— Я остаюсь, — первым заговорил Гальяно. — Надо наконец разобраться во всей этой чертовщине. — Я тоже. — Дэн вопросительно посмотрел на Матвея. — Ну, а мне сам бог велел. — Он пожал плечами. — Я же вроде как детектив. — И еще у тебя есть пушка, — усмехнулся Гальяно. — Что-то мне подсказывает, что от пушки здесь будет мало толку. — Дэн встал из-за стола. — Пойдем прогуляемся? Несмотря на полуденный зной, в парке было прохладно. Они уселись прямо на траву, на облюбованной еще в стародавние времена полянке, закурили. — Ну, когда пойдем? — спросил Гальяно, глубоко затягиваясь сигаретой. — Куда? — Матвей щурился на свет, пробивающийся сквозь ветви старой липы. — По местам боевой славы. — Гальяно не сводил с Дэна внимательного взгляда. — Ты с нами, братан? — С вами, — Дэн кивнул. — К затону сходим? — Сходим. — А потом к гари? — А потом к гари. — Так идем? — Идем! Они, не сговариваясь, встали, так же, не сговариваясь, направились к потайной калитке и, лишь недоуменно разглядывая запертый замок, разом вспомнили, что все изменилось. Они больше не шестнадцатилетние подростки, им теперь не нужно выбираться за территорию лагеря тайком. — Во, даем! — Гальяно нервно хихикнул. — Вот они, последствия шаповаловской муштры! До сих пор помним. Через главные ворота они прошли совершенно беспрепятственно. Да и кто бы стал препятствовать им, взрослым, тридцатилетним мужикам?! Наверное, старой лесной тропинкой сейчас пользовались не часто, потому что в пожухлой от зноя траве она была едва различима. Шли молча, прислушиваясь к окружающей их настороженной тишине, вглядываясь в непролазные заросли кустарника, а на затоне желание поболтать и вовсе пропало. Дэн долго стоял на берегу, вглядываясь в темную, почти черную воду. Матвей и Гальяно ему не мешали, терпеливо ждали. — Здесь почти нет течения, — сказал Дэн, ни к кому конкретно не обращаясь. — Почему тогда Ксанку нашли не здесь? Как ее могло унести течением, которого нет? — Может, оно придонное? Течение, я имею в виду. — Гальяно швырнул в затон камень, черная вода пошла рябью, а потом снова превратилась в неподвижное зеркало. — Проверим? — предложил Матвей, уже готовый стянуть с себя тенниску. — В другой раз. — Дэн покачал головой, точно прогоняя наваждение. — Вечер скоро, давайте заглянем на гарь до темноты. — Правильное решение! Матвей был согласен с ним всем сердцем. Соваться на Чудову гарь ночью ему совсем не хотелось. Гиблое место… С недавних пор, после визита в глухую белорусскую деревеньку, со всех сторон окруженную болотом, он знал толк в гиблых местах, научился относиться к ним с опаской и уважением. Вдруг нестерпимо сильно захотелось позвонить Алене, просто услышать ее голос, убедиться, что с ней все хорошо. Бывают такие мгновения, когда ценность и хрупкость жизни осознается особенно остро. Вот как сейчас. К гари шли почти наугад, полагаясь только на особенное чутье Гальяно, в душе надеясь, что чутье это не подведет. Над лесом медленно, но неуклонно сгущались тучи, в воздухе запахло надвигающейся грозой. — У меня просто непрекращающееся дежавю, — буркнул Гальяно, прихлопывая на шее комара. — Все повторяется, — согласился с ним Матвей. — Нет, все начинается сначала. — Дэн прислонился плечом к хлипкой березке, осмотрелся. Лес мельчал, вековые сосны уступали место мрачным елям и искореженным невидимой, но неминуемой силой подлеску. — Уже скоро. — Гальяно принюхался. — Чувствуете? Запахло гарью. Он был прав, к едва уловимому запаху надвигающейся грозы примешивался еще один, далеко не такой безобидный запах, а мгла вокруг становилась все плотнее, все осязаемее. — Ну, вот мы и пришли! — Гальяно замер на самой границе между зеленым травяным ковром и мертвой выгоревшей землей, встревоженно взглянул на Дэна: — Ты, братан, только туда не суйся, а то мало ли что. Дэн ничего не ответил, он, не отрываясь, смотрел на черное дерево в самом центре гари. — Что-то блуждающего огня нигде не видно. — Гальяно осторожно перешагнул границу, замер, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом так же осторожно вернулся обратно. — Ничего! На меня эта штука, похоже, не действует. — Он стряхнул пепел с брюк, присел на корточки, высматривая что-то на земле. — Что там? — спросил Дэн. — Да ничего, удивляюсь, что граница четкая. Вот как такое может быть? Ответить ему никто не успел, сзади, со стороны подлеска, послышался шорох. Матвей потянулся к кобуре, изо всех сил пытаясь придушить поднимающуюся в душе панику. Его рациональный, не склонный к фантазиям мозг был почти уверен, что вот сейчас из кустов к ним шагнет Лешак. Обгоревший, страшный, уже тринадцать лет как мертвый… — Ребята, это я! — Подлесок вздрогнул, выпуская на поляну Тучу. Запыхавшийся, бледный, он смотрел на них с легким укором и, кажется, с досадой. — Уф! — выдохнул Гальяно. — Предупреждать же нужно! А то мы тут все нервные, у некоторых даже ствол имеется. — Он кивнул на Матвея. — Вы меня тоже не предупредили, что пойдете к гари. — Туча взмахнул выступившую на лбу испарину. — Да мы же только осмотреться, — сказал Гальяно. — Пока светло. — Пока светло… — Туча посмотрел на затянутое небо, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. — Как ты себя чувствуешь? — Дэн шагнул к нему навстречу. — Воняет. — Туча бросил в сторону гари полный ненависти и отчаяния взгляд. — Но терпеть можно. — Извини, что не позвали тебя с собой. У тебя был тяжелый день и дел полно, а мы в самом деле только оглядеться. — Тут опасно. — Туча говорил спокойно, но лицо его оставалось напряженным. — Нам ли не знать, — усмехнулся Дэн. — Я о другом. Того, кто убил Суворова, так и не нашли. Он может прятаться где-то поблизости. — Не думаю. — Дэн покачал головой. — Если эта сволочь и решила затаиться, то не здесь, а среди людей. Лешак давно мертв, Туча. — Я знаю. Лешак мертв, но кто-то подхватил упавшее знамя. — Имитатор? — спросил Матвей, оглядываясь по сторонам. Сказать по правде, место для бесед они выбрали не самое удачное. Тринадцать лет назад Лешак попытался убить Суворова, а сейчас его грязное дело довел до конца какой-то сумасшедший последователь. — Лешак не нападал на Суворова, — сказал Туча, но Матвей его не услышал… Посреди подлеска за спиной Тучи стоял парнишка. Белая рубашка, темные брюки, черноволосая кудрявая голова. — А этот что здесь делает? — Матвей нахмурился. — Эй, парень! Далековато ты от дома забрел! Мальчишка вздрогнул, попятился. — Ты чего это, Матюха? — шепотом спросил Гальяно. — Какой такой парень? Где? Где? Да вот же он! Всего в каких-то пяти метрах. Рубашка выделяется белым пятном, как можно не заметить?! — Матвей, там никого нет. — Дэн смотрел прямо на мальчика. — Или все-таки есть? — все так же шепотом спросил Гальяно. — Сейчас проверим. Матвей потянулся было к кобуре, но передумал, решительным шагом направился к пацану. Тот не стал дожидаться, дал стрекача. Белая рубашка замелькала между черных стволов как маячок. Матвей двинулся следом. Он шел, всматриваясь в серое предгрозовое марево, кожей чувствуя обступающий со всех сторон холод, уже понимая, почему больше никто, кроме него, не видит мальчика. Мальчик был мертв… — Подожди! — Матвей взмахнул рукой. — Не бойся, мы тебя не обидим! Смешно. Что они могут сделать мертвому ребенку! А мальчик его услышал, замер, тревожно глядя на приближающегося Матвея. Невысокий, худенький, лет десяти-одиннадцати, черноволосый, ясноглазый. — Ты хочешь мне что-то сказать? Мальчик ничего не ответил, присел на корточки, кончиками пальцев коснулся припорошенной иглицей земли.