнул на стул, который Володя торопливо подвинул. Конрон поспешно сломал печать и углубился в чтение. — Ну, слава богам! — выдохнул он и повернулся к Володе: — Похоже, твое послание произвело впечатление в столице. Его величество откомандировал герцога, чтобы он разобрался с этой проблемой. Герцог собрал всех, кого можно, по гарнизонам и теперь сообщает, что продвигается с трехтысячной армией к Тортону. Будет дней через пять. — Хм… Три тысячи — это сила, конечно. Догадываюсь, что за качество у этих войск. А король, значит, опять остался без присмотра наедине с Эрихом? — Думаю, что герцог на самотек все не пустит, — не очень уверенно возразил Конрон. — В любом случае эти силы сейчас были бы более полезны королю, чем нам. Вот что, я опишу всю ситуацию, а там герцог уже разберется. — Вот приедет барин — барин нас рассудит… — Что? — Да нет, ничего. Полагаю, другого выхода у нас все равно нет. — Володя поднялся. — Не буду мешать. — Но у выхода обернулся: — Кстати, кому принадлежит герб: вставшая на дыбы лошадь? — Белая или золотая? И на каком фоне? — Понятия не имею. Я видел этот герб выгравированным на мече. Там еще что-то было, но разглядеть невозможно. — Хм… Где ты мог видеть такое? — Конрон нахмурился. — Если герб был на мече, то мне только одно в голову приходит, но ты вряд ли мог это видеть. — А имя граф Готский тебе ни о чем не говорит? Конрон очень задумчиво посмотрел на Володю. — Говорит. Готские — это очень старинный род. — И это их герб? — Да. Только они уже давно его не используют, потому я и удивился, что ты его знаешь. С тех пор как один из них занял трон Локхера, женившись на королеве. Династия тогда была на грани и королева нуждалась в любой поддержке, иначе не удалось бы удержаться на троне. Готские такую поддержку ей предоставили. — В обмен на замужество? — Ну да. С тех пор гербом Готских стал герб правящей династии. Володя задумчиво кивнул. — Примерно этого я и опасался. К сожалению, поздно догадался. — Какие-то проблемы? Мальчик покосился на спящего гонца. — Да нет. Впрочем, да, есть одна небольшая. Была у меня стычка с этим вашим королем. Как раз после поражения… Он представился как граф Готский, а на мече этот герб… В общем, мне не хотелось бы с ним встречаться еще раз. И даже с его доверенным лицом не хочется встречаться. Конрон открыл рот, тоже покосился на гонца и закрыл. — Потом расскажешь. Володю Конрон отыскал на полигоне, где тот обсуждал с Лигуром какие-то новые тактические приемы и способы их применения в бою. Лигур явно относился к новинкам с недоверием, но старался вникнуть, поэтому слушал внимательно, делая какие-то наброски на листе, лежащем на столе. Володя поглядывал ему через плечо и изредка что-то поправлял там. Заметив Конрона, он отложил карандаш. — Дальше сам смотри. Попробуй все-таки отработать этот метод обороны. — Хорошо, милорд. — Да… Ну ты и учудил, — задумчиво проговорил Конрон, сидя на берегу моря и изредка запуская камешек. Рядом пристроился Володя и задумчиво пересыпал песок с места на место. — Да откуда же я знал, что тот придурок, который попытался меня ограбить, — король? — Гхм. — Ладно-ладно. Откуда я знал, что тот умнейший и вежливейший молодой человек, который попытался меня ограбить, — король? Это я уже позже сообразил, но не стал говорить, только хуже стало бы. — С другой стороны, теперь понятно, почему его величество вернул многих старых советников. Ха, а я-то гадал, с чего такие перемены. Вообще-то, как мне кажется, ты зря паникуешь. Артон, при всей его… хм… — Конрон огляделся, — избалованности, никогда не отличался злопамятностью. К тому же, раз он тебя послушал, значит, не очень и сердился. — Может, и так, но проверять не хочется. — И что ты думаешь? — Я уже придумал. Сегодня ночью родезцы уходят… — Что?! Это ты откуда знаешь?! — Логика. Завтра утром истекает срок перемирия, так что уйти без особых проблем они могут только сегодня. Ну и еще я обзавелся кое-какими источниками информации во вражеском войске.