— Что-то не так, — произнёс отец, когда они подошли к зданию Сената. И это «что-то не так» проявило себя спустя несколько секунд, в виде вылетевшего из окна сенатора Фритхельма. Драгоценные квадратные стёкла выдавились из рам и рухнули на землю, безальтернативно разбившись. Сенатор пролетел чуть дальше, но ноги его, всё же, были порезаны осколками. — Что здесь происходит⁈ — подбежал Зевта к трущему лицо сенатору. — Дебош… — ответил тот, морщась от боли. — Бунт… Эйрих взбежал по ступенькам и отворил двери. А внутри зала заседаний происходило форменное безобразие: сенаторы лупили друг друга, а Торисмуд бессмысленно стучал по мраморному полу своим посохом и кричал что-то, безнадёжно тонущее во всеобщем гвалте. Битва всех против всех продолжалась, Эйрих вошёл в зал и стукнул кулаком по бронзовой тарелке, обычно сигнализирующей о делении заседаний на утренние, полуденные и вечерние. Сейчас звонкая бронза была использована для попытки прекратить всеобщую потасовку. — Сенаторы!!! — во всё горло закричал Эйрих. — Немедленно прекратите драку!!! Ближайшие к нему сенаторы, до этого увлечённо демонстрировавшие друг другу приёмы кулачного боя, прекратили драться, но остальные продолжали дубасить друг друга почём зря. — Прекратить!!! — выкрикнул Эйрих и снова шарахнул кулаком по висящей на стойке тарелке. — Остановитесь!!! Теперь его услышали многие, но кое-кто решил использовать это отвлечение для нанесения максимального урона оппоненту. — Штрафы всем!!! — проревел Эйрих и выдал серию ударов по тарелке. — Вы все оштрафованы!!! — Не имеешь права, претор… — начал ближайший сенатор, Визивин из Зелёной фракции. — Рот закрой!!! — схватил его за ворот тоги Эйрих и с силой оттолкнул. — А ну все прекратили!!! Или я вызову избранную сотню и они утихомирят вас всех дубинками!!! Большая часть сенаторов образумилась и прекратила мордобой, но особо рьяные проигнорировали угрозу Эйриха. И тогда гнев застил его глаза… Он снял с себя пояс с ножнами, выкинул их в окно, дабы избавить себя от соблазна, после чего вступил в драку. Мощная оплеуха сенатору Куруфину, с подсвечником в руках наседавшему на сенатора Уруза, защищавшегося куском уничтоженной кафедры, пинок в спину сенатора Отгера, душившего сенатора Берканана, подсечка замахнувшемуся на соратника по фракции сенатору Грэме, оплеуха ревущему в берсеркерском угаре сенатору Дурисазу, смачный удар в грудь вооружившемуся длинным стилусом сенатору Гарвульфу… Тех, кто не дрался, Эйрих не бил, но вот остальных… В итоге, он пришёл в себя посреди лежащих вокруг него сенаторов, налившимися кровью глазами глядя на прижавшихся к стенкам благоразумных. — Старший сенатор Торисмуд, — убийственно холодным тоном обратился Эйрих. — Всем, без исключения, сенаторам, даже тебе, назначить двойной штраф. Вот этим, что лежат — двойной штраф и по три плети. Возражения имеются? — Нет, претор, возражений не имею, — выдохнул старший сенатор. — Взрослые почтенные мужи, умудрённые сединами старцы… — процедил Эйрих, вытирая руки о забрызганную «мудрой» кровью тунику. — Я пришёл, чтобы сообщить о грядущем бедствии. Аларих снялся с осады Рима и уже очень близок к нам. Ведёт с собой, минимум, шестидесятитысячную армию, с немирными намерениями. Необходимо срочно вырабатывать решение по вопросу мира и войны, а также сразу готовить план обороны. К полудню жду готовое решение, а также предложения по дальнейшим действиям. У меня всё. Обуянный едва контролируемым гневом, побуждающим его проливать кровь, Эйрих, прямой, как струна на моринхууре, (1) покинул здание Сената и спустился к сенатору Фритхельму. Зевта порвал свою шёлковую тунику, чтобы остановить кровотечения на ногах бедолаги, но к месту происшествия уже спешил римлянин Марк, со своей медицинской сумкой. Фритхельм выживет, теперь уже точно, но прецедент создан тревожный. Всё это стало следствием падения авторитета Торисмуда, что, подобно волкам, быстро учуяли остальные сенаторы. Теперь Эйриху стало ясно, что необходим некий сдерживающий фактор, потому что он не может каждый раз являться в здание Сената и жёстко пресекать любые дебоши — это выглядит как нерациональная трата времени. «А я ещё меньше получаса назад восхищался способностям сенаторов…» — с горькой усмешкой подумал Эйрих, наблюдающий, как целитель делает свою работу. — «А они ничуть не лучше волков. Да начни в Сенате заседать волки, даже они бы такое не устроили…» Больше всего ему было интересно, что именно стало причиной для массовой драки. Вчера ещё инициатива вызывала у всех сенаторов, кроме лидеров фракций, лишь радость и предвкушение, а сегодня они были решительно настроены раскроить друг другу черепа любыми подручными средствами… — Может, зря мы всё это затеяли, сын? — спросил Зевта, внимательно смотрящий на зев выбитого сенаторским телом окна. — У предков не было ничего такого, не собирались старейшины так часто под одной крышей… Это позор… — Позор, — согласился Эйрих, бережно поглаживая ссадины на костяшках кулаков. — Но и урок для всех нас. Я обязательно придумаю что-нибудь, чтобы такого больше не повторялось. — А где были те мужи с дубинками? — спросил отец. — Их первыми обезвредили, — ответил Эйрих, подпоясавшийся подобранным поясом. — Дубинки отобрали и ими же избили. — Не ждал я такого от стариков, ох, не ждал… — осуждающе покачал головой первый консул. — Ты их не сильно бил? — Жить будут, — пожал плечами Эйрих. — Но впредь станут лучше думать, прежде чем игнорировать мои однозначные требования. Репутация Сената теперь надолго подмочена, возможно, теперь это даже стало проблемой Эйриха, ведь магистратура связана с Сенатом, как и институт народных трибунов. Ухудшение репутации Сената сказывается и на остальных, поэтому всю эту позорную потасовку надо как-то замять. «Но как⁈» — с отчаяньем подумал Эйрих. — «И не до этих отродий шакала сейчас! Аларих скоро будет здесь, а у меня даже плана кампании нет!» Тряхнув головой, он прекратил думать о проклятых сенаторах, полностью сфокусировав поток мыслей на Аларихе и его воинстве. Большей частью, там освобождённые рабы. В экипировке самый знаменитый визигот острого недостатка не имел, поэтому точно можно быть уверенным, что эта часть его войска имеет какое-то оружие. Доспехов у них, конечно же, не будет, а если и будут доспехи, то далеко не у всех, а это хорошо — легиону меньше работы. Меньшей частью, войско Алариха представлено проверенными в боях визиготскими воинами. Эти опасны, уже биты кем-то, опыт имеют, просто так не потеряются и не дрогнут. Вот с этими и придётся иметь основные дела на поле боя. Хорошим подспорьем было то, что если перемолоть эту самую меньшую часть, то большая часть долго не продержится и побежит. Исходя из этого, Эйрих и будет строить план оборонительной кампании. — Пойдём, — позвал его отец. — Надо поесть чего-нибудь, мать уже должна была успеть приготовить. В доме раздавались лишь постукивания кухонного металла, Эрелиева с Мунто ещё спали — одна выезжала на дозор глубокой ночью, а вторая коптила мясо до вечера, Альвомир тоже спал, как и братья Валамир, Видимир и Афанарик. Ну, этим четверым даже самый горластый петух не указ. Но удивительнее всего Эйриху было проснуться сегодня рядом с Альбоиной, невесть как оказавшейся в их доме. Видимо, отношения с Эрелиевой у неё всё крепче и крепче, раз уже нормально, что она ночует в чужом доме так, словно это в порядке вещей. Альбоины уже нет, ушла куда-то, поэтому Эйрих пожал плечами и сел за стол. — М-да-а-а… — протянул отец, садясь напротив него. — И что делать будем? Старики точно не успеют выработать решение до вечера, как бы ты на них ни орал, поэтому давай-ка заранее обдумывать, что делать с визиготом Аларихом. Жена, неси брагу! Мне надо запить позор… — Что опять случилось? — отвлеклась от каминуса Тиудигото. — Старики опять повели себя совсем как юнцы, — поморщился, словно от зубной боли, Зевта. — Повальный мордобой устроили, прямо в здании сената. Эйриху пришлось кулаками вправлять им понималки, чтобы образумились, бесо№%ы престарелые… — Так и знала, что когда-нибудь это случится! — прокомментировала услышанное мать. — Ну, раз они уже неспособны где-то в другом месте отношения выяснять… Это она имела в виду уже ставшие традиционными поединки старейшин. За драки штрафы ввели, да, но они касаются только зала заседания, а за деревней — кто сторож? Вот и ходят горячие сердца в дряхлых телесах за деревню, на приметную опушку в лесу, где бьются стенка на стенку, устанавливая окончательную истину и итоговую правоту. Но, как оно обычно и бывает, это нисколько не помогало, а, скорее, усугубляло наращивание принципиальных противоречий между фракциями… Деление на партии должно было помочь, но теперь не до этого, теперь пора заниматься более актуальным вопросом — нависающей над ними визиготской проблемой. — Мне уже предельно понятно, что с ним делать, — произнёс Эйрих. — Мне нужны диктаторские полномочия и свита ликторов. (2) — Чего? С ума сошёл? Нет, сынок, ты в здравом уме? — разразился серией вопросов Зевта, чуть не уронивший только что принятый от жены кубок с брагой. — Естественно, не мне лично, а тебе, — поправил себя Эйрих. — Но, считай, что мне. Тебе оно, думаю, не надо — ведь так? — Ещё как не надо! — перекрестился отец. — За сенаторов решать? Разгребать за ними их дерьмо? Уж чего не надо, так этого! — Я сам займусь разгребанием всего дерьма, — заверил его Эйрих. — Тебе надо, как всегда, с важным видом ходить и делать вид, что ты тут всем заправляешь. — Ха-ха, на это я согласен! — хохотнул отец. — Тогда надо надавить на сенаторов и на Балдвина. Балдвин выделываться не будет, сенаторы, после сегодняшнего, думаю, тоже. — Главное, чтобы мне, то есть тебе, разрешили набрать ликторов, — произнёс Эйрих. — Тогда приказы будут исполняться быстрее и мы наведём образцовый порядок в делах Деревни. А теперь, к плану обороны… /5 июля 409 года нашей эры, Провинция Паннония, заброшенная вилла/ Аларих уселся на свой трон и приготовился принимать разведчиков с докладами. Судя по сведениям, принесённым визиготскими якобы торговцами, ходившими в так называемую Деревню, у остготов какие-то неурядицы. Их пресловутые старички что-то не поделили и устроили повальную драку прямо в зале заседаний. Аларих был наслышан о том, какие были порядки в республике римлян и даже не мог представить, чтобы римские старцы вдруг одичали и начали дубасить друг друга изо всех сил. Но остготы — это другой народ, поэтому, как говорят, у них там произошла поножовщина, кто-то был зарезан, а потом в Сенат ворвалась сама притча во языцех, претор Эйрих Щедрый. Его дальнейшие действия показали, что он тупой, потому что он не придумал ничего лучше, кроме как ввязаться в драку и избить стариков. Хуже позора для остготов и не придумаешь: мало того, что их «сенаторы» проявили себя как дикие скифы, так ещё их претор ничуть не лучше. Рейкс уже не был так уверен в правдивости слухов об этом Эйрике. Возможно, ему просто повезло разбить римлян… «Нет, слишком много везения», — прервал ход мысли Аларих. — «Думаю, как и со всеми слухами, надо просто давать им в два раза меньше веры. Что-то этот Эйрих умеет, как минимум, умеет воевать, но то, что он не очень умный — это теперь понятно. Сенат он, сучья сыть, учредил, ха-ха… Претор он, угу… Триумф ему дали, конечно, да-да…» Да, опасный на поле боя противник, но как стратег… Скорее всего, не ровня Стилихону, поэтому можно не опасаться, что им будут применены какие-то чрезмерно хитрые уловки и прочие подлости в римском стиле. Конечно, опасно недооценивать врага, как это было со Стилихоном, но Аларих просто не мог сопоставить образ выдающегося стратега, сокрушающего вандалов, маркоманнов, римлян, ГУННОВ, с тем посмешищем, что так сильно опозорилось со скорбноумными старцами… Впрочем, Аларих пообещал себе, что будет предельно осторожен. Может оказаться так, что Эйрих Щедрый — это занавеска, скрывающая истинного военного гения. «Этот, как его… „первый консул“ Зевта?» — припомнил рейкс. — «Валия хорошо разбирается в людях, нет оснований ему не верить. Его слова о том, что Зевта просто тупой, скорее всего, соответствуют действительности».