— О Давид, я сейчас люблю тебя больше, чем любила когда-либо! — И всегда будешь так любить? — Всегда! — Даже если я не оправдаю твоих надежд, Анна? — Даже тогда, Давид! Она протянула ему губы, и юноша нежно поцеловал ее. — Какое счастье, Анна, что ты вздумала прийти сюда. Ведь я случайно остановился на этой прогалине. Я хочу тебя познакомить с Черным Охотником. — С Черным Охотником?! — воскликнула Анна, не будучи в состоянии скрыть изумления и страха. — Да. Он сегодня в сумерки пришел к нам. Ты должна ради меня побороть свой беспричинный страх перед ним, Анна, — как я заставил себя дать согласие на то, чего я так опасаюсь… на поездку в Квебек. — Я боюсь его, — прошептала девушка. — Я не знаю почему, но я боюсь его больше чего-либо или кого-либо на свете, — откровенно призналась она, когда они, взявшись за руки, двинулись в путь. — А я его люблю. Не пройдет и года, как ты тоже полюбишь его. Ты должна помнить, что Черный Охотник… И Давид Рок шепотом стал уговаривать ее. Когда они приблизились к Красной Опушке, юноша свернул с тропинки и остановился в тени огромного дуба. В то же мгновение Анна схватила его за руку и испуганно прошептала: — Смотри, Давид! Там… у скалы стоит человек. Он так отчетливо виден при свете луны! — Я уже раньше заметил, что там стоит человек, а потому и свернул сюда, где нас никто не может видеть, — спокойным голосом ответил Давид Рок. — Смотри, он шевелится! — снова шепнула ему Анна Сен-Дени и еще ближе придвинулась к нему. — Он совершенно черный… как ночь… — Да, совершенно черный, — улыбаясь подтвердил Давид Рок. — Кто это, Давид? Вместо ответа Давид Рок издал легкий свист, подобно писку сонной птицы, и почти тотчас же послышался в ответ точно такой же звук. И тогда Анна, сердце которой так билось, что в ушах в нее отдавалось «тук-тук-тук», поняла, в чем дело. — Черный Охотник дожидается нас, — тихо произнес юноша. — Мы уже дважды сегодня разминулись друг с другом. Он почувствовал, как пальцы Анны стиснули его руку, но не догадывался, какой жуткий страх охватил ее, когда они вышли на открытую прогалину. По мере того, как они подвигались вперед, все предметы стали терять свои обманчивые очертания — что происходило благодаря серебристым лучам луны, — и Анна увидела перед собой человека с обнаженной головой, лицо которого выражало такую же радость, как и лицо ее возлюбленного за минуту перед этим. Ей также бросилась в глаза серебристая прядь в черных волосах незнакомца. Девушка поднесла руку к конвульсивно сжимавшемуся горлу и смотрела на мужчин, которые, не произнося ни слова, крепко пожали друг другу руки. А потом она заметила, что Черный Охотник смотрит на нее через плечо своего молодого друга. И одновременно с этим последний тоже повернулся к ней. — Это Анна Сен-Дени, — сказал он. — Моя Анна… — Наша Анна, — поправил его Питер Джоэль и так низко поклонился девушке, что та увидела всю белую прядь до самого затылка. Стараясь преодолеть свой страх и помня обещание, данное Давиду, она протянула Черному Охотнику обе руки, и тот с нежной почтительностью взял их в свои. — Я много слыхал о вас, и порой мне кажется, что я так же хорошо знаю вас, как и Давида, — сказал он. По звуку его голоса девушка поняла, что дрожь ее пальцев выдала этому человеку то, что она пыталась скрыть. — Я очень рада слышать это, — ответила Анна, хотя в душе она укоряла себя за ложь, — и вашу дружбу я почту за великую честь. Легкая усмешка на мгновение скривила губы Питера Джоэля. — Я буду вполне удовлетворен, если вы хоть когда-нибудь ласково подумаете обо мне, — ответил он и повернулся к своему питомцу. — Наша встреча, мой друг, произошла совершенно случайно. Я остановился здесь только для того, чтобы полюбоваться красотой ночи. А теперь я вынужден буду покинуть вас. — А вы не зайдете с нами на минутку к миссис Рок? — спросила Анна, еле сознавая смысл своих слов. — Я, к сожалению, должен отклонить такое заманчивое приглашение. Мне необходимо возможно скорее увидеть интенданта. Я и так уже потерял много драгоценных минут. Анна прошла несколько вперед, оставив мужчин позади. Питер Джоэль взял свое черное ружье, которое он раньше прислонил к скале, надел шапку, снова низко поклонился Анне и пожелал им доброй ночи. Через несколько секунд он уже шел по тропинке, которая вела к замку Гронден, и скоро скрылся из виду. Анна вздрогнула всем телом, и с уст ее сорвалось: — Мне холодно! У меня словно все замерзло внутри! Я не ожидала встретить в нем человека, который так умеет разговаривать и вести себя, но тем не менее я чувствую в душе еще больший страх перед ним, чем когда-либо раньше. — Ты была очень мила с ним, Анна. — И он говорит о красоте! — воскликнула девушка. — Его руки так обагрены кровью, что… — Я видел, как он делился последним куском хлеба с бродячей собакой, — ответил ей Давид Рок. — Он разговаривает как человек, проживший всю жизнь в книгах, а не в темном лесу, — снова заметила Анна. — Я тебе часто говорил, что в его мешке всегда можно найти какую-нибудь умную книгу, — ответил юноша. — И он одет во все черное… как человек с черной душой, которому необходимо скрывать свою совесть и тело. — Зачем ты так говоришь, Анна? — упрекнул ее Давид Рок. — Я видел многих из ваших джентльменов, одетых в черное. Почему же ты делаешь такую разницу! — Бррр! — невольно вздрогнула Анна. — Как это странно! Почему ты чувствуешь к нему такую неприязнь? Ведь он никогда в своей жизни не совершил ни одного нечестного поступка. — Я готова охотно поверить и этому, и все же во мне все сильнее растет убеждение, что ему суждено стать на пути между нами и счастьем. Не спрашивай меня почему — я не в состоянии ответить тебе, так как я и сама не могу себе объяснить причины. Будем надеяться, что до конца года сгладится это глупое предубеждение. — А я надеюсь, что даже еще раньше, чем пройдет эта ночь, — сказал Давид Рок, тая какой-то скрытый смысл в своих словах. Он ускорил шаг и тем самым заставил девушку пойти быстрее. Вскоре перед ними уже мерцал мягкий свет в окнах коттеджа, где их поджидала Мэри Рок. — Ты горишь нетерпением скорее увидеть его снова? — укоризненно сказала Анна. — Это правда, — сознался юноша. — И если ты разрешишь… — Ну конечно я разрешу! — ответила она. — Очевидно, мне суждено самой толкать тебя в его объятия! И с этими словами она гордо откинула голову назад и пустилась прямиком к открытой двери коттеджа. * * * В эту ночь свеча долго горела в доме Мэри Рок. Она еще горела, когда вернулись Черный Охотник и Давид Рок и тихо, словно воры, поднялись наверх и улеглись спать. И даже когда свеча в конце концов догорела и погасла, Мэри Рок и Анна Сен-Дени долго еще лежали с открытыми глазами, и каждая думала свои думы. В душе одной из них были радость и счастье и, пожалуй, немного страха, который отказывался покинуть ее даже после того, как она услышала от начала до конца историю Питера Джоэля — Черного Охотника. А в сердце другой была безнадежность, и по мере того, как бежали часы бессонной ночи, отчаяние все с большей силой охватывало душу одинокой женщины. Глава III Квебек Дни, последовавшие за описанными событиями, внесли полную перемену в жизнь Давида Рока. Ему казалось, что не только он сам, но все переменилось вокруг него — и мать, и Анна, и Черный Охотник, и как будто даже леса. Он вдруг стал старше, но настолько старше, что вся былая детская жизнерадостность и беспечность совершенно покинули его. И лес, который раньше наполнял его сердце радостью, теперь вселял в его душу уныние и грусть. Казалось, этот старый мир, эта бесконечная воля, которую он собирался покинуть и обменять на город, насупили брови и сами тоже готовы были отречься от него. В этом мире, который он обещал Анне покинуть, оставались все воздушные замки его детства. Здесь оставалось его сердце. Юноша всеми силами старался скрыть от других тяжелое уныние, охватившее его; даже матери, Мэри Рок, он не поведал своих страхов, а также больше не говорил об этом со своей Анной. В течение нескольких педель юноша превратился в мужчину.