— Так нет же другого пути. — Это ты верно сказал. Нету. Ни у тебя, ни у меня. Лады, готовьтесь. Я вам еще пару гранат отдам, мне и одной хватит. Будет нужно — у немцев позаимствую. Снайперку возьму, автомат оставь себе, вам нужнее. Я поднялся, пора и перекусить. Вон боец у костра уже котелки с огня снял, смотрит вопросительно в нашу сторону. — Товарищ майор? — Да? — Спасибо вам… Через пару часов вся группа уже была готова к выходу. Раненых вынесли из шалашей и уложили на носилки, прикрыв трофейными накидками. Оружие распределили, в основном — между здоровыми. Свой «ТТ» лейтенант отдал кому-то из раненых. — Ну, что, лейтенант — готовы? — Да, можем выходить. — Тогда — смотри еще раз. Карта твоя где? — Вот она. — Смотри. Сюда не ходи. Я тут давеча немцам шило под хвост воткнул и они тут дюже злые. Обойдешь их вот здесь и вот тут, понятно? — Да. — Там, в основном — лес. Особо быстро не пройти, но и снега не очень много должно быть. Зато шансов на немцев нарваться мало. Дорог там нет и ничего интересного для них — тоже. На ночлег становитесь осторожнее, лучше в низинах, костер ночью видно хорошо и издалека. Дым тоже ветром разнести может прилично. — Понял. — Вот тут я тебе отметил места, известных мне, боев. Наших. Туда не лезь! Есть шанс, что ближайшие два-три дня немцы там могут шастать. Усек? — Да. — Теперь — основное. Вот точка на карте. В этом месте нет ничего. Это на тот случай, если карта в чужие руки попадет. Но, если ты с этого места посмотришь вот сюда, — я показал ему точку на карте. — То в паре километров увидишь группу деревьев. Идешь на них не прямо, но с таким расчетом, чтобы выйти на них именно с этого направления. То есть к деревьям ты должен подойти строго отсюда. Подходить надо днем. — Почему так? — Потому, что она это место видит. И вас, соответственно, увидит тоже. И не будет стрелять, по крайней мере — сразу. — А дальше — что? — Подойдешь к деревьям один. Увидишь — там ель лежит, упавшая. Если правильно подойдешь, она, относительно тебя, будет смотреть налево. Крикнешь: «Котенок, привет тебе от дяди Саши». Понял? Повтори. — Котенок, привет тебе от дяди Саши. — Правильно. После этого она тебе должна ответить. Без ответа не подходи, крикни еще пару раз. Вдруг ей поплохело и она без сознания лежит? А тут кто-то незнакомый лезет? Стрельнет сперва, а потом уже и думать будет. — Все понял. Что ей ещё сказать? — Что спросит, то и скажешь. — Все? — Все. — Про вас что сказать? — Расскажи, как встретились, как расстались. Пока ты к ней дойдешь, я уже у линии фронта буду. День-два и перейду. Еще день-два — и к вам уже помощь придет. Не опоздай, они там долго не будут. Ну, бывай! Мы обнялись. Я легонько похлопал лейтенанта по плечу и подтолкнул его в сторону бойцов. Минут через десять они уже скрылись за деревьями. Я сидел у потухшего костра и смотрел им вслед. Вот еще несколько человек я отправил навстречу спасению. По крайней мере, мне хотелось так думать. Теперь, кроме Котенка, от меня зависят и их жизни. Смогу ли я? Другого варианта ни у кого из нас не было. Как там Котенок? Проснулась — а меня нет. Расстроилась? Почему-то это было мне очень важно. Хоть беги назад. Нет, назад пути нет. Я встал и, вскинув на плечо винтовку, пошел в противоположную сторону. Как там лейтенант сказал — склад у них там? Ну-ну. Посмотрим, что это за склад. Были у меня и на этот счет свои соображения. Из протокола допроса лейтенанта Кольцова Виктора Николаевича, 1921 года рождения, член ВЛКСМ, ранее не судим. Допрос произведен о/у особого отдела штаба … армии старшим лейтенантом госбезопасности Михалковым А.А. — Расскажите подробнее об обстоятельствах вашей встречи с «дядей Сашей». — Как я ранее и докладывал, мы встретились с ним, когда бойцы под моим командованием организовали засаду на немцев. — Подробнее, пожалуйста. — Да, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Я отправил бойцов подрубить ель у края дороги. — Кого именно? — Рядовых Марченко и Бабурина. — Чем они должны были подрубить ель? — Топором. У нас был топор. — Что дальше? — Они подрубили ель и подперли её слегой. — Чем? — Я приказал ранее вырубить шест такой, чтобы подпереть ель, ну чтобы она не упала раньше времени. — Вам приходилось это раньше делать? У вас есть опыт организации таких засад? — Мне — нет. Но наш ротный, капитан Валиев, воевал в финскую войну. Он нам про это и рассказывал. — Понятно. Продолжайте. — Когда появился грузовик, мы выбили слегу и ель упала на дорогу. Очень удачно упала, машина прямо в нее и врезалась. Водитель выключил мотор. — Сам? — Да, сам. Я еще обратил на это внимание. Машина ударилась в ель, а двигатель работает. Я собрался стрелять, если водитель попробует выехать задним ходом. Марченко тоже имел такое указание. — Что было дальше? — Марченко крикнул чтобы сдавались и выходили с поднятыми руками. — Кому он крикнул, вы видели кого-нибудь? — Нет. И он тоже не видел. — На что же вы рассчитывали? — У нас было отчаянное положение. Не было почти совсем еды. У Марченко было всего десять патронов, у Шерстобитова три, он в лагере оставался. У меня в пистолете было пять патронов. Мы думали, что сумеем убить хоть кого-нибудь из немцев и возьмем у них оружие. И, если повезет — еду. Со мной рядом был рядовой Шевчук, у него был штык. Я ему приказал резать им немцев, если они будут прыгать из кузова. Сам я рассчитывал, что убью водителя и если с ним кто-то будет в кабине, то и его тоже. А у них точно должно было быть оружие. — Что должен был делать Марченко? — Стрелять по всем, кого увидит. — В том числе — и по вам? — Мы были закрыты от него кузовом и нас он видеть не мог, а значит, и стрелять тоже. — Но, он мог попасть в вас случайно? — Мог. — Продолжайте. — Марченко крикнул — «Руки вверх! Выходите из машины!» — По-русски крикнул? — И по-русски и по-немецки.