Душ привел меня в чувство и прогнал остатки сна. Я быстро оделся и вышел в гостиную. С кухни слышались тихие голоса Иришки и Фомы. Я улыбнулся и сел в кресло. Отметил, что маски и перчаток уже не было. — Какие же неквалифицированные пошли разбойники, — послышался за спиной голос Виноградовой. — Утром мне пришлось выбросить все улики в мусорный бак. Прямо перед приездом машины для вывоза мусора. Причем так, чтобы все это лежало на дне бака и не привлекало внимания. Не хотелось бы, чтобы Фома заметил эти ваши воровские штуки. Он парень хороший и мучался бы оттого, что его барин стал преступником. — Большое вам спасибо, — произнёс я, пряча улыбку. — Пойду попрошу котика подать завтрак. К слову, знаешь как удобно, что теперь он меня слышит, — улыбнулась Любовь Федоровна и направилась в сторону кухни. А через несколько минут оттуда раздался ее голос. — Сейчас, уважаемая Любовь Фёдоровна, — ответил слуга. И Иришка внесла в гостиную поднос: — Доброе утро, мастер Чехов, — с улыбкой прощебетала девушка. — Доброе утро, вашество, — повторил за ней Питерский. — Уважаемая Любовь Фёдоровна сказала, что пора подавать завтрак. — Так и есть, — ответил я и указал на стол. — А вы знаете, что наша хозяйка сегодня сама вынесла мусор. — И? — я с утра плохо соображал. — Вы говорили, что она не может уходить так далеко от дома. А баки находятся за аркой. — Да? — удивленно протянула Любовь Федоровна, казавшаяся обескураженной этим фактом. Она выглянула в окно, наверняка оценивая расстояние от дома до мусорки. — Я даже не заметила, — пробормотала она. — Так задумалась, что не поняла, как вышла и вернулась. И как я сумела это сделать? — Не знаю, — ответил я, разводя руками, а потом обратился к Фоме. — А ты как заметил нашу женщину? — В последнее время почтальон стал таким пугливым. Засовывает в ящик газеты абы как и бежит. А мне нравится, чтобы все было не мятое. Так я в это время как раз выходил, чтобы встретить беднягу. — Встретил? - А то. — Я даже не поняла, как у меня это получилось, — Любовь Федоровна покачала головой, и на ее лице отразилось беспокойство. — Может это плохой знак? — Почему? — насторожился Питерский. — Если я начала отрываться от дома, то может скоро… того… — Чего «того»? — спросил я. — Уйду насовсем. — Куда это? — Фома переступил с ноги на ногу. — Куда уходят все духи. В другой мир. — Не надо вам уходить, Любовь Федоровна, — помощник подошел к ней поближе. — Мы к вам привыкли. Я даже когда вас не видел, то уже привык. А теперь и вовсе. Вы ведь меня можете всякому научить. Я ведь так люблю учиться. — Мне бы тоже хотелось остаться тут… — расстроенно заявила Виноградова. — Теперь у меня есть семья. И дом теперь принадлежит мне и хорошему некроманту. Сейчас мне есть с кем поговорить. Павел обещал купить мне телевизор. Я хотела досмотреть сериал, который начала еще когда была живая. — Планов громадье, — отметил я. — Уходить сейчас мне совсем не хочется. — Не думаю, что вы нас покинете. — Ты уверен? — с надеждой спросила женщина. — Поверьте, я видел тех, кто собирался уходить в иной мир. И они отличались от вас… — Чем? — Виноградова подлетела ко мне, прижимая ладони к груди. — Они хотели уйти. А вы не желаете этого. — Ты уверен, что это основное правило? — с надеждой уточнила соседка. — Конечно. Душеловы за вами уже не придут. Они уводят растерянных, совсем свежих призраков. А тех, кто успел привязаться к этому миру, так просто не утащить. — Успокоил, — фыркнула женщина и опустилась в кресло, принимаясь обмахиваясь ладонью. — Но что происходит? Я ведь раньше даже через порог переступал с трудом. — Но в тот день, когда привезли Фому, вы вышли встречать его у машины. А та стояла посреди двора, — вспомнил я. — Разве? — Виноградова удивленно вскинула брови. — Тогда я не обратил на это внимание. Но сейчас, оглядываясь назад, точно припоминаю, что вы были на середине двора. — Я так далеко не могла отойти, — произнесла женщина, со страхом глядя на меня. — Как ты считаешь, что произошло? — Есть вероятность, что ваша привязка к дому и впрямь ослабла. — И что же теперь со мной будет? — Призрак не может быть свободный от привязки, — задумчиво продолжил я. — Он всегда к чему-то привязан. И если с домом привязка ослабла, то она могла закрепиться на чем-то еще. Или на ком-то. Виноградова нахмурилась, переваривая информацию. А потом на ее лице расцвела робкая улыбка. — То есть, я могла привязаться к Фоме? Питерский почесал затылок и удивленно посмотрел на призрачную даму. — И что же теперь делать? — Жить. И подольше, — усмехнулась женщина и смахнула с щеки призрачную слезу. — У меня теперь есть дом и кот. — Осталось только замуж еще выйти, — добавил я и женщина засмеялась. И вышло у нее так искренне, что я не смог не ответить ей улыбкой. Новый день Арина Родионова прибыла ровно в восемь. Девушка впорхнула в приемную, сняла пиджак и осталась в бежевом платье, которое очень ей шло. Я засмотрелся на нее, отметив, что волосы секретаря сияют в свете солнечных лучей. Нечаева окинула меня внимательным взглядом, улыбнулась и произнесла: — Доброе утро, Павел Филиппович. — Доброе, — ответил я. — Зря я, наверное, не дал вам еще один выходной. Сегодня пятница, и вызывать вас перед субботой было большой ошибкой. — Ничего, Павел Филиппович, — ответила Арина Родионовна. — Вы не представляете, как дома порой бывает скучно. К тому же я не могла оставаться в неведении по поводу Фомы. Как он? Мне стало стыдно, что я не догадался позвонить девушке, чтобы рассказать о состоянии помощника. — Мне позвонила Иришка, — продолжила секретарь без тени укора. — Сообщила, что Питерский очнулся. Все же есть смысл в лекаре, который занимается им лично. Иначе, вряд ли ему удалось бы прийти в себя так скоро. — Фома — крепкий парень, — я пожал плечами. — Но вы правы, нам повезло с Лаврентием Лавовичем. Он лекарь от Искупителя. Девушка подошла ближе и заглянула мне в глаза. — А как вы себя чувствуете, Павел Филиппович? — обеспокоенно уточнила она. — Смотритесь уставшим. И невыспавшимся. — Да снилось всякое, — признался я и спохватился. Отчего-то показалось очень важным, чтобы Арина знала, что ночевал я в своей комнате в одиночестве. — У нас в эти дни осталась Алена, — добавил я. — Она решила помогать Иришке. Девушка криво усмехнулась: