— Интуиция, Мари! Интуиция, помноженная на богатый жизненный опыт. — Голос Гальяно был полон сдержанного достоинства и еще чего-то такого, отчего Дэну и самому захотелось поверить и в интуицию, и в богатый жизненный опыт. — Если бы вы только знали, сколько всего мне довелось пережить, Мари! Если бы только могли поверить… Прерывать такой занимательный разговор Дэну было неловко, но, во-первых, Гальяно приехал в гости к нему, а не к Машеньке, во-вторых, у Машеньки имелся ухажер, который давно и настойчиво метил на роль мужа, а в-третьих, у Гальяно была его огнегривая Любаша, поэтому Дэн деликатно кашлянул и сообщил: — Ну, вот я и прилетел! Здорово, старик. Здравствуйте, Маша. Соседка Машенька зыркнула на него недобрым глазом, кивнула вежливо, но не слишком приветливо и, не сводя зачарованного взгляда с Гальяно, попятилась к своей полуприкрытой двери. «Мы еще увидимся» — читалось в ее взгляде. — Мы непременно еще увидимся! — пообещал Гальяно и всем корпусом развернулся к Дэну. — Прилетел, сокол мой ясный! Не прошло и полгода! Они не виделись тринадцать лет, и если к изменившемуся голосу Гальяно за эти годы Дэн успел привыкнуть, то метаморфозы, произошедшие с внешностью друга, заставили его на время потерять дар речи. Пижон! Вот первое, что пришло на ум. Провинциальный хлопец Вася Гальянов выглядел едва ли не большим москвичом, чем он сам. Щегольские, начищенные туфли, узкие джинсы, стильный пиджак и белоснежная, до хруста накрахмаленная сорочка. Как вся эта красота пережила ночь в поезде, Дэн не имел ни малейшего представления. Но факт оставался фактом — Гальяно был свеж и ясен как новорожденный день и держался с достоинством английского лорда. От того нескладного прыщавого парня, которого Дэн знал много лет назад, не осталось ничего, кроме длинных, стянутых в хвост волос. Дорогой парфюм, наглый взгляд, обаятельная ухмылка, трехдневная щетина, уголок шелкового платка в кармане пиджака… Пижон! Они разглядывали друг друга долго и внимательно, словно знакомились по новой. На лице Гальяно отразились сначала удивление, потом узнавание, потом радость, а потом с громким воплем «братуха!» он кинулся обниматься. Их приветствие было по-мальчишески бурным и несдержанным. Крепкие мужские объятия растопили тонкий лед разделявших их лет. — Как здорово, что ты приехал! — сказал Дэн, подхватывая с пола чемодан Гальяно. — Да, здорово, что я приехал! — Гальяно широко улыбнулся и стрельнул взглядом на дверь, за которой, Дэн был в этом абсолютно уверен, притаилась соседка Машенька. — Ну, показывай мне свою берлогу! Они сидели на кухне за наскоро накрытым столом, пили шотландский виски, закусывали найденными в недрах Дэнова холодильника ветчиной и сыром, курили привезенные Гальяно тонкие кубинские сигары. — Так говоришь, расходитесь полюбовно? — Гальяно, довольный, сытый и слегка пьяный, покусывал кончик сигары и был в этот момент похож на потомка дона Карлеоне. — Полюбовно. — Дэн разлил по стаканам оставшийся виски. — Давно нужно было, да все духу не хватало. Ни у меня, ни у нее. А теперь вот… У нее новая любовь, планы на будущее. — А у тебя? — И у меня планы. Только больше деловые, расширяю производство. — А со спортом, что же, завязал? — Перешел из профессиональной лиги в любительскую. Тренажерный зал, и тот от случая к случаю. Времени нет, Гальяно. Почти ни на что нет времени. — А по тебе и не скажешь. — Гальяно отхлебнул виски. — Выглядишь молодцом. Я же надеялся, что краше меня теперь никого не сыскать, а ты меня переплюнул, черт побери! Ну точно скандинавский бог! — добавил он не без зависти. — Так уж и бог, — отмахнулся Дэн. Виски растекался по телу жаркой волной, заставлял позабыть и о проблемах, и о накопившейся усталости. — Сам-то как? Как твоя Любаша? — Любаша… — Гальяно враз помрачнел, — а Любаша уже не наша! — сказал с несвойственной ему горечью. — Променяла меня на колбасного короля. Представляешь — колбасного! Ладно бы на нефтяного или, на худой конец, алюминиевого, а то ведь на сосиски и сервелат променяла. Ей, видите ли, со мной тяжело. Я, видите ли, слишком сложно устроен, и вообще мы с ней не пара. Год были парой, а теперь вот не пара! А я ведь из-за нее… — Гальяно воздел очи к потолку… — Братуха, я ведь ради нее всем пожертвовал. За год ни одной интрижки, даже смотреть на других женщин не смел, от греха подальше. — От греха подальше? — усмехнулся Дэн. — Соблазны, искушения, — вздохнул Гальяно. — Ах, как меня искушали! Ты бы видел, какие львицы ко мне ластились. А она меня на сервелат… на венские сосиски… — Любишь ее? — спросил Дэн. — А вот и не знаю, — сказал Гальяно растерянно. — Год жизни с человеком под одной крышей, практически как муж и жена. Понимаешь? За один день такое не забудешь, но… — Он хлопнул ладонью по столу с такой силой, что в бокалах звякнули кубики льда. — Но я стараюсь. Вот в Москву выбрался, чтобы развеяться. Осточертело все! Бросил дела, и вперед, в пампасы! — А занимался чем? Насколько знал Дэн, занятия Гальяно были так же удивительны и многогранны, как и его натура. Еще год назад он числился совладельцем тату-салона, а параллельно оказывал населению — кто бы мог подумать! — магические услуги. А что увлекло друга на сей раз, Дэн даже не брался предположить. — Психоаналитик! — сообщил Гальяно и одним махом осушил свой бокал. — Собственный кабинет, широкая практика, авторитет и определенный вес в профессиональных кругах, — добавил он не без гордости. — А магический салон? — Завязал. — Гальяно вдруг сделался серьезным. — Знаешь, старик, довелось тут недавно столкнуться с такими вещами… Вот типа того, что с нами тогда приключились. — Он посмотрел на Дэна внимательно и настороженно, словно ждал насмешек и осуждения. — Чертовщина такая, врагу не пожелаешь. Оно как поперло… — Что? — спросил Дэн. — Вот это самое — ненормальное. То есть даже паранормальное. Я сейчас скажу… ты не смейся только. — Я не смеюсь. — Это хорошо, думал бы, что станешь смеяться, ни за что бы не рассказал. — Гальяно немного помолчал, а потом сказал шепотом: — Я, похоже, медиум. — Кто ты? — не понял Дэн. — Медиум. Ну, медиумы — это типа такие странные ребята, которые умеют общаться с душами умерших. Спиритические сеансы и все такое… — И ты умеешь? — Сердце вдруг забилось так часто, что стало тяжело дышать. — Умеешь, Гальяно?! — Однажды вызвал на свою голову, — Гальяно кивнул. — Прикинь, ведь думал, что ваньку валяю, положа руку на сердце, просто разводил клиенток на бабки. Как в детстве, знаешь? — Он закрыл глаза и заговорил загробным голосом: — Дух Петра Первого, приди! Дух Петра Первого, взываю к тебе! — И?.. — И он пришел! — Дух Петра Первого? — Нет, другого перца, но тоже, я тебе скажу, одиозного мужика. Это долгая история, братуха, я до сих пор от нее отойти не могу. Кто б рассказал, не поверил бы, что такое вообще бывает. Я же циник прожженный, циник и лирик. А тут оказывается, еще и медиум. — Гальяно устало пожал плечами. — Были у меня кое-какие таланты, не без того. В человеческой, а особенно дамской, психологии я всегда хорошо разбирался. Ты же помнишь. Дэн кивнул. — И на местности я ориентируюсь неплохо. Не знаю, как объяснить… Ну вот нужно мне из пункта «А» в пункт «Б» кратчайшей дорогой, и я найду именно эту самую кратчайшую дорогу. Без карт и компаса найду, понимаешь? Навигатор у меня в башке, как у перелетных птиц. Необычное, конечно, качество, но хотя бы полезное. А способности медиума… — Бесполезные? — спросил Дэн, прислушиваясь к бестолковому трепыханию своего сердца. — Страшные, я бы сказал. На свиданку к тебе ведь приходит не девочка-ромашка, а трехсотлетний хмырь с кучей комплексов. — А если позвать девочку-ромашку? — Вот он и задал мучивший его все эти бесконечно долгие мгновения вопрос. — Ксанку? — Гальяно понял его с полуслова, устало потер глаза. — Ты ее так и не забыл? — Не могу. Вспомнить ее не могу, и забыть никак не получается. Поможешь? — Теперь уже Дэн смотрел на Гальяно так, словно боялся осуждения и насмешек. Кому-нибудь другому и не сказал бы такое никогда. — Я не знаю. Честное слово, старик, не знаю. У меня и получилось-то только один раз. Случайно, можно сказать, получилось. Он, тот призрак, сам на меня вышел, наверное. Собственно говоря, он не со мной связаться хотел, а с клиенткой моей. — Может быть, она тоже захочет, — сказал Дэн едва слышно. Гальяно долго молчал, что-то обдумывал, что-то взвешивал, а потом кивнул. — Я попробую. Мне только кое-что прикупить нужно. Ну, свечи там, хрустальный шар… Они, может, и не нужны, но в тот раз так было: свечи, шар… Есть в вашей Москве что-то подобное? — Найдем. — Тогда попробую, но не обещаю ничего. Не умею я процессом управлять, до сих пор не понимаю, как это работает. — Ты просто попробуй, — попросил Дэн, залпом допивая свой виски. ГАЛЬЯНО Он боялся, что встреча не получится. Одно дело — предаваться воспоминаниям по телефону, и совсем другое — сойтись вот так, лицом к лицу. Хорошо, что опасения оказались напрасными. Дэн почти не изменится. Та же стать, та же нордическая красота, только не по-юношески хрупкая, а по-мужски основательная, тот же отстраненный взгляд серых глаз. Зачем такому какой-то провинциальный друг? Что у них может быть общего? Припорошенные пеплом, почти забытые воспоминания? А он, дурак, приперся в Москву без приглашения, даже без предварительного звонка, как будто его здесь ждут… Это все из-за Любаши! Из-за ее вероломства и коварства. Потерял голову и чувство собственного достоинства, рванул куда глаза глядят, чтобы только подальше от нее. Фактически сбежал… Дэн рассматривал его внимательно и удивленно, а закончив осмотр, улыбнулся, и все сразу стало на свои места, исчезли неловкость и неуверенность. Дэн не изменился! Вот он — его друг, практически брат! Человек, к которому можно явиться в любое время дня и ночи — просто так, без приглашения. Им понадобилась лишь пара бокалов виски, чтобы подойти к той границе, которую ни один из них старался не пересекать в одиночку. — Ты поможешь мне? — спросил Дэн, глядя Гальяно прямо в глаза. — Ты попробуешь? Он верил! Верил в то, во что сам Гальяно до сих пор боялся поверить — в его сверхспособности, то ли дар, то ли проклятье, позволяющее приоткрывать двери, которые лучше оставлять закрытыми. А еще Дэн не успокоился. Столько лет прошло, а Ксанка его так и не отпустила. Разве можно хранить верность одной-единственной женщине так долго? Мертвой женщине… И нужно ли? Вот правильный вопрос. — Я не знаю, как это работает. — Гальяно не хотел давать ложные обещания, не хотел поощрять несбыточные надежды. — Но если ты уверен, я попробую. — Я уверен, — сказал Дэн, и на лице его застыло отчаянное и одновременно решительное выражение. — Гальяно, я до сих пор не нашел ее могилу… Он до сих пор не нашел могилу! Господи ты боже мой… — Ты все еще ее ищешь?