Лейтенант Лекар шёл сейчас первым; остальные двое понимали, что в ситуации, когда нужно преследовать преступника у него больше опыта. Впрочем, едва ли ему приходилось действовать вот так, в одиночку, если говорить о полиции, и в компании с двумя, как минимум, нарушителями закона. Он не знал, чем занималась их организация, но пистолеты… Однако сейчас это не было важным. Лейтенант подошёл к двери и осторожно открыл её. Перед глазами его и обоих спутников, выглядывавших из-за его плеча, открылась поразительная картина. Лаура пыталась нащупать слабое место на тросе, охватывающем петлёй шею. Со скованными руками её возможности были ограничены, но она делала это почти рефлекторно, из-за ставшего частью её натуры нежелания сдаваться. И тут же она поймала себя на том, что только что сдалась. Правда, воздух вокруг стал не таким горячим, хотя и оставался влажным, дышать теперь было не так тяжело. Уже что-то… Но цена… И тут полная темнота исчезла. Над головой Лауры зажёгся свет, так, что она оказалась в небольшом светлом круге, хотя окружающее продолжало быть тёмным, или, точнее, ей не было видно, что там, за пределами этого освещённого круга. Судя по всему, так и было продумано. — Вот теперь поговорим! — услышала она. И в светлый круг вступил человек. Лаура Мартинес была умной девушкой и опытной полицейской, хотя никогда не работала детективом. Она умела делать выводы, и понимала, что вряд ли выйдет отсюда, — где бы это ни было, — живой. Но одно дело — понимать; при этом всё равно в душе остаётся надежда. А когда видишь, кто вошёл в светлый круг, в центре которого ты находишься со скованными руками и ногами, и с петлёй на шее, и убеждаешься окончательно, — это совсем другое дело. Колени у неё не подкосились только благодаря усилию воли, ведь это означало бы смерть в петле прямо сейчас. — Да… 28 28. — Я так и думал… — пробормотал Лекар, глядя перед собой. Картина была сюрреалистической. В круге света стояла Лаура Мартинес, в полицейской форме, но с петлёй на шее и в наручниках. А перед ней — мужчина, высокий, плотный, с бритой головой. Капитан Дэвис, начальник полицейского участка, где служили и Мартинес, и сам Лекар. Убийца. «Наш друг». Ян не слышал лейтенанта. Просто отодвинув его, бросился вперёд. Лишь спустя несколько секунд за ним последовали Алан и, наконец, сам лейтенант. Помещение было большим, а освещённый круг, в котором находились Лаура и капитан, был в самом центре. Теперь можно было разглядеть, что это была баня. Помещение было спроектировано так, чтобы превращаться из обычной «помывочной» в парилку для желающих, — вероятно, архитектор был любителем этого вида досуга. Этим и воспользовался Дэвис, чтобы … склонить пленницу к сотрудничеству. Где проще создать жаркую и душную, в прямом смысле, атмосферу, чем в бане? Но теперь ситуация резко изменилась. К нему бежали трое, и, как минимум, у одного из них был в руке пистолет. Дэвис был опытным полицейским, однако за годы службы ему не приходилось сталкиваться с преступником, имевшим огнестрельное оружие. Но он, конечно, знал, что это такое, и его учили, как в таких случаях действовать. Правда, обучение не предусматривало ситуации, когда он сам оказался в роли преступника. Впрочем, тактическая подготовка полицейского взяла своё, а двигаться, несмотря на изрядное брюшко, капитан умел очень быстро. Кроме того, он, кажется, узнал в лицо парня с пистолетом. А значит, у того могла быть одна цель… Оставался один выход, и капитан спрятался за лишённой возможности двигаться Мартинес, прижал её к себе, и закричал: — Не подходи! А то сломаю ей шею! Ян резко остановился, но пистолета не спрятал. Алан, всё ещё с закрытым лицом, оказался рядом. Лекар держался позади, в темноте, так, что Дэвис видел его, как неясный силуэт, и даже не узнал. А вот угроза сломать шею, с точки зрения Яна, была не худшей новостью. Ибо показывала, что не только огнестрельного оружия, но даже ножа у убийцы при себе нет. Иначе угрожал бы застрелить или зарезать, подсказала какая-то часть сознания. И он спросил: — А дальше что? — А дальше я смоюсь. — Тебе это будет трудно сделать. Нас трое, мы вооружены, и мы между тобой и дверью. — Ян не знал, есть ли из помещения другие выходы, — в темноте трудно было разглядеть, да и времени изучать планировку не было, — и просто блефовал. — Я очень постараюсь. Но лучше мы сделаем иначе. Вы пропустите меня сами. А то — я это сделаю. — И как ты протащишь её мимо нас? — спросил Ян. На самом деле, он был доволен таким развитием событий. Убийца не учёл одну маленькую деталь… А в глазах подруги он увидел появившуюся надежду. И знал, по опыту боя у насосной станции, что Лаура умеет быстро думать и действовать, и что ей не нужно подсказывать, что делать. — Очень просто. Силы хватит. — На лице убийцы появилась ухмылка. — По крайней мере, до того места, где вы не сможете меня догнать. Там отпущу. Да, конечно! — хотел сказать Ян, но, конечно, промолчал. Верить убийце было нельзя. Но пока нужно было подыграть. Он отступил в сторону, Алан в другую. Между убийцей и дверью образовался своеобразный коридор. Дэвис достал из кармана какой-то инструмент, сделал что-то, и, наконец, снял с шеи заложницы петлю. Именно этого Ян и ждал. Потом капитан обхватил её, — одной рукой за шею, — прижал к себе и потащил к выходу, практически волоком, поскольку идти со скованными ногами она не могла. Зато могла двигать руками. И делала это. Наблюдательный Ян понял, что движения эти означали … не то разминку, не то подготовку… Он не знал, как это назвать, поскольку никогда не занимался борьбой. А вот Лаура как раз занималась. От меня до этого урода будет шага четыре в ближайшей точке, подумал Ян. И до Алана примерно так же. Рискованно, но должно получиться. И, когда Дэвис с Лаурой оказались в нужном месте, во весь голос заорал: — Бей! Она услышала. И, извернувшись, скованными руками ударила капитана в горло. Ничего другого сделать Лаура не могла бы, да и этого, понимала она, было недостаточно, чтобы обезвредить убийцу, даже чтобы освободиться. Тем более, что убежать она не сможет. Одна надежда на… Дэвис не отпустил её, но хватка его ослабла, от боли и последствий сильного удара в мозгу на мгновение помутилось. Этого мгновения было достаточно, чтобы Ян преодолел расстояние в четыре шага, — на самом деле двумя прыжками, — и ударил убийцу рукояткой пистолета по голове. Уже в момент, когда его рука завершала движение, он подумал, что бьёт сильнее, чем собирался, и понадеялся, что не убьёт. Грузный капитан упал, увлекая за собой Лауру, весившую едва ли не вдвое меньше. Но Алан вместе с подоспевшим Лекаром оттащили его, а Ян обнял подругу, — и всё было ясно без слов. А потом сказал: — Нужно освободить тебя от этой дряни. — Здесь должен быть какой-то инструмент… — У меня есть ключ, — сказал лейтенант. — А наручники нам нужны … для нового клиента. Прежде, чем он придёт в себя. Вы крепко его саданули! — Давайте ключ, — сказал Ян. Лекар подошёл и снял с девушки наручники, — только тут она узнала его, и, обнимая Яна, спросила: — А … как вы все вместе оказались здесь? — Мы тебе потом расскажем. А лейтенанту я обещал рассказать кое о чём другом. А пока нам нужно действовать, и я сейчас скажу как… Только сначала — кто, чёрт побери, этот тип? А то вы оба, кажется, хорошо его знаете… — Да уж куда лучше, — проворчал Лекар, надевая наручники на своего начальника. — Ну, и ладно. Если нужно, оборудуем другое место. Мы же не собираемся устраивать здесь мемориал Дока… — пожал плечами Ян. — И всё-таки… — Лаура сомневалась, нужно ли, правильно ли приводить посторонних в это убежище. — У нас нет другого выхода. Нам нужно место, где мы обсудим с лейтенантом все проблемы. К тому же, он должен видеть, что мы ему доверяем, и придерживаемся договорённостей. Учти, тебе, если Дэвис не признает вину, ещё показания в суде давать… Дома, — у меня или у тебя, — мы сейчас этого сделать не можем. В полицию мне приходить тем более нельзя, по крайней мере, пока. Да и, к тому же, переиграть ничего нельзя. — Почему? — Алан уже ведёт его сюда. После того, как капитан Дэвис оказался в наручниках, а Лаура от них освободилась, действовать пришлось быстро. Дело решили представить так, как будто шеф детективов участка, лейтенант Лекар, заподозрил, что его сотрудница не заболела, а похищена. Немудрено, после того, что произошло с сержантом Си… Подумал, что убийце нужно пространство, чтобы держать жертв и убивать. Предположил, что это может быть законсервированный комплекс-убежище, и отправился в одиночку, в свободное от службы время, проверять это предположение. Ну, а в процессе проверки обнаружил не только место и несостоявшуюся жертву убийцы, но и его самого. Проблемой было вызвать сюда команду следователей и экспертов, но это удалось сделать. Лауру Мартинес, когда она поднялась на поверхность, осмотрел врач, но, к собственному, а ещё большему — её, удивлению, серьёзных повреждений не нашёл. Ну, стресс, конечно… Но от госпитализации по такому поводу Лаура решительно отказалась. В полицейском участке, — собственном, конечно, — дала короткие показания, не уточнив, почему именно капитан Дэвис решил её похитить и убить. А ещё — подала заявление на отпуск, которое Лекар, оставшийся старшим после ареста начальника, немедленно удовлетворил. И исчезла. В условленном месте её ждал всё тот же Алан, который и проводил сюда, в убежище, где скрывался пока что Ян. Вот только надежды на то, что удастся побыть только вдвоём, — хоть какое-то время, — не оправдались. Правда, ей придётся вернуться. Чтобы готовиться снова выйти на работу, давать показания детективам и, конечно, кормить Оскара. Это место было обустроено, как квартира. Места здесь было даже больше, чем в квартире Яна или Лауры. Разве что, конечно, не было окон. Но зато были двери. И сейчас в них постучали, условленным стуком (хотя кто тут мог ещё быть?), и Ян встал, чтобы открыть. А через мгновение уже пожимал руки Алану и лейтенанту Лекару. Последний явился один, без коллег, чем подтвердил, что придерживается договорённостей. — Я думал, ты будешь хуже выглядеть после такого, Мартинес, — одновременно пошутил и сделал комплимент подчинённой. — Мне уже лучше, сэр. Думаю, скоро буду в норме. И вернусь. — Как знаешь. Не буду ни торопить ни отговаривать, — улыбнулся лейтенант. А Ян вмешался: — Так что же там происходит? — Вам, можно сказать, повезло: Дэвис молчит. Не рассказывает о том, как убивал, а значит, не объясняет, почему. Соответственно, и о вашей организации не рассказывает тоже. Зато улик там, на месте, нашли множество. — Он что, не уничтожил их? Уж полицейский-то должен знать, как ведётся следствие! — удивилась Лаура. Ей самой опыт на службе помогал в конспирации. Правда, она тут же о заданном вопросе пожалела: это было всё-таки нарушением субординации. Однако Лекар никак на это не отреагировал. Или считал, что ситуация чрезвычайная, и для чинопочитания не место, или полагал, что это не имеет значения, когда они не на службе. Это он сам в гостях у этих людей, и, на самом деле, даже не понимает полностью, есть ли в пребывании здесь риск… Хорошо хоть, что пистолета в руках у этого Хенриксона сейчас нет. Наверно, лежит где-то в ящике рядом. А сейчас оставалось только пожать плечами. — Наверно, он не думал, что кто-то сможет найти это место. Нам даже удалось обнаружить доказательства, как он вмешался в городскую транспортную систему, — ещё придётся узнать, кто его этому научил. Это довольно сложно технически… — Для чего? — снова поинтересовалась Лаура. — А как, ты думаешь, оказалась в этом месте? Он не на руках тебя нёс, а использовал грузовую тележку, запрограммированную на нужный маршрут. И других так же. Наверху, прямо на месте нападения, он убивал, кажется, только Конради, его помощницу и Кранца. От остальных ему нужно было что-то узнать… И знает он, вероятно, очень много. Но не говорит… Сказал только, что ему всё равно, а в тюрьме жить можно. — Надо было его … пристукнуть при задержании, — проворчал Алан. В присутствии лейтенанта он всё ещё закрывал лицо. — А то, действительно… — Мы так не работаем, — прервал его Лекар. — Наша задача не покарать, а обеспечить безопасность общества. Хотя вам так, конечно, было бы спокойнее. Ну, так вот, он и … принадлежности свои так же туда завозил. Некоторые из них — довольно громоздкие. Не говоря уже о том, что для своих преступлений он пользовался информацией, которую получал на службе. В частности, знал о ходе расследования, и о том, что подземные помещения никто не проверял. Возможно, потому и не уничтожал улики. Рассчитывал сделать это, когда понадобится. Если бы, например, я об этой версии доложил по команде, у него было бы время… Короче говоря, не отвертеться ему. И заговорит он, рано или поздно. Никуда не денется… — Лучше бы поздно, — заметил Ян. — Но если он молчит, то мы и не знаем, почему он начал это делать? — Кое-что знаем… Мы у него дома обыск провели, и в кабинете тоже. Наш капитан, оказывается, не зря в полицию служить пошёл, и карьеру там делал. Борьбу с нарушителями он видел, как спасение планеты от человека. Если кто-то выходил хоть немного за рамки, считал, что хуже ничего нет, что это возвращает времена, когда человек нёс смерть. Такие записи мы у него нашли. Смерть планете, смерть другим людям…