– Ради бога. Мама задала мне тот же вопрос. Я просто оделась полегче, чтобы собрать чемодан. – Четырнадцать тридцать три, – напомнила Беттина. – Поезд отходит в… – Знаю! – фыркнула Беотэги. Она провела их по коридору родительской квартиры и открыла дверь так, будто швырнула в урну банановую кожуру. – Смотрите! Посреди комнаты Сюзи, сестра Беотэги, пыталась засунуть кипу книг в переполненный чемодан. – Эта дура задерживает нас, потому что непременно хочет вместить все невместимые манга. – Была бы ты не такой гипертрихозной, – отпарировала Сюзи, – твои тюбики с кремом не заняли бы все место и я могла бы положить мои книги! – Вы понимаете, что я хочу сказать? – хмыкнула Беотэги. – Гипер… что? – переспросила Беттина. Десятилетняя Сюзи, в веснушках, очках, с зубной пластинкой, кошмар жизни старшей сестры, могла бы служить матрицей типичной девочки предподросткового возраста. Но она, хитрюга, этого избежала. Главным образом потому, что в восемь лет решила каждый день учить три трудных слова из словаря. Поэтому она была из тех редких человеческих существ, что могут истолковать изотелию, одинофагию, филибег, рипиколь, сибиленцию, какохизм, бутирин… – Когда уже четырнадцать тридцать пять, – сказала Дениза, – а у нас поезд в… – Есть время только на одну вещь… – Найти компромисс!.. – заключила Беттина. – …или еще одну сумку! Дениза порылась в своих вещах и достала смятый пакет из «Гиперпромо». – Мои манга в… это? – возмутилась Сюзи. – Так или никак, – отрезала ее сестра. В гостиной зазвонил телефон. – Ответишь, Бео? – крикнул откуда-то голос мадам Пермулле. Беотэги фыркнула, но повиновалась. Когда она вышла, Сюзи поспешила облегчить ее багаж на полдюжины тюбиков и баночек, протянув их скопом Денизе и Беттине. – Будьте так добры, – сказала она, – избавьте меня от этого. Она спокойно заполнила освободившееся пространство восемью плотно уложенными манга. Девочки было запротестовали, но Дениза напомнила, что уже четырнадцать сорок одна. Тогда Беттина открыла свой рюкзак и запихала баночки в запасные кроссовки, Дениза же нафаршировала свою ветровку тюбиками. Тем временем Беотэги в гостиной положила трубку. Положила очень медленно, потому что была сильно взволнована тем, что ей сообщили. Она задумалась на три минуты, постукивая пальцем по правой ноздре… Наконец она решила вернуться к остальным как ни в чем не бывало. – Готовы? – спросила она спокойно, но сердце ее билось немного чаще обычного. – Четырнадцать часов пятьдесят одна минута, конец военных действий, – объявила Дениза. Беттина вдруг кое-что вспомнила. – Эй, – сказала она Сюзи, – что это значило, твое давешнее слово? Гип… гип… – Не гип-гип. Гипертрихозный. – Брось, – перебила ее Беотэги. – А если Беттина хочет обогатить свой лексикон? Гипертрихозный значит… – Хватит. Бери рюкзак и кончай строить из себя мадемуазель Ларусс! Однако внизу, пока Беотэги и Дениза вместе с мадам Пермулле суетились, загружая чемоданы в багажник машины, Беттина вернулась к теме. – Ну? – шепнула она Сюзи. – Гипертрихозный – это значит?.. – Волосатый. И гадкая девчонка бросила насмешливый взгляд на ноги Беттины. * * * Пляж начинал заполняться. Женевьева поставила коробку с конфетами на низкую ограду и открыла киоск. Разблокировала раздвижные ставни и медленно – они были тяжелые – открыла витрину. В киоск хлынуло солнце, отражаясь от песка, засинело небо, подул ветер с моря. Она разложила конфеты в витрине. Развернула желтый с белым навес. Воткнула в песок огромный пластмассовый рожок, указывающий, что здесь продают конфеты, мороженое и прохладительные напитки. В последнюю очередь открыла кассу с мелочью, которую месье Мепулед передал ей, как и каждое утро, в булочной. Подбежал маленький мальчик. Все четыре дня, что она работала в киоске, он был ее первым покупателем. И всегда заказывал фисташковое мороженое. Она заметила, что вчерашние солнечные ожоги у него стали меньше. – Как обычно? Мальчик кивнул. На вид ему было лет семь. Он смотрел на мини-гольф, где его брат добрался до пятой лунки. – Ты сегодня выигрываешь? Фисташковый мальчик помотал головой, лизнув мороженое, расплатился и убежал. Из своего окошка Женевьева видела семь первых лунок, а также шестнадцатую, семнадцатую и восемнадцатую. Она смотрела, как он делал первый удар. Мяч улетел за пределы поля. Фисташковый мальчик скорчил гримасу и огляделся. Чтобы не раздражать его, Женевьева быстро отвернулась. У прилавка стояла зеленоглазая девушка и смотрела на нее. – Привет! – Привет. Женевьева знала ее в лицо. Ее звали Дария. Каждое лето ее родители снимали бледно-желтую виллу, самую большую и самую красивую в Бель-Анс. Они были из Монтобана. Женевьева решила, что Дария еще красивее, чем прошлым летом. – Ты работаешь в этом году? – Да, – ответила Женевьева. – А ты? Опять на вилле Банана? По-настоящему вилла называлась Элиана, но все называли ее Бананой из-за цвета и формы. Женевьева хотела сказать еще что-нибудь забавное или приятное, но в голову ничего не приходило. Впрочем, Дария уже махала своим партнерам по пляжному волейболу, которых оставила у кромки воды. Вскоре подошел парень, потом еще один. – Я хочу пить… – сказала им Дария. – Интересный это, должно быть, опыт, – усмехнулся первый, сдвинув солнечные очки на лоб. – …а у меня при себе ни цента, – продолжала она. – Ха, этот опыт я часто над собой ставлю! – фыркнул второй, высокий, с облезшими плечами. – Не смешно. Она состроила гримаску. Оба расхохотались, подталкивая ее локтями. Наконец парень в очках купил три содовых, и они окружили Дарию, утешая. Что-то яркое вдруг возникло в поле зрения Женевьевы, но она это не сразу осознала. Она проводила взглядом Дарию, полюбовалась ее купальником – сама она никогда бы не решилась надеть такой. Трое приятелей вернулись к пляжному волейболу. На прилавке пчела присосалась к капле растаявшего сорбета. Женевьева понаблюдала за ней немного, потом снова замаячил знакомый цвет, заставив ее поднять голову. Там, у выстроившихся в ряд яхт, спиной к ней стоял парень в красной матросской шапочке. Она смотрела на него так пристально, что он обернулся и помахал ей рукой. Она помахала в ответ. – Привет, Тристан! Тристан был сыном Андре, рыбака, который иногда одалживал Верделенам свой катер на причале Понтон-Суфлан. И правда… Он носил красную шапочку. Тоже. Раньше она никогда этого не замечала. * * * Погода стояла прекрасная, киоск брали штурмом. После трех, когда кончилось мороженое, она позвонила месье Мепуледу, и тот обещал прислать своего помощника. Воспользовавшись случаем, Женевьева сделала перерыв, опустила навес и пошла прогуляться по набережной. Когда она вернулась, помощник месье Мепуледа уже ждал ее с коробками. – Добрый день, Жюлиус, – поздоровалась она. – Что у тебя за сорта?