— Успеть! — передразнил его чей-то веселый голосок, и раздался смех. У той, которую называли Марина, была легкая, почти неслышная походка. Она опять куда-то вела Кирилова по коридорам, пока они не оказались на площадке лестницы, служившей, очевидно, курилкой. — Слушаю вас, — сказала женщина и улыбнулась. Кирилов удивился перемене: ее лицо, лишь минуту назад серьезное, мгновенно преобразилось, на щеках появились симпатичные ямочки. — А кто этот, который привел меня? Ну, с драными локтями… Строгий такой… — Ответсек… Собачья должность, между нами говоря: девчонки зря над ним потешаются. Но, надо полагать, вы пришли спрашивать меня не о нем? — Я хотел узнать кое-что об Орловском. Ямочки на щеках погасли. — Это он вам посоветовал? — Да. — А вы кто Сергею? Может, из милиции? — Школьный товарищ, сидели на одной парте. — Товарищ? — Марина с непонятным подозрением быстро посмотрела на Кирилова, а потом отвернулась к окну. — У вас есть сигарета? Курила она, глубоко затягиваясь и размышляя о чем-то своем. — Ну, что ж, — она повернулась к Кирилову. — Спрашивайте, школьный товарищ, а то, сами слышали, работы у меня много. — Скажите, почему Сергей поехал в Аршальск не в командировку, а взял отпуск по семейным обстоятельствам? — Откуда вы знаете про Аршальск? — Взгляд женщины стал недоверчивым. — Если можно, я пока сохраню это в тайне. — Хорошо. На ваш вопрос ответить просто простого — потому, что в командировку туда его не пустили. — Кто? — А какая разница — не пустили и все! Вы ведь не все говорите. Почему я должна быть откровенной? — Поймите меня правильно, тайны никакой нет. Вчера я еще ничего не знал об Аршальске, но сегодня утром мне позвонил Сергей. Разве не странно хотя бы то, что мы с ним не встречались несколько лет, и вдруг такой звонок… — Я не буду спрашивать про разговор, но думаю, что если он позвонил не вам, а школьному товарищу, — она сделала ударение на последних словах, — значит ему плохо… Поверьте, он очень гордый и ему, думаю, нелегко было решиться на такое… Вы не замечали ничего странного в последние дни? — В смысле? — Значит, не замечали… Это хорошо. — Что «хорошо»? — Хорошо, что не замечали, — думая о чем-то своем, произнесла женщина. — Ладно, я расскажу вам об этой истории, хотя Сергей и предупреждал меня, чтобы я держала язык за зубами. — Простите, — перебил ее Кирилов. — Вы ему кто? Женщина посмотрела на Кирилова прищуренными глазами. — Сама не знаю. Да это и не важно… Недели две назад он вернулся из Сочи. Не часто ребятам удается попасть на юг в разгар курортного сезона, Сергею повезло. Приехал загорелым, отдохнувшим. А дня через два его словно подменили. Произошло это после того, как в редакцию приехали двое из Аршальска… — Кто они? — Не знаю. Знаю, что из Аршальска, и все. Беседовал Сережа с ними долго, причем не в редакции, а в скверике. Мне из окошка видно было. Гляжу, сидят и сидят, показывают ему какие-то бумаги, беседуют. Потом они ушли, а он вернулся. Вечером, часов в семь пришел ко мне. Просил перепечатать сочинскую статью к утру. Я ему никогда не отказываю — мне нравится его почерк и читать интересно. — Вы мне дадите прочесть эту статью? — Она уже напечатана в последнем номере. У любого киоскера на прилавке найдете. — Хорошо. — Так вот, пришел он, а на самом лица нет. Спрашиваю, что произошло. Молчит и смотрит как-то не так. Словно щенок побитый… На другой день еще хуже. Я к нему с расспросами уже не лезла — сам рассказал… — Это очень важно. Расскажите. — Придется… Правда, Сергей предупреждал — молчать. Но… В общем, собрался он лететь в Аршальск к тем двоим. Командировку пробил. Созвонился с Аршальском, заказал гостиницу, все в полном порядке. Как всегда. А утром неожиданно на ковер его вызвали. Главный редактор обычно такими мелочами не занимается, а тут поди ж ты. Командировочное удостоверение самолично прямо в кабинете разорвал и строго-настрого запретил этим делом заниматься. — Вот так заказал гостиницу… — Я тоже подумала, что именно из-за этого звонка в Аршальск и расстроилось все. Но одного в толк не возьму: если вопрос с командировкой решался вечером, а отказ последовал рано утром, то выходит главному звонили прямо домой… — А через кого ребята у вас гостиницы заказывают? — Обычно через обкомы, горкомы… Мы же считаемся партийным издательством. Так что вот так… — И он взял краткосрочный отпуск? — Да. Сказал, что с матерью плохо, надо побыть дома. — Неужели в редакции не знают, что она умерла семь лет назад? — Кто мог запретить, тот не знает, а кто знал — те промолчали… Кирилова покоробили слова Марины. Это не дело использовать давно умершую мать как предлог для каких-то своих целей. Видимо, Марина поняла, о чем думает Юрий Николаевич: — Он перед отъездом сказал, что другого выхода у него нет… — Да-а-а… — Я больше вам ничем помочь не смогу. Все, что знала, рассказала. Наверно, попадет мне от Сергея. Ну, да ладно… — И все же я хочу попросить вас еще раз — нельзя ли получить его сочинскую статью. Это мне кажется очень важным… — Статью не найду, — задумчиво произнесла женщина. — Машинописные экземпляры все зарегистрированы, а журналы разбираются быстро. Разве что взять гранки или верстку? Кажется, у меня сохранился экземпляр… Пожалуйста, подождите здесь, я принесу… 4. НЕЗАПЛАНИРОВАННАЯ ВСТРЕЧА Едва Кирилов отошел от подъезда редакции, как на него на полном ходу налетела женщина в алой шляпке с крупными цветами, приколотыми к груди. Сдобно ткнувшись в него пышной грудью, она не останавливаясь, прямо на ходу рассмеялась, бросив лишь одно слово: «Шестой!» То ли наступил час всеобщего затишья, то ли горожане благоразумно решили переждать непогоду дома, но пешеходов на улице стало заметно меньше, чем утром. Если утром Кирилов обостренно чувствовал запахи, то теперь, после вопроса Марины — не замечал ли он чего-нибудь странного в последние дни, он весь невольно обратился в слух. И ему сразу же показалось, что за ним следят. Из-за спины, не приближаясь, но и не удаляясь от него, слышался мерный перестук каблуков. Стоило остановиться Кирилову, как шаги за спиной стихали. Он шел дальше — шаги слышались вновь. Юрий Николаевич остановился у витрины комиссионного и открыл дверь. В магазине почти не было посетителей. Два-три покупателя разглядывали прилавки, где лежали импортные часы, всех цветов радуги румяна и прочая мелочь. Стрелочка «Прием на комиссию» показывала в боковую дверь. Кирилов вошел. За столом, явно скучая, сидел молодой парнишка в синем халатике с фирменным значком и вяло колупался отверткой в шикарном магнитофоне. Кирилов раскрыл портфель и извлек из него злополучный автоответчик. Парень бегло взглянул на него и бросил: — Устаревшая модель. Порядка сотни. — Подходит, — торопливо произнес Юрий Николаевич. — Если можно, то оформите побыстрее… — Побыстрее? — Продавец вытащил ворох бланков. — Сейчас примем, завтра выставим, а уж потом, когда продадут, через две недели получите деньги… Правда… — он пододвинул к себе автоответчик и изучающе посмотрел на Кирилова, — есть и другой вариант… — Согласен! Сколько? — Пятьдесят на руки и мы никогда не видели друг друга. — Семьдесят! — Кирилов двинул прибор ближе к парню. — Тогда оформление и время… Пятьдесят пять и по рукам. — Еще пятерку… — Не толкану я его за столько… — Ладно, давай деньги. Пятьдесят пять…