— А поподробнее о ней самой можно? — О работе? Или о ней самой? — Ну, про работу ты мне все равно ничего не скажешь. Меня она сама интересует. — Ну, поехали. Старший сын, зовут Александром, — тоже наш сотрудник. До полковника уже дорос. Младший, Виктор, пошел по дипломатической линии. Сейчас на загранработе. — Сыновья мне без надобности. Сама она, где живет? Адрес дашь? — Не вопрос. В Питере и живет, внуков нянчит. Адрес я тебе напечатаю, телефон тоже. Принтер, стоявший в углу, выплюнул лист бумаги. — Еще что? — А с чего ты решил, что у меня еще что-то есть? — Ну, я ж тебя не первый год знаю. Так что давай — колись. — Интересует меня один немец. Генрих Ланге. В 1941 году он был полковником военной разведки немцев. Был ли такой и жив ли сейчас? На этот раз компьютер работал дольше. — Да, такой был. Умер в 1968 году в звании генерал-лейтенанта. А нафиг он тебе нужен? Только не говори, что из праздного интереса. — А почему такого не может быть? — Если бы ты про одного из них спросил, то я бы еще поверил. А два эти имени в связке — это уже не просто так. — Да вот, книгу хочу написать. — Ну, если только с грифом «перед прочтением сжечь». — Ты серьезно? — Я очень на шутника похож? С некоторых вещей гриф секретности до сих пор еще не снят. И снят уже не будет. Так что мой тебе совет: завязывай со своей писательской деятельностью. Лучше другим делом займись, чем-то более тебе знакомым. — Ладно, учту. Пожалуй, с книгами лучше повременить. Но все равно спасибо. Помог ты мне. Время будет — расскажу поподробнее. Попрощавшись, я вышел на улицу, унося с собой адрес Барсовой. Усевшись в джип, я положил перед собой листок с адресом. Что делать? Ехать в Питер? К утру доберусь — и что? Готов я к этой встрече? Что делать будем? Нет. Ехать пока нельзя. Что там Димка про море говорил? Я вытащил мобильник и набрал номер. Трубку подняли после пятого звонка. — Да? — Как спалось, Кир? — Сергеич?! — трубка аж дернулась в руке. У говорившего был и так весьма неслабый голос, а тут еще и эмоций добавилось. Был он заместителем командира одной из частей спецназа в Абхазии. Однажды, после совместного празднования Нового года, встретив его в коридоре, я и задал ему этот вопрос. С тех пор он и стал у нас чем-то вроде визитной карточки или приветствия. — Да, Кир, это я. Живой пока, как видишь. — Не вижу пока! Только слышу! — Можешь и увидеть. Как там у вас — не помешаю? — Когда ты нам мешал? Как скоро будешь? — Завтра же выезжаю. Пара дней и буду у вас. Что хорошего привезти? — Себя привези — уже будет хорошо. — Договорились! Жди! Сборы не заняли много времени, и уже утром джип вырулил на трассу. Несмотря на непрерывные работы по улучшению качества дороги, ехать по ней все еще было возможно. Местами даже и с приличной скоростью. Поэтому, к исходу вторых суток, я уже пересекал границу. Еще три часа и я остановился перед воротами. Выскочив из машины, я с наслаждением потянулся и подошел к калитке. — Вам кого? — выглянул в окошко часовой. — Кира найди. Скажи — Сергеич приехал. — Здесь обождите, — и часовой захлопнул задвижку. Минут через пять ворота распахнулись и часовой жестом предложил заезжать внутрь. Проехав вдоль здания, я остановил машину на привычном месте и выбрался наружу. От дверей уже быстрой походкой шел Кир. — Ну, ты метеор! Я думал, еще день-другой… — А чего кота за хвост тянуть? Сказал — еду, вот я и тут. Ребята все где? — Как обычно. Кто наверху, в горах, кто дома. А кто и тут сидит. Так что — готовься, я сейчас за вином кого-нибудь налажу, посидим, как полагается. — О чем разговор? Заодно и машину мою обмоем новую. — Когда купил? — Не покупал. Подарок это, если можно так сказать. — Подарок — это хорошо! Заодно и расскажешь как жил, кого видел. Сколько ты уж у нас не был? — Да уж месяцев восемь, пожалуй что будет. — Как бы и не больше. Ладно, в дом пойдем, с ребятами поздороваешься. Однако же в дом идти не пришлось, народ повыскакивал на улицу и все завертелось. Потом приехала машина, привезли вина… В общем в комнате я оказался только к вечеру. Благо, что погода была отличная и уходить в дом не хотелось. Все там было, как всегда. Койка в углу, напротив окна, тумбочка с вещами. Даже автомат стоял на знакомом месте. Вроде бы как и не уезжал никуда. Поставив сумку на пол, я сел на кровать. Попытался собраться с мыслями. Пока я ехал, отдыхал, в голове постоянно прокручивались воспоминания. Словно бы проявлялся фотоснимок. Теперь я совершенно явственно представлял себе многое из происходившего со мной. Со мной? Так ли? Был ли это я? Наколок на мне не было, но я ведь помнил их в деталях! Шрам на левом боку — от пули? Я помнил перекошенное страхом лицо часового, зигзагообразный шрам на его левой щеке, трясущиеся руки. Что все это было? Оружейный тайник в гараже — реальность. Барсова и Ланге — тоже. Что же произошло? Стукнула дверь и вошел Кир. — Ты чего такой смурной? Стряслось чего? — И сам не пойму. Мысли всякие одолевают. — Так отдохни. Небось, после госпиталя так нормально и не отдохнул. Что там у вас, в Москве, все бегом, да бегом. Ни поговорить, ни даже поспать толком. Давай, спи, я утром зайду. Прошло еще несколько дней. Мысли мои устаканились и новых воспоминаний больше уже не проявлялось. Кир был прав, в здешних условиях и думалось и отдыхалось вполне нормально. Во всяком случае в форму я пришел полностью. Собравшись с духом, я рассказал Киру о своих воспоминаниях. Против моего ожидания, он серьезно отнесся к моему рассказу. Серьезнее, чем я ожидал. — Слышал я о таких вещах. Сам таких людей не встречал, но рассказы слышал. — Здесь? — А где ж еще? Я, как ты знаешь, отсюда почти ни ногой, некогда. — И что же в этих рассказах было? — Такого, как ты говоришь — не было. Другое было. У всех по-разному. И время разное было. И обстоятельства. — Так почему же — именно тут? Я у себя ничего похожего не встречал никогда, даже и не слышал. — Земля тут такая. Старая, много помнит. И люди здесь не такие, как у вас. Вот и могут с ними происходить такие вещи. У вас все больше современные, от земли оторвались давно, кругом электроника, железо, провода всякие. Они мертвые, жизни в них нет. Вот и не происходит у вас ничего. — А почему тогда со мной произошло? — Так ты тут не чужой. Сколько ты уже с нами рядом был? Небось и сам уже сразу не скажешь? Сколько по горам здешним исходил, на земле спал. Кровь твою эта земля помнит и тебя тоже. Вот и зацепило тебя. Значит, что-то ты сделать был ТАМ должен. — А как же этот часовой? Я ж как первогодок лопухнулся! Раз сделать был должен, так не мог же я так опростоволоситься? — Хоп! — и стоявший на тумбочке пустой стакан полетел мне в лицо. — Ты чего? — поймав стакан, я поставил его на подоконник. — Осовел? — А говоришь — лопухнулся! — Кир уселся на тумбочку. — Да у меня и молодой-то не всякий так сумеет! Не лопухнулся ты. Значит сделал ты все и не нужен там более был. Вот так я думаю. Нет твоей вины в этом, не парься. Хочешь — с ребятами в горы сходи, убедись. Только я думаю, все с тобой в порядке. — Хм… Вот даже как… — А женщину эту — повидай. Ты ей обещал, надо исполнять. — Так лет сколько прошло? Да и вспомнит ли она? — Если все это взаправду БЫЛО — вспомнит. А если не было — то и внимания не обратит. Зато совесть твоя чиста будет.