– Личные мотивы, Лешенька, – генерал поджал губы. – Может, дружба. Может, желание узнать, почему двадцать шестая строчка «Форбс» внезапно оказалась похороненной в водах Атлантического океана. Необходимо выяснить, с чем мы имеем дело. То ли это выпад, направленный на одного только Дагомирова, то ли это некое тайное соглашение с целью уничтожения богатейших людей планеты. Имма Итенберг и принц Афдал были убиты в одно время с Дагомировым с разницей в несколько часов. Это не похоже на простое совпадение. Афдала вели, кстати, ваши ребята, Максим Викторович, – генерал повернулся к генерал-майору Павлову. Тот кивнул, но ничего не сказал по этому поводу. Лишь почувствовал, как кожа ладоней начала зудеть, уж очень ему не понравился взгляд Риммина. – Если это террористическая операция, – настойчиво повторил Зотов, – тем более этим должно заниматься ФСБ. И Интерпол нужно подключать. – Дело не должно быть предано огласке, – покачал головой Риммин. – Прессу уже начали усыплять тем, что взрыв самолета произошел по техническим причинам. В нашу сегодняшнюю задачу входит следующее: решить, кто будет вести это дело. И план действий необходимо составить очень быстро, потому что, как вы понимаете, время наш противник. Итак, перед вами папки с кандидатами. Из списка внештатных я выбрал четверых, которые, по моему мнению, наиболее подходят для этого задания. С вашей помощью я хотел бы остановиться на одном. Генерал замолчал, рассматривая своих подчиненных. Их было всего семеро, так как для такого деликатного дела ему не хотелось привлекать большее количество людей. Вглядываясь в их лица, он пытался прочесть, о чем они думают, и с удовольствием отмечал, что ему это не удается, уж слишком хорошо они владели своими эмоциями. Каждый из них прошел великолепную подготовку в стенах Академии, кроме того, все они являлись отличными аналитиками, и им не раз приходилось иметь дело с оперативной работой. Большинство из них руководили спецоперациями, Зотов даже имел несколько боевых ранений. Хотя генерал Риммин считал, что, если бы тот не проявил такую энергичную напористость, тех пуль можно было бы избежать. В любом случае, люди, сидевшие вокруг него, вызывали глубокое уважение, и он всегда прислушивался к их мнению. Полковник Щербатов прикрыл глаза, вглядываясь в предложенный список. Никаких имен, фото, лишь результаты тестов, сведения о проведенных операциях и заключения психологов. Он отложил бумаги в сторону, показывая, что составил мнение и готов озвучить его вслух. Он скучающим взглядом обвел своих коллег, все еще занятых изучением бумаг. Генерал незаметно улыбнулся. Алексей Щербатов всегда мыслил быстрее всех присутствующих. Синеглазый и светловолосый, он был весьма привлекательным мужчиной, это признавали все в управлении, видя, как бравого полковника обхаживают дамы. И прозвище у него появилось соответствующее «Джакомо». Щербатов, конечно, возмущался, когда слышал об этом, но все же было видно, что ему приятно. Риммин шумно отпил чай из кружки. Это означало, что изучение документов подошло к концу, и «Бобр» требует, чтобы на него обратили внимание. – Итак? – Риммин пригладил подбородок, желая, чтобы его мнение совпало с мнением присутствующих в комнате. – Кандидат номер два, – сказал Щербатов, оглядел остальных и увидел их молчаливое согласие. – Я поддерживаю Алексея, – сказал Зотов и увидел, как удовлетворенно улыбнулся генерал Риммин. Значит, выбор старика уже давно пал на этого кандидата, просто он хотел удостовериться в том, что остальные примут такое же решение. – Вот и получил паренек ангажемент, – тихо, словно разговаривая с самим собой, произнес полковник Баров и нахмурился. – Ты против, Виктор? – Зотов наклонился вперед, чтобы лучше видеть лицо Барова, скрытое за большими очками. – На мой взгляд, – полковник Виктор Баров поднес к лицу папку, – психологическая характеристика весьма неоднозначна. Я склонен усомниться в правильности выбора. – И чем это вызвано? Генерал Риммин наклонился вперед и с неподдельным интересом уставился в линзы очков полковника Барова. Создалось впечатление, будто Риммин пытается прочесть мысли Барова, а тот не только не старается их утаить, но и с бесхитростной простотой выставляет напоказ. Небольшой, бесцветный на вид полковник пользовался у генерала особым авторитетом. Более тонкого психолога не было в управлении, и Риммин знал об этом. Именно поэтому замечание Барова об ошибке в выборе генерал принял с настороженным вниманием. – Итак, – неожиданно громко прозвучал голос Барова в звенящей тишине зала, – интерпретация тестов: организован, терпелив, способен реализовывать долгосрочные проекты, в суждениях объективен, – Баров обвел присутствующих взглядом знатока человеческих судеб. – Далее, высокий интеллектуальный потенциал и работоспособность. Рассудителен, обстоятельства мало влияют на точку зрения и поведение. А теперь между строк: эмоции интенсивны, но тщательно скрыты, чересчур самоуверен, склонен к проявлению садизма. Риммин со вздохом оперся о спинку кресла. – И каково, Виктор, твое заключение? Баров снял очки и отложил в сторону. Без них лицо мгновенно изменилось: стало маленьким, открытым и незнакомым. – На данный момент присоединяюсь к мнению остальных. Однако рекомендую после завершения операции провести дополнительные психологические тесты. – Сомневаешься в профпригодности парня? – спросил Щербатов. – Отнюдь. Но нет полной уверенности в его эмоциональной стабильности. – Тогда отложим кандидатуру номер два, – нахмурившись, Риммин потянулся к пустой чашке, – и вернемся к обсуждению остальных. – Считаю это лишним, – полковник надел очки и снова превратился в знакомого и привычного Барова. – Повторюсь, в целом кандидатуру одобряю. Риммин постучал пальцами по столу. – Значит, решено, – сказал он. – Внесите в бумаги. Дело «Altera pars». – «Другая сторона»? – внезапно улыбнулся Зотов, и эта немного сдержанная улыбка мгновенно смягчила его суровое лицо. – Да. Мы никогда не знаем, что бывает на самом деле, – серьезно ответил генерал Риммин. – Часто предполагаем одно, а происходит другое. Мы видим лишь открытую сторону, а противоположная той, которая в данный момент находится в зоне видимости, может навсегда остаться загадкой. Все внимательно слушали генерала, но каждый при этом думал, что главным образом название операции сводилось к известной любви Риммина к латыни. Altera pars – поэтично, но несколько высокопарно. Тем не менее все молча согласились с генералом, посчитав его слова относительно скрытых обстоятельств и темной стороны сложившейся ситуации правдивыми. * * * Роман Сафонов пришел на встречу с генералом Римминым ровно в положенное время. Вернее, для генерала он пришел вовремя, но на самом деле прибыл на место несколько раньше, позволив себе понаблюдать за обстановкой, куда его пригласили, и за самим Римминым. Конечно, он предполагал, что генералу будет об этом известно, но все же не смог удержаться от желания детально рассмотреть его, смирно сидящего на скамейке перед небольшим итальянским кафе. Седовласый, загорелый, подтянутый, в изысканном костюме, Риммин походил на престарелого альфонса, который вывел на прогулку своего единственного друга, таксу Рая. Сафонов вспомнил ту веселую сцену с подарком. Генералу на шестидесятилетие отец Романа подарил кобелька по имени Рай, но Валентин Павлович, едва взглянув на пса, объявил, что имя ему не подходит. Он сказал, что у кобеля с сучьей мордой должно быть соответствующее имя. Так пес из Рая превратился в Райку. Смешной рыжий Райка бегал вокруг своего хозяина, потом запрыгнул на скамью и прижался к бедру. Генерал потрепал его по шее и приказал спрыгнуть на землю. Тот не посмел ослушаться. – Добрый вечер, Валентин Павлович, – поздоровался Роман, присев рядом. – Здравствуй, Рома. Слишком уж долго ты меня разглядывал. Нравлюсь, наверное. И как я выгляжу со стороны? – Как всегда величаво, – Роман улыбнулся и пожал протянутую руку. Он не удивился тому, что его не пригласили в управление. Внештатные редко были вхожими в эти неприступные стены могущества и тайны. Это не являлось актом недоверия, скорее так еще больше сохранялось инкогнито оперативного офицера, который из всех сотрудников ГРУ общался только с двумя: с генералом Римминым и начальником своего отдела. – Сначала о личном, – генерал приобнял Романа за плечи. – Как дед, отец с матерью? – Хорошо. Вы же виделись недавно, отец говорил. Генерал, соглашаясь, кивнул. – Знаю, что тебя в Интерполе повысили в должности. И даже премировали. Интересно чем? – Мелочь. Деньги и отпуск. – И как отпуск провел? – Весело. Море, пляж и ром. – Не слишком уж ты загорел. Красотки от солнца отвлекали? Роман сделал вид, что смутился, чем рассмешил Риммина. – Теперь о работе. Вот бумаги по заданию. Фу, Райка! – крикнул Риммин псу, который пристроился рядом с каким-то мужиком, намереваясь его обмочить. – Позор тебе! Роман, – он мгновенно переключился на Сафонова, – мне нужна оперативность. Наш клиент, оказывается, был близким другом… – генерал не называл имя, но Роману и без того стало ясно, – поэтому нас торопят. Зацепок никаких. И это значит, что тебе придется начинать с нуля. Пройти, как говорится, путь от яйца до яблок. Как у римлян. – Мне знакомо это выражение, – поджал губы Роман. – Утром читал твое дело, – усмехнулся Риммин, – больше всего повеселило, что в Академии тебя прозвали Челентано. – Меня и в школе так называли, – ответил Роман. – За любовь к итальянскому языку. И песни я пел также залихватски, как сам Адриано. Признаться, меня раздражает присущая людям склонность вешать на всех ярлыки. – Да, – протянул Риммин, – имя подходящее. Говоришь ты также цветисто, как итальянцы. Поэтому тебя и Челентано прозвали, а могли бы Бельмондо, ты ведь по-французски не хуже изъясняешься. Но, нет! Со стороны лучше видно, кто ты есть на самом деле. А прозвище тебе, Ромка, дали не из-за любви к итальянскому, а из-за темперамента. Меня, например, в управлении «Бобром» называют. Думают, что я не знаю. Это ведь не зря, мой мальчик, – Риммин поднялся. – Да, Валентин Павлович, – вслед за Римминым поднялся Роман, – вы можете перегрызть все, что пожелаете. Это в ваших силах. Он вгляделся в лицо старика, которого знал с детства. Риммин был другом его отца. Именно благодаря ему Роман определился в том, чем желает заниматься. И еще ни разу не пожалел об этом. Валентин Павлович был хорошим другом и наставником. Разумеется, он никогда не помогал Роману Сафонову устраивать карьеру, потому что это противоречило его принципам, но что касается моральной поддержки или совета, то здесь он всегда был рядом. Порой Роману казалось, что генерал Риммин был ему ближе, чем отец. Он проявлял особый интерес и заботу, и вел себя с Романом намного мягче, нежели Кирилл Сафонов. Роман не обижался на отца за строгость, но иногда ему хотелось, чтобы он был менее требовательным. Роман посмотрел на седые волосы генерала Риммина, перевел взгляд на выцветшие голубые глаза, кожу с тонкими красными прожилками и усмехнулся, заметив, что старик разглядывает его не менее пристально. – Вылитый отец, – Риммин хлопнул Романа по плечу. – Мама обиделась бы. Она так не считает. – В одном вы с отцом отличаетесь: тот примерный семьянин, а ты – приличный гуляка. – Валентин Павлович! – Ну-ну, не обижайся. Фамильярности я позволяю себе на правах друга. Генерал тихо свистнул, и Райка немедленно подбежал к нему. Он подхватил пса на руки, тот сразу же облизал ему лицо. Генерал сморщился. – Невоспитанная псина, – с любовью произнес он. – В общем, Роман, работай. В средствах себя не сдерживай, мы уже перевели необходимую сумму на твой счет. В помощники бери кого пожелаешь, но помни: светиться в этом деле не стоит. Впрочем, не мне тебя учить. Мне главное, чтобы результат устроил всех. * * * Вечером Роман изучал дело Андрея Дагомирова. Он до сих пор удивлялся тому, насколько быстро оперативники добывали нужные сведения. В бумагах была детально изложена биография русского бизнесмена. Роману вдруг подумалось, что сам Дагомиров не смог бы настолько точно описать свою жизнь, как сделали те невидимые наблюдатели, которые собрали это досье. Роман протер глаза и лег на кровать. Он не мог понять, с чего следует начать. Генерал был прав, зацепок нет. Но это только на первый взгляд. Как ни крути, всегда есть нечто тайное, что не отражается в отчетах. Криминалисты не обнаружили на месте крушения ничего существенного. Однако выяснили, что взрыв произошел не по техническим причинам. Самолет был новым и прошел все необходимые проверки. Романа насторожил тот факт, что накануне в «Гольфстрим» была установлена специальная авиационная модель спутникового телефона. Почему именно перед самым крушением? Конечно, это могло быть всего лишь совпадением, но Роман решил начать именно с этого. Ну и естественно, следует проверить семью Дагомирова, а именно его бывшую жену. Не исключено, что оскорбленная женщина решила избавиться от своего блудливого, пусть и бывшего, муженька и сделала это особо жестоким способом, уничтожив вместе с ним и его любовницу. Наследником огромного состояния стал их общий ребенок. Так что эта дама нисколько не проиграла в смерти мужа, наоборот, даже выиграла. Да, будет до смешного обидно и просто, если Дагомирова заказала жена. Роман посмотрел на свою измятую постель. Хорошо, что он не женат. Сначала женщины заряжают собой пространство, а, когда чувства к ним уходят, жестоко мстят. Есть и такие, которые жизни лишают. Роман усмехнулся. Хотя, как можно оставить женщину, которая делает твою жизнь яркой, наполняет ее нежностью и любовью? Жаль, что подобные еще не встречались на его пути. Может, генерал прав и он слишком легкомысленно относится к своим партнершам, но среди них не находилось той, с которой он хотел бы связать свою жизнь. А быть рядом с кем-то только потому, что так принято в обществе, ему не хотелось. Роман не испытывал потребности в удобной подруге жизни. Его холостяцкая жизнь приносила лишь удовольствия, и менять что-либо он не собирался.