Я обернулся. У арки стоял мужчина лет сорока. — Он самый, — ответил я. — Мой сын, Глеб Антонович, сказал, что вы можете мне помочь, — начал мужчина. — Меня зовут Антон Нилович Самохвалов. — Вы привезли расписку? — уточнил я, рассматривая отряд бойцов, которые рассредоточились у арки. Самохвалов кивнул. Направился ко мне и, оказавшись рядом, протянул ладонь. И я ответил на рукопожатие: — Прошу, пройдемте в мой офис, — предложил я и отпер дверь, приглашая мужчину войти. — Кто ваш займодавец? — Юрий Волков, — ответил Самохвалов, проходя за мной в приемную. — Один из главарей «Кадетов». Волчье логово Гость обернулся ко мне, взглянул исподлобья. Наверно ждал, что я как-то отреагирую на его заявление. Я же равнодушно пожал плечами и указал рукой в сторону своего кабинета. — Арина Родионовна, сделайте нам, пожалуйста, чай, — попросил я секретаря. — И парням из дружины тоже. Теперь было понятно, почему Самохвалов ходил с таким количеством охраны. В Петрограде существовало четыре крупных банды, которые зародились еще в Смуту. Вернее, их было пять, но не так давно, Империя признала движение трудовиков-социалистов террористическим, и они ушли в подполье, занявшись взрывами и убийством членов Императорской семьи. В отличии от монархистов, ядро которых сложилось в стычках на митингах Смутного времени, кадеты зародились в кадетских училищах Империи. Вместе они пытались противостоять другим группировкам, и старались бороться с криминалом, вербуя людей из бывших дружинников и жандармов. Но изначально благая идея «города без преступности» уперлась в финансирование. Поэтому кадетам пришлось поступиться частью принципов, и заняться криминалом. — Ваш кредитор бывший военный? — уточнил я, и Самохвалов кивнул: — Все так. Только у него без титула. Родился Юрка босяком. И я был уверен, что им же и помер. Но как оказалось, Волков жив. И даже, кажется, не кашляет. Мы вошли в кабинет, я сел за стол, указал на свободное место: — Прошу, присаживайтесь. Самохвалов расположился в кресле, и я смог его рассмотреть. Он был не стар, но выглядел изможденным. Словно давно не высыпался. На нем был дорогой костюм цвета топленого масла с золочеными пуговицами, запонками, украшенными жемчугом. Мне подумалось, что только очень расточительный человек стал бы использовать такой капризный материал для украшений. Насколько я знал, жемчуг был хрупким и быстро портился при неосторожном обращении. Похоже, моего гостя это не особенно волновало. Мужчина вынул из кармана белоснежный платок и промокнул испарину со лба. — У вас душно, — проговорил он, будто извиняясь за свою слабость. — Только бы не заорал, — буркнула Виноградова, которая сидела все то время на подоконнике. Женщина приоткрыла раму окна, впуская в комнату прохладный воздух, напоенный ароматом цветущего шиповника. Самохвалов вздрогнул, уставившись на место, где находилась Любовь Федоровна, но быстро пришел в себя и криво усмехнулся. — Призраки? Я правильно понимаю? — Я ведь некромант, — не стал спорить. — Занятно, — проговорил мужчина и поставил на стол портфель, открыл его и вытащил траченный временем лист из тетради гимназиста. Передал его мне: — Вот. Я взял ветхую бумагу, внимательно прочитал написанный от руки текст. Взглянул на дату. Посмотрел подпись на просвет. — У таких дел же есть срок исковой давности? — с надеждой уточнил Самохвалов. Я медленно покачал головой: — Волков был признан умершим и вернулся в город недавно? — Все так, — скривился мой гость. — Так что сроки его обращения в суд будут восстановлены. Отложил лист, взглянул на Самохвалова: — Рассказывайте. Прошу только ничего не скрывать. Потому как от вашей искренности будет зависеть результат. — Мне нечем вас удивить, Павел Филиппович. Я взял в долг денег у человека, которого считал другом, — со вздохом начал Самохвалов. — Полагал, что расплачусь с ним сразу же, как появится прибыль. Но вскоре мой приятель попал на каторгу. Дело было мутное, а времена страшные. Не успел я опомниться, как Волков сгинул. Отдавать долг мертвецу я не стал по понятным причинам. Просто не мог. А теперь должен отдать в сто раз больше. Я кивнул: — Взяли деньги у Волкова. Не страшно было занимать у бандитов? — Тогда он еще не был «кадетом», — ответил Антон Нилович. — Иначе бы его новые друзья уже давно все у меня отобрали. Вы не подумайте, Павел Филиппович, я готов вернуть долг. Но в разумных пределах. — Понимаю, — ответил я. — И как уже сказал вашему сыну, я попытаюсь что-то сделать. Но не обещаю. В дверь кабинета постучали, а через секунду, в помещение вошла Арина Родионовна. В руках у секретаря был поднос, на котором стоял чайник и две чашки. — Спасибо, — поблагодарил я Нечаеву, когда она поставила напитки на стол. — Распечатайте, пожалуйста, договор на оказание услуг. И мы его подпишем. Только мне нужны ваши данные, Антон Нилович. Самохвалов охотно кивнул, вынул из кармана телефон, нашел номер в списке контактов. Нажал на кнопку вызова. И я услышал, как в приемной раздалась приглушенная мелодия звонка, которая быстро оборвалась: — Василий, продиктуй мои данные секретарю Павла Филипповича, — распорядился Антон Нилович и отменил звонок. Нечаева кивнула и вышла из кабинета. Я же указал Самохвалову на чайник: — Угощайтесь. * * * Договор был готов через десять минут. О чем меня оповестила Нечаева. К этому сроку мы допили чай, поставили на поднос пустые чашки, и вышли в приемную. Экземпляры договора лежали на краю стола. Мы поставили подписи, и я передал один лист Самохвалову: — Держите, Антон Нилович. — Спасибо за помощь, мастер Чехов, — ответил Самохвалов, убирая бумагу в портфель, который он передал одному из своих людей. — Повторю: я ничего не могу обещать, — ответил я. — Но я приложу все силы, чтобы справедливость восторжествовала. Мой клиент на секунду застыл, непонимающе глядя на меня, а затем кивнул: — Да, хорошо. — И еще. Мне нужен адрес и номер телефона Юрия Волкова, — произнёс я. — Конечно, — кивнул Антон Нилович и обернулся к одному из своих людей. Тому самому, которому недавно передал портфель. — Василий. Парень шагнул ко мне и достал из кармана сложенный лист бумаги: — Вот, — произнес он, протягивая мне документ. Мы попрощались. Самохвалов и его люди покинули офис, я же прошел к дивану. Пробежал глазами по адресу, и посмотрел на цифры номера телефона. Любовь Федоровна стояла у порога и глядела вслед гостям. И вид у нее был напряженным. — Не люблю я этих выскочек, — пробормотала она, словно говорила сама с собой. — Невольно думаю, как много чужих хребтов они сломали, чтобы выбить себе место под солнцем. — О чем задумались, Павел Филиппович? Голос Нечаевой вырвал меня из раздумий. И я вынул из кармана телефон. — О том, что надо дать официальный ответ Юрию Волкову, — вздохнул я, набирая написанные на листке цифры. И нажал на вызов. Дозвониться получилось не сразу. Несколько раз женский голос сообщал мне, что номер занят, пока, наконец не пошло соединение. Трубку взяли тотчас. — Слушаю, — послышался в динамике резкий голос. Начал собеседник грубовато, но я решил это проигнорировать: