– Будь осторожнее, Шайло, – вдруг, посерьезнев, проговорила Биби, пока я вытирала руки и собирала школьную сумку. – Детектив Харрис сказал мне, что одного из офицеров его участка снова пришлось наказать. Митча Дауда. Полагаю, его сын учится в твоем классе. – Фрэнки, – проговорила я. – Он маленький придурок. – А его отец – большой придурок. Насколько я слышала, у него скверный характер. Чрезмерно вспыльчив и неумеренно горделив. Отвратительное сочетание. – Просто чемпион. Похоже, ему достался главный приз. – Харрис использовал слово «психопат». – Боже. И он все еще работает? – Вероятно, он там не задержится. Но, Шайло, если Дауд остановит тебя… – Я знаю, что делать, кто бы меня ни остановил. – Я чмокнула ее в щеку. – Мне нужно бежать. С тобой все будет в порядке? – Конечно. – Позвони мне, если что-нибудь понадобится. – Непременно. Шайло? – позвала она, когда я уже подошла к кухонной двери, ведущей в гараж. – Может, я и не согласна с установленными тобой границами, но я их уважаю. Я улыбнулась, в груди разлилось тепло. – Я люблю тебя, Биби, – проговорила я, и слова легко слетели с губ. Без колебаний. «С моим сердцем все в порядке, – думала я в гараже, забираясь в «Бьюик». – Для нужных людей оно открыто». * * * В школе в перерывах между занятиями я вставляла в уши наушники. Меня наполняли звуки «Hunger» в исполнении Florence + the Machine, тогда как остальные школьники спешили мимо, разговаривали и смеялись, еще полные энергии нового учебного года, которая иссякнет уже через неделю. Я заметила Миллера Стрэттона, который, опустив голову и ссутулившись, в одиночестве устало плелся через двор. Он поймал мой взгляд и махнул рукой. Я помахала в ответ. Парень выглядел так, будто нес на своих плечах всю тяжесть мира. Мне хотелось, чтобы Вайолет помогла ему немного облегчить это бремя. Но кто я такая, чтобы советовать? Я и сама тащила свою ношу, и все было прекрасно. Но когда мы с Вайолет встретились на истории, стоявшей сегодня в расписании последней, взгляд ее темно-синих глаз был мрачным, и в нем отчетливо читалось: «Миллер Стрэттон». Девушка казалась одновременно прекрасной и несчастной. «Именно поэтому я не связываюсь с парнями». – Привет, – проговорила я. – Ты в порядке? Она нацепила фирменную улыбку Вайолет Макнамара, сообщавшую, что все отлично. – Конечно. Прекрасно выглядишь, Шай. Как всегда. Оно потрясающее. – Подруга протянула руку и коснулась серебряного кольца с бирюзой на моем указательном пальце. – Полагаю, это подлинник Баррера? – Бесплатная реклама. – Ты гений. – А ты похвальным способом уклоняешься от темы. Что происходит? Но Вайолет не пришлось отвечать. Наш учитель истории, мистер Баскин, крупный мужчина с седеющей бородой и в огромных очках, встал перед классом. Когда он начал перекличку, все притихли. Он добрался до буквы «В» и нахмурился. – Венц? Венц? – Ответа не последовало. – Ах, точно. Его отстранили от учебы. Он сделал пометку в журнале, а затем вновь запустил на доске документальный фильм о русской революции, который мы начали смотреть в прошлый раз. Когда кабинет погрузился во тьму и начался фильм, я наклонилась к Вайолет. – Ладно, мисс Всезнайка. Кто этот новый парень, который все не показывается? – Ронан Венц, – прошептала она в ответ. – Эвелин говорит, его отстранили, потому что он ударил Фрэнки Дауда. Сломал ему нос. – Мой герой. Этот засранец получил по заслугам. Взгляд Вайолет стал еще более мрачным. – Он приставал к Миллеру. Снова. – Фрэнки – психопат. Весь пошел в отца. – Я вкратце рассказала ей, что Биби сообщила мне сегодня утром о Митче Дауде. – Если этот парень, Ронан, сломал нос Фрэнки, его отец будет жаждать крови. Мистер Баскин оторвал взгляд от стола и предупреждающе посмотрел на нас. Мы с Вайолет сделали вид, что смотрим фильм, хотя я физически ощущала исходящее от нее беспокойство. Через несколько минут она снова наклонилась ко мне. – Миллер упомянул, что у его мамы появился новый хахаль? – Нет. В последнее время он все больше молчит. А что? – Полагаю, там не все гладко. Миллер мне мало что сказал, и, наверное, он больше не зайдет. Я думаю… – Что? Вайолет хотела что-то сказать, но передумала. Она выдавила из себя очередную улыбку. – Ничего. Тебе так повезло, Шай. Ты знаешь, кто ты и чего хочешь. Когда мы закончим школу, ты откроешь свой собственный магазин и не позволишь никому и ничему тебе помешать. Я нахмурилась. – Ты пойдешь в медицинский колледж, Ви. Чтобы стать хирургом. Ты трудишься усерднее всех. – Знаю, но иногда мне кажется, что я упускаю нечто жизненно важное, и это выводит меня из равновесия. Но ты такая… целостная. – Она слабо улыбнулась и махнула рукой. – Не обращай внимания. Я веду себя глупо. Наверное, ПМС. Сидевший за столом мистер Баскин откашлялся и вновь одарил нас взглядом. Вайолет принялась делать заметки по фильму. Ее слова крутились у меня в голове. Я понятия не имела, кто мой отец, а любовь матери походила на регулятор освещения, установленный на самой низкой отметке. Если я и казалась целостной, то лишь потому, что держала себя в руках, соединяя вместе поддерживавшие меня разрозненные элементы – свое искусство, Биби и стремление доказать матери, что я не была ошибкой. Но я не говорила об этом с Вайолет и не делилась, подобно ей, своими страхами. «Когда-нибудь она устанет откровенничать, не получая от меня ничего взамен». Я наклонилась к Вайолет и коснулась ее руки. – Эй. Я рядом с тобой. В любое время. Ты ведь знаешь это, правда? Она мягко улыбнулась и сжала мне руку. – Конечно. Спасибо, Шай. Но когда ее рука соскользнула с моей, я ощутила, что она сама тоже каким-то образом отдалилась от меня. К тому времени как урок закончился, я решила, стиснув зубы, последовать совету Биби. «Фу, это будет отстой, но Ви того стоит». – Ты все еще собираешься завтра вечером на вечеринку к Ченсу? – спросила я, когда мы вновь вышли на солнечный свет. Ее лицо тут же просветлело, а затем к нам устремилась Эвелин Гонсалес. С идеальным макияжем, в обтягивающей черной одежде и с забранными в хвост, перекинутыми через плечо волосами, она походила на Ариану Гранде. – Конечно, собирается, – проговорила Эвелин. – Как и некий квотербек. Там будет алкоголь и мой печально известный вариант «Семи минут в шкафу». В буквальном смысле. Вайолет покраснела до корней волос. – Это значит «да», – пояснила она мне. – А что? Ты… – Нет, я просто хотела убедиться, что ты будешь там не одна, – быстро проговорила я. Эвелин сжала ладонь Вайолет и, подобно девочке из начальной школы, помахала их сплетенными руками. – Я глаз с нее не спущу. Ну разве только когда они с Ривером Уитмором решат уединиться в шкафу. Я чуть улыбнулась. – Отлично. – Ты точно не пойдешь, Шай? – спросила Вайолет. Эвелин наблюдала за мной, в глазах ее не было и намека на касавшуюся губ улыбку. – У меня слишком много работы, – проговорила я. – Но ты иди. Повеселись. И будь осторожней.