Какой длинный день… Я так устала, что едва могу сосредоточиться. Вдобавок раскалывается голова… Положив ручку, проректор холодно смотрит на меня поверх круглых очков в позолоченной оправе. – У вас выдался нескучный день, маг Гарднер, – произносит она властным голосом. – Да, так получилось. – Как болит голова… – Понимаю. – Скоро приедут мои братья, и всё будет иначе. А сейчас мне хочется просто выспаться. Проректор протягивает мне ожерелье – круглый золотой диск на прочной цепочке. – Эмблема вашей гильдии. С этим пропуском вы получите доступ к аптекарским архивам. Обратная сторона диска покрыта шероховатыми выпуклостями. Меня приняли в гильдию аптекарей! Пока только как ученицу… Я взволнованно надеваю цепочку на шею. – Загляните на кухню. Главная повариха выдаст вам расписание работы, – невозмутимо продолжает проректор. Среди бумаг, которые мне дала Айслин, есть и расписание работы на кухне, но, когда я протягиваю этот листок проректору, она только качает головой – ей и так известно, что там написано. – Мне выделена комната где-то в Северной башне… – начинаю я в надежде узнать, что это и где. – Ах да. – Проректор указывает на окно. – Это у северной границы университетского городка, за конюшнями. Отсюда как раз хорошо видно это место. Вдали действительно темнеет мрачная глыба камней у подножия пологого холма. За башней только пустоши и Северный хребет. – Похоже на сторожевой пост, – разочарованно вздыхаю я, вспоминая уютные студенческие домики, которые мы с Лукасом проезжали утром. Проректор недовольно поджимает губы: – Вы слишком поздно подали заявление в университет, маг Гарднер. Лучшие места в общежитии занимают очень быстро. В вашей комнате живут ещё две студентки. – Ариэль Хейвен и Винтер Эйрлин? – спрашиваю я, отыскав нужную страницу. – Совершенно верно. – Проректор смотрит на меня прищурившись и слегка улыбаясь. – Это и есть ваши соседки. – Они гарднерийки? – Странное имя – Винтер. Никогда такого не слышала. Проректор загадочно смотрит на меня. Сейчас она похожа на тётю Вивиан, когда та объясняла мне, что некоторые держат шелки в качестве домашних животных. – Ариэль Хейвен – гарднерийка, – неторопливо отвечает проректор. – Винтер Эйрлин – из земель эльфов. Эльфийка? Как неожиданно. У меня даже голова прошла. Подумать только, моя соседка по комнате – эльфийка! – О! – выдыхаю я. А что тут ещё сказать? Проректор впивается в меня острым взглядом, как будто в поисках ответа на важный вопрос. – Ваша тётя надеялась, что однажды вы пойдёте по стопам своей бабушки, – настороженно говорит она. – Теперь очевидно, что этого не случится. До неё дошли слухи о моём утреннем провале на испытаниях. Быстро, однако. Что ж, наконец-то все узнают правду. – Просто я на неё похожа, вот и… – Вы с Карниссой Гарднер похожи как две капли воды, – холодно перебивает меня проректор. Что это? Откуда вдруг такая враждебность? – Бабушка погибла, когда мне было три года. Я видела её только на портретах, и потому… – И сами вы её не знали, – снова обрывает меня на полуслове проректор. – В отличие от вас, я её помню прекрасно, – нервно поджимает она губы. Очень странно. С чего вдруг такие резкие высказывания о моей бабушке? Она же величайший маг всех времён. Избавительница нашего народа. Гарднерийцы много лет чтят её память. Стремительно поднявшись из-за стола, проректор указывает на дверь: – Полагаю, маг Гарднер, вам пора на кухню, работать. Похоже, меня бесцеремонно выпроводили. Растерянно моргая, я подхватываю бумаги и закрываю за собой дверь. Глава 5. Северная башня Ориентируясь по карте, я отыскиваю длинное приземистое здание неподалёку от Белого зала. Внутри довольно просторная столовая, а в дальнем углу дверь под деревянной табличкой «Главная кухня». Дверь открывается, покачиваясь на тяжёлых железных петлях. По стенам вдоль узкого коридора тянутся полки с какими-то бутылями, порошками, густо пахнет мылом. Впереди ещё одна дверь. Я подхожу и заглядываю в круглое окошко. Желтоватый свет тут же окутывает меня, как тёплое одеяло, доносятся запахи вкусной еды и свеженарубленных дров. Пахнет как дома. Как на кухне в дядином домике. Вот если бы закрыть глаза, а потом открыть и оказаться дома, рядом с дядей, выпить мятного чаю с мёдом. Около широкого деревянного стола стоит полная пожилая уриска и месит тесто. Рядом с ней ещё три уриски, все похожи на работников с фермы Гаффни: у них бело-розовая кожа, глаза и волосы того же оттенка. Уриски, принадлежащие к низшему классу. Женщины непринуждённо разговаривают, над чем-то смеются. С потолка свисают пучки душистых трав. Благодаря им кухня напоминает добрый, приветливый лес. Несколько кельтов моют посуду, режут овощи, подбрасывают в огонь дрова. По кухне прыгает девочка-уриска лет четырёх. Прочие работники осторожно обходят её, чтобы случайно не облить горячей водой или не уронить ей на голову тарелки. У девочки в руках маленькая бутылка и трубочка, она то и дело выдувает мыльные пузыри, которые пекари весело отгоняют, чтобы мыло не попало в тесто. При виде этой мирной домашней картины всё моё беспокойство улетучивается. И тётя Вивиан ещё пугала меня работой на кухне, уверяла, что ничего хуже и вообразить невозможно. Как раз такая работа мне по душе. Буду чистить картошку, мыть посуду, разговаривать с приятными людьми. А потом я вижу его. Здесь Айвен Гуриэль. Тот самый кельт с горящим взглядом, который возненавидел меня, едва увидев. Однако сейчас он не сердится. Просто сидит за столом в дальнем углу. Напротив него четыре девушки моих лет. Три уриски и одна кельтская девушка с очень светлыми волосами. Перед ними разложены книги и географические карты. Айвен что-то говорит, указывая на книги и карты, как будто читает лекцию. Время от времени он умолкает, давая урискам время что-то записать на длинных листах пергамента. Две уриски кивают, внимательно слушая Айвена, словно запоминают урок. У девушек тоже розоватые волосы и кожа, как у большинства урисок на кухне, они одеты очень просто – поверх рабочей одежды повязаны передники. Волосы у них заплетены в косы. А вот третья уриска совсем другая. Она похожа на женщин племени амазакарин: девушка держится очень уверенно, ярко-зелёные волосы спутаны в тонкие пряди, украшенные разноцветными бусинками, изумрудные глаза на зелёном лице настойчиво смотрят на Айвена. Девочка-уриска подбегает к столу и бросается Айвену на шею, пролив чуть ли не всю бутылочку ему на рубашку. Что же он сделает? Рассвирепеет? Как ни странно, кельт поступает неожиданно. Он накрывает широкой ладонью детскую ручонку на своём плече и улыбается малышке. У меня перехватывает дыхание. С широкой, доброй улыбкой на лице это совсем другой человек, ничуть не похожий на сурового слушателя в Белом зале. Он очень красив, почти как Лукас. Мерцающий свет кухонных фонарей подчёркивает его угловатые черты лица, а его изумрудно-зелёные глаза, прежде полные такой ненависти, сияют умом и добротой. У меня в груди неожиданно теплеет. Айвен что-то говорит девочке и ласково сжимает её ручонку. Уриска кивает и отправляется снова скакать по кухне и пускать мыльные пузыри. Отвести взгляд от довольного лица Айвена не так-то просто. Вот бы он так улыбнулся и мне… когда-нибудь… Здесь чудесно. Друзья. Дети. Вкусная еда. И словно судьба приберегла самый приятный сюрприз напоследок, по кухне проходит пушистый серый кот. Всё как дома. И Айвен обязательно поймёт, что я не таю зла, как только узнает меня получше. Всё будет хорошо. Просто замечательно. Собрав остатки смелости, я толкаю дверь и вхожу на кухню. При моём появлении разговоры стихают, как будто загасили свечу. Мои надежды быстро рассеиваются. Айвен стремительно вскакивает, едва не опрокинув стул. Он смотрит на меня с ненавистью, сузив глаза. Зелёная уриска и кельтийка тоже в ярости поднимаются, не скрывая неприязнь. Розовые уриски в ужасе переводят взгляд с меня на книги, как будто я застала девушек за кражей. Ответить я им могу только удивлённым взглядом. Разве сюда нельзя приносить книги? И карты? Почему все так напуганы? Пожилая уриска закрывает девочку-уриску широкими юбками, как бы пряча её от меня. Все работники обмениваются быстрыми взглядами, словно отчаянно пытаясь придумать, как себя вести.