– Приходите завтра вечерком, – посоветовал Риэ, – Тарру попросил меня зачем-то позвать Коттара. Он придет часам к десяти. А вы загляните в половине одиннадцатого. Когда на следующий день Коттар явился к доктору, Тарру и Риэ как раз говорили о неожиданном случае выздоровления, происшедшем в лазарете Риэ. – Один из десяти. Повезло человеку, – заметил Тарру. – Значит, у него не чума была, – объявил Коттар. Его поспешили заверить, что была как раз чума. – Да какая там чума, раз он выздоровел. Вы не хуже меня знаете, что чума пощады не дает. – В общем-то, вы правы, – согласился Риэ. – Но если очень налечь, могут быть и неожиданности. Коттар хихикнул: – Ну это как сказать. Последнюю вечернюю сводку слышали? Тарру, благожелательно поглядывавший на Коттара, ответил, что слышал, что положение действительно очень серьезное, но что это, в сущности, доказывает? Доказывает лишь то, что необходимо принимать сверх меры. – Э-э! Вы же их принимаете! – Принимать-то принимаем, но пусть каждый тоже принимает. Коттар тупо уставился на Тарру. А Тарру сказал, что большинство людей сидит сложа руки, что эпидемия – дело каждого и каждый обязан выполнять свой долг. В санитарные дружины принимают всех желающих. – Что ж, это правильно, – согласился Коттар, – только все равно зря. Чума сильнее. – Когда мы испробуем все, тогда увидим, – терпеливо договорил Тарру. Во время этой беседы Риэ сидел за столом и переписывал набело карточки. А Тарру по-прежнему в упор смотрел на Коттара, беспокойно ерзавшего на стуле. – Почему бы вам не поработать с нами, мсье Коттар? Коттар с оскорбленной миной вскочил со стула, взял шляпу: – Это не по моей части. И добавил вызывающим тоном: – Впрочем, мне чума как раз на руку. И с какой это стати"я буду помогать людям, которые с ней борются. Тарру хлопнул себя ладонью по лбу, будто его внезапно осенила истина: – Ах да, я забыл: не будь чумы, вас бы арестовали. Коттар даже подскочил и схватился за спинку стула, будто боялся рухнуть на пол. Риэ отложил ручку и кинул на него внимательный, серьезный взгляд. – Кто это вам сказал? – крикнул Коттар. Тарру удивленно поднял брови и ответил: – Да вы сами. Или, вернее, мы с доктором так вас поняли. И пока Коттар в приступе неодолимой ярости лопотал что-то невнятное, Тарру добавил: – Да не нервничайте вы так. Уж во всяком случае, мы с доктором на вас доносить не пойдем. Ваши дела нас не касаются. И к тому же мы сами не большие любители полиции. А ну, присядьте-ка. Коттар недоверчиво покосился на стул и не сразу решился сесть. Он помолчал, потом глубоко вздохнул. – Это уже старые дела, – признался он, – но они вытащили их на свет божий. А я надеялся, что все уже забыто. Но кто-то, видать, постарался. Они меня вызвали и велели никуда не уезжать до конца следствия. Тут я понял, что рано или поздно они меня зацапают. – Дело-то серьезное? – спросил Тарру. – Все зависит от того, что понимать под словом «серьезное». Во всяком случае, не убийство… – Тюрьма или каторжные работы? Коттар совсем приуныл: – Если повезет – тюрьма… Но после короткой паузы он живо добавил: – Ошибка вышла. Все ошибаются. Только я не могу примириться с мыслью, что меня схватят, все у меня отнимут: и дом, и привычки, и всех, кого я знаю. – А-а, – протянул Тарру, – значит, поэтому вы и решили повеситься?.. – Да, поэтому. Глупо, конечно, все это. Тут поднял голос молчавший до сих пор Риэ и сказал, что он вполне понимает тревогу Коттара, но, возможно, все еще образуется. – Знаю, знаю, в данный момент мне бояться нечего. – Итак, я вижу, вы в дружину поступать не собираетесь, – заметил Тарру. Коттар судорожно мял в руках шляпу и вскинул на Тарру боязливый взгляд: – Только вы на меня не сердитесь… – Господь с вами, – улыбнулся Тарру. – Но хотя бы постарайтесь не распространять ради вашей же пользы чумного микроба. Коттар запротестовал: вовсе он чумы не хотел, она сама пришла, и не его вина, если чума его устраивает. И когда на пороге появился Рамбер, Коттар энергично добавил: – Впрочем, я убежден, все равно ничего вы не добьетесь. От Коттара Рамбер узнал, что тому тоже не известен адрес Гонсалеса, но можно попытаться снова сходить в первое кафе, то, маленькое. Решили встретиться завтра. И так как Риэ выразил желание узнать результаты переговоров, Рамбер пригласил их с Тарру зайти в конце недели прямо к нему в номер в любой час ночи. Наутро Коттар и Рамбер отправились в маленькое кафе и велели передать Гарсиа, что будут ждать его нынче вечером, а в случае какой-либо помехи завтра… Весь вечер они прождали зря. Зато на следующий день Гарсиа явился. Он молча выслушал рассказ о злоключениях Рамбера. Лично он не в курсе дел, но слыхал, что недавно оцепили несколько кварталов и в течение суток прочесывали там все дома подряд. Очень возможно, что Гонсалесу и братьям не удалось выбраться из оцепления. Все, что он может сделать, – это снова свести их с Раулем. Ясно, на встречу раньше, чем через день-другой, рассчитывать не приходится. – Видно, надо начинать все сначала, – заметил Рамбер. Когда Рамбер встретился с Раулем на условленном месте, на перекрестке, тот подтвердил предположения Гарсиа – все нижние кварталы города действительно оцеплены. Надо бы попытаться восстановить связь с Гонсале-сом. А через два дня Рамбер уже завтракал с футболистом. – Вот ведь глупость какая, – твердил Гонсалес. – Мы должны были договориться, как найти друг друга. Того же мнения придерживался и Рамбер. – Завтра утром пойдем к мальчикам, попытаемся что-нибудь устроить. На следующий день мальчиков не оказалось дома. Им назначили свидание на завтра в полдень на Лицейской площади. И Тарру, встретивший после обеда Рамбера, был поражен убитым выражением его лица. – Не ладится? – спросил Тарру. – Да. Вот тебе и начали сначала, – ответил Рамбер. И он повторил свое приглашение: – Заходите сегодня вечером. Вечером, когда гости вошли в номер Рамбера, хозяин лежал на постели. Он поднялся и сразу же налил приготовленные заранее стаканы. Риэ, взяв свой стакан, осведомился, как идут дела. Журналист ответил, что он уже заново проделал весь круг, что опять вернулся к исходной позиции и что скоро у него будет еще одна встреча, последняя. Выпив, он добавил: – Только опять они не придут. – Не следует обобщать, – сказал Тарру. – Вы ее еще не раскусили, – ответил Рамбер, пожимая плечами. – Кого ее? – Чуму. – А-а, – протянул Риэ. – Нет, вы не поняли, что чума – это значит начинать все сначала. Рамбер отошел в угол номера и завел небольшой патефон. – Что это за пластинка? – спросил Тарру. – Что-то знакомое. Рамбер сказал, что это «Saint James Infirmary». Пластинка еще продолжала вертеться, когда вдали послышалось два выстрела.