— Икари, распишись вот здесь. Ага, это мы пришли уже к Кацураги в кабинет, а передо мной стандартная форма допуска к следующему уровню сертификатов. Ну да, все логично: «браво» — оно и есть «браво», тут всех радостей только пункт 5.16, о повышенных премиальных. Остальное — бюрократическая волокита с общим смыслом «не читай секретных бумажек в вагоне гравибуса». Я поставил свою подпись и посмотрел на Кацураги. Та кивнула, отобрала у меня планшет и поднесла к уху мобильный. — Кадзи, зайди. «Кадзи, Кадзи…» Что-то такое смутно знакомое, где-то я уже слышал о нем. Я вопросительно взглянул на капитана, но та или сделала вид, что не заметила, или и впрямь увлеклась выползшей из факса телегой. Нагло оккупировав кресло, я принялся скучать, раз уж меня так подчеркнуто игнорируют. Плевал я на свое повышение и собственную крутизну. У меня вон беглянка дома живет, а на всех нервов не напасешься. Воспоминание об Аянами уже привычно увело мысли в другую сторону. Не знаю, что такого позитивного было во вчерашнем выходном, но провел я его бестолково — ничего толком не узнал, изгадил себе настроение только. Того она не знает, этого не помнит, а о том, почему решила меня искать, — вообще отмалчивалась. Я, конечно, понимал, что все дело в той злополучной прощальной фразе, но хотелось бы… Подробностей, что ли. Зато теперь, если бы я захотел, то мог свободно открыть торги секретами «Ньюронетикс». Ева поразительно легко сообщила мне обо всех нарушениях в работе корпорации, и даже — что она помнит себя только на Земле. Это при том, что активировать синтетиков положено только в космосе. Словом, папочкин бизнес мне окончательно разонравился. Смущающих моментов была тоже куча. Я, к примеру, глубокомысленно отложил на потом прояснение неслужебных отношений моего отца и Аянами. Кажется, даже придумал какой-то тонкий психологический ход, чтобы оправдать это откладывание. А еще я освежил опыт некоторых прелестей сосуществования с девушкой. Вообще, дико увлекательно, особенно учитывая тот факт, что она не человек. Но именно ее схожесть с человеком меня убивала. — Можно? Я убедился, что у меня нейтральное выражение лица, и обернулся к посетителю. Который оказался тем скользким хлыщом, что покидал кабинет Кацураги аккурат в день моего возвращения на службу. Вот оно как, подумал я, вставая. — Будем официально знакомы? — сказал давешний хам, улыбаясь. — Редзи Кадзи, глава тактического отдела СКЕ. Выглядел он так же неопрятно, как и при прошлой нашей встрече, и снова был небрит. Однако его рукопожатие неожиданно оказалось приятным — без этого лишнего давления, сухое и горячее, и я сразу поправил свое к нему отношение. Есть у меня такой фетиш: если человек в наше пропащее время умеет жать руку, то он правильный человек, вопреки всем прочим впечатлениям. И обратное следствие тоже верно, кстати. — Старший лейтенант Синдзи Икари, — сказал я. Кадзи с любопытством поблуждал взглядом по моему лицу, сделал приветливую мину и с каким-то удовлетворением кивнул сам себе. — Усаживайтесь, — сказала капитан, и я не преминул отметить, что в голосе женщины прорезалась странная ворчливость. Словно наша стальная Кацураги пыталась показать, что, мол, только правила приличия заставляют ее быть вежливой. Отметим это, отметим и проанализируем на досуге, решил я, садясь. — Значит, от блэйд раннеров это все ведешь ты, — сказал Кадзи, ерзая в кресле с высокой спинкой. — Ну, я рад. Мне всегда нравилось твое досье. Скажи, классно ведь выглядела Мисато, когда ты ей гасил бычок об погоны? Я невольно хмыкнул и тут же поймал бешеный взгляд капитана. Самое забавное, что внешне Кацураги осталась хладнокровной. — Потом обсудите, — сказала она ледяным тоном. — К делу. — Слушаюсь, — сказал Кадзи и шутовски дернул головой. Улыбочку он, похоже, лет десять назад как пришил к физиономии, так и не отпорол до сих пор, однако глаза у него были правильные, и взгляд, соответственно, тоже. Я заметил это и подобрался: человек с таким взглядом не может не сообщить серьезные вещи. А что паясничает — так у всех свои причуды. — Так, с чего начать? — начальник тактического отдела СКЕ потрогал пальцем висок и посмотрел на меня в упор. — Видишь ли, Икари, ты уже ведь понял, что побег Ев — это не случайность? — Я ему намекнула, — сказала Кацураги. — Он парень неглупый. — Зная твою манеру намекать, скажу, что это попахивает разглашением, — ухмыльнулся Кадзи. Мне положительно нравится этот тип: он уже второй раз за пару минут с полпинка заводит Кацураги. Определенно, у этой парочки бурное общее прошлое. — Так вот. Смотри, побег — побегом, но очень уж неслучайные люди гибнут. Троих убитых объединяет интерес к очень опасному вопросу… Я нахмурился и поднял руку: — Троих? Миямото, Кобаяси и?.. — Козо Фуюцки. Вот тут я просто-напросто обалдел. — Тот самый? — Да, научный руководитель Гендо Икари. Твоего отца, — зачем-то уточнил Кадзи. — Строго говоря, он как раз первый из убитых. Напоминание об отце с явным подтекстом: «смотри, не забудь, что ты его сыночек» — меня слегка покоробило, но детские обиды — потом. Фуюцки я даже припоминаю по детским впечатлениям: такой добрый рослый тип, уже тогда старый был. Из всех гостей отца только он и умел улыбаться. С ума сойти, а ведь я, оказывается, помню, как папочка был предупредителен с ним, чуть ли не под ручку водил. — Фуюцки был главой научного отдела базы, его убили сразу же. — И что тут такого? — поинтересовался я. — Массовый побег всегда представляет собой резню. — Ага. Шестьдесят три или шестьдесят четыре человека, — беззаботно сказал Кадзи. — Не помню, выжил ли тот, которого выкинули с вышки… Я скушал эти мизантропические интонации и снова прервал его: — Тем более. Что заставляет вас думать, что он не попал под горячую руку? — Обстоятельства. Они гнали его на гравикаре чуть ли не десять километров, рискуя вообще никуда не убежать с планеты. Гм. Это становилось и впрямь забавно. Осталось только услышать, в чем провинился улыбчивый старик. Вполне, конечно, возможно, что вся его вина — это работа с моим отцом, но чтобы тот решился убить своего учителя… Или такое может быть? — Видишь ли, Синдзи-кун, эти трое интересовались, по данным СКЕ, вопросом сговора корпораций. — Сговора? — Да, — мрачно сказала Кацураги. — После инцидента с «Сатихо» появились тревожные знаки. В ООН просочилась информация, что индусы были лишь частью схемы. Я перевел взгляд снова на Кадзи, а тот лишь кивнул и продолжил: — Мисато-сан права. Столько лет прошло, а мы все довольствуемся теми слухами. Официально все игроки на рынке синтетиков грызут друг другу горло, но… Кадзи полез в карман, выудил сигарету и поднес ее ко рту. Его взгляд блуждал рассеяно по моему лицу, а сам тактик по-фронтовому продул табак и, только прикурив, продолжил: — Там много тонкостей, не буду пока тебя утомлять. Скажу лишь, что наши аналитики смогли за десять лет точно установить, что вся торговля Евангелионами — это хорошо управляемый бизнес, а не банка с пауками. Понимаешь, что это означает? Мне, конечно, льстило, что Кадзи так высоко оценивал мои мозги, но вопросы бизнеса — это не мое. Мутное это дело. Я, естественно, был в курсе, что монопольные сговоры вроде как наказуемы, тем более в стратегических отраслях… — Какая-то крупная теневая схема? — наобум предположил я. — Именно, — сказал Кадзи и ткнул сигаретой в моем направлении, так что я окончательно убедился, что он курил без фильтра. Не знал, что такие монстры выпускаются вообще. — Не пудри ему мозги, Редзи, — сказала Кацураги неприятным тоном и, навалившись на стол всем своим четвертым размером, наставительно произнесла: — Ничего точного ни у кого нет, даже не слишком ясно, экономика тут замешана, или что-то еще. — Это да, — признал Кадзи. — Если бы дело было только в деньгах, кто-то бы рано или поздно слил информацию — очень уж широкие круги привлекаются. Подозреваем, даже среднее звено корпораций не представляет, что они работают на одну шайку. Начиналась какая-то высшая политэкономия и теория корпорации, которых я никогда не понимал. С трудом представляю, как со стороны можно проанализировать финансового колосса. Мне этот процесс вообще чем-то вроде магии кажется: тот, кто сумеет понять и осмыслить все эти жилы из миллиардов, сразу же становится во главе конторы, а все эти аналитики да эксперты — просто маги-неудачники. — Ясно. Сговор — значит, сговор, — сказал я, видя, что Кадзи и Кацураги хотят какой-то реакции. — Как это должно повлиять на мою работу? Вы же не думаете, что Евам дали какую-то информацию о темных делишках в верхах? — Конечно, нет, — сказал Кадзи, и я понял, что сказал какую-то ерунду и вообще, от меня ждали страшно умных выводов. — Но пребывание этих Ев на Земле в таком свете приобретает определенный смысл. — Он всегда есть, — сказал я упрямо. Я, простите, книжки читал и мотивацию своей дичи, в общем-то, знаю. — Кто-то хочет продлить срок функционирования, кто-то бежит от работы, у кого-то мозги сорвало. — Бесспорно. Только мотивация-то другая совсем. — И что? Если они просто совершенные наемные убийцы — то определите, кого еще могут убить, и заприте в бункер. Это дело полиции. Мое дело — чтобы эти Евы исчезли. Мне стремительно надоедало это все. Мало того, что новое поколение даже подыхать, как надо, не хочет, так еще теперь и политика с экономикой. Я хочу быть пешкой при большом пистолете и просто получать свои деньги. Ну будут эти теневые дяди, сговорившись, лупить с ООН три цены за свою продукцию — что с того? Тройной налог, тройная премия за беглеца. И кашлял я на геополитику. — Два крупных игрока, — сказал вдруг Кадзи в пространство. — «Ньюронетикс» и «Гехирн Прогресс Текнологи». Плюс десяток шакалов помельче. И удравший на свободу взвод последней версии Евангелионов, которые убивают знающих граждан. Как по мне, это были не посылки к какому-то феноменальному озарению, а хрень чистой воды. Посему я терпеливо молчал и от всей души надеялся, что выгляжу при этом не слишком нагло. К тому же, мне хотелось спать: возбуждение, вызванное неожиданными полномочиями, уже схлынуло. — Понятно, — протянула Кацураги. — Тогда поступим проще. Смотри. Есть гипотетический сговор, есть синтетические киллеры. Ты на этих киллеров охотишься. Ну, это ясно — мне расширенные полномочия для того и дали, за это и повышенную премию получу. — Хотите сказать, что мне не дадут на них охотиться? — уточнил я на всякий случай. — Какой-нибудь несчастный случай? — Ну, это само собой, хотя наглеть они не станут, — сказал Кадзи, изучая потолок. — Ты теперь в очень крупной игре. Но подумай вот о чем: Фуюцки руками синтетиков убили в колонии, тут все вроде чисто. А вот зачем рисковать и устраивать побег Евам, если можно на Земле нанять ничего не подозревающих исполнителей и тихо застрелить всех нужных — то есть, ненужных — фигурантов? Да, тупею. Не иначе как от избытка впечатлений я увлекся собственной, блэйд-раннерской, значимостью и совсем упустил из виду простой факт: Евангелионы являлись излишеством в выстроенной схеме. Правда, тут есть один нюанс — а существует ли схема? Потому как если она существует, то… — Скажите, Кадзи-сан, вы предполагаете, что устранение неугодных — это только часть задания? — Вроде того. Извини, как ты понимаешь, подробностей не знаю. Как раз на твою помощь и уповаю. — Кого еще могут убрать? — Меня. Кацураги. Еще около тысячи человек. Теперь и тебя тоже. «Неслабо так», — решил я, пытаясь понять, шутит ли небритый тактик. Тот спокойно курил и всем видом демонстрировал, что ждет от меня дальнейших милых глупостей.