– С Ильдой мы дружили задолго до твоего появления в моей жизни, – услышал он тихий голос. – Даже сотня таких, как ты, не стоит ее. Ты – мерзкий ублюдок. И я убью тебя за то, что ты сделал. Леона вытерла мокрое лицо и с ненавистью посмотрела на Дарио. – Дорогая, не усугубляй свое положение. Оскорбления, угрозы. В нынешней ситуации – это не разумно, – Дарио наклонился к телефону и нажал одну из кнопок. – Пепе, зайди ко мне. Спустя минуту в кабинете появился высоченный бульдог Себастьяно. Он хмуро посмотрел на Леону и повернулся к хозяину. – Отведи сеньору Аскари в спальню, – отдал приказ Дарио и отвернулся, чтобы не смотреть, как жену уводят. Леона приготовилась к самому худшему. Она не сопротивлялась, молча шла впереди Пепе, с каждым шагом ожидая, что тот пристрелит ее где-нибудь в коридоре. Вместо этого Пепе вежливо открыл дверь в их с Дарио спальню и кивком показал, чтобы Леона вошла внутрь. Затем дверь захлопнулась, в замочную скважину вставили ключ и повернули на два оборота. Леона огляделась. В комнате ничего не изменилось, разве что вещи находились не на своих местах. Это дало повод предположить, что недавно здесь провели обыск. Леона прислонилась к двери и услышала шум удаляющихся шагов. Пепе не остался охранять ее. Она с облегчением выдохнула и побежала в ванную, но вдруг вышла и прошлась по комнате, зорко всматриваясь во все предметы на наличие камер наблюдения. Потом подумала, что вряд ли Дарио станет следить за ней. Он и так уверен в том, что она у него под колпаком: телефонный аппарат отсутствовал, дверь заперта, а под окнами несут службу два охранника. Леона взяла со столика косметичку и вернулась в ванную. Там она отодвинула тяжелую тумбу, примыкающую к раковине, и присела на пол. Достала из косметички пилку для ногтей и аккуратно подковырнула плитку. В показавшемся отверстии находилась небольшая коробка. Внутри нее лежал мобильный телефон с зарядным устройством, а так же запасной ключ от замка в двери. Вернувшись в спальню Леона включила телефон и подсоединила его к зарядному устройству. Сделала глубокий вдох и набрала номер Карло Моретти. – Где ты? – вместо приветствия спросили в трубке. – Меня заперли в комнате, – сказала Леона и запнулась, не зная, как продолжить. – Я думаю, что они убили их. Дарио… он не сказал определенно, но мне кажется… О боже! Ледяное молчание было ответом на это страшное сообщение. Даже находясь в десятках километров от Карло, Леона почувствовала его глубокую скорбь. – Карло, – с тихим всхлипом она позвала его. – Будь осторожна, девочка, – сказал Карло. – И приготовься. Я сообщу, когда все будет готово. Леона поставила телефон на бесшумный режим, прилегла на кровать и закрыла глаза. Несколько минут она лежала в тишине, прислушиваясь к звукам в доме. Затем прошла в ванную и включила воду. Добавив в струи воды несколько капель масел жасмина и мяты, Леона стала с жадностью вдыхать восхитительный запах, разлетевшийся по комнате. Она вернулась в спальню, открыла гардеробную и нашла платье, купленное недавно Табо. Леона с улыбкой вспомнила, как он придирчиво оценивал все ее наряды и критиковал несовершенный вкус своей подруги. Большинство из той одежды, что лежала в шкафу, Табо выбирал сам, Леона лишь полагалась на его мнение. Вот и сейчас она достала легкое бордовое платье, которое, как сказал Табо, делает ее похожей на танцовщицу фламенко. Тонкие рукава свободно падали вниз, ткань мягко струилась по бедрам, и казалось, что она страстно напевает старинную испанскую песню. Леона достала из обувного шкафа туфли на высоких каблуках и поставила их у кровати. Подошла к туалетному столику, взяла флакон с любимыми духами и распылила его возле платья. Обернувшись вокруг, Леона печально улыбнулась. Ей вдруг подумалось, что она тщательно готовится к последним минутам в своей жизни. Она чувствовала запах смерти, ощущала ее присутствие рядом с собой, но не испытывала страха перед ней. Страх уже давно ушел. Леона отчетливо помнила то мгновение, когда он навсегда покинул ее. Сбросив с себя одежду, она легла в горячую воду. Усталость тонкими иголками пробежалась по коже. Леона прикрыла глаза. Теперь стоит обдумать дальнейшие действия. Для начала нужно дождаться звонка Карло. А потом она спустится вниз и выдвинет Дарио свои условия. Конечно, если он не решит избавиться от нее раньше, чем завершится операция. ГЛАВА 32 Роман сразу понял, куда его везут, вернее, к кому. Одно лишь оставалось загадкой – сохранят ли ему жизнь после этой встречи. Странно, но единственная мысль, посетившая его за время езды, была, отчего у мужчины, вежливо предложившего ему закрыть рот, белые волосы. Он еще не встречал итальянцев с таким цветом волос. Белокурые локоны, голубые глаза – классическая внешность сына божьего. Роман догадался, что это Анджело Бьянки – правая рука Моретти, о котором он многое узнал из полученного досье на шефа карабинеров. Легендарный командующий опергруппы Корпуса. Белый ангел, черт его подери! Апостол Гавриил в человеческом обличье. Это сравнение заставило Романа улыбнуться. Он отвернулся к окошку, чтобы спрятать свое веселое настроение, которое вероятнее всего не понравится мистеру Анджело. Улыбка быстро превратилась в гримасу, напоминая о том, что радоваться не чему. Сразу возник вопрос, какое отношение Бьянки имеет к происходящему? По всей видимости, самое непосредственное. В том, что это его ребята уничтожали бизнесменов, можно было не сомневаться, так как работа такого уровня по плечу лишь профессионалам. Однако оставалось неясным, почему спецподразделение втянуто в этот конфликт. И если у Моретти имелись на то личные мотивы, то, что заставляло Бьянки участвовать в убийствах? Личная симпатия к шефу? Этого было мало. Деньги? Мало вероятно, учитывая личные характеристики капитана. Прямолинеен, суров, конфликтен – такие редко ведут жизнь по двойным стандартам. Уж очень сложно совмещать в себе личности моралиста и коррупционера. Мало кто умеет играть с явными противоположностями, включая в нужный момент подходящую роль. А вот человеком, у которого обострено чувство справедливости, легко манипулировать. Хотя вряд ли Бьянки допустил бы ситуацию, при которой им управляли бы, как куклой. Роман с раздражением потер лоб. Он представил, как генерал Риммин недовольно морщится во время доклада о проведенной операции. Вовлек в расследование Полину, переспал с женщиной, замешанной в преступления, которые он собственно и пытается раскрыть, да еще и влюбился в нее, потерял контроль над ситуацией и позволил себя вычислить. Одни чувства и эмоции. Какую оценку даст генерал Риммин, узнав о проделанной работе? В памяти всплыло лицо Леоны, разбросанные по подушке волосы, когда она лежала у него в объятиях, и кровь на диване в квартире Табо Мацебе. Потом Роман вообразил, как, блеснув синими глазами, архангел Гавриил с широкой улыбкой на губах достает пистолет и стреляет в него. От этой мысли стало не по себе. Роман быстро повернулся к Анджело Бьянки и увидел, как тот бросил взгляд на хронометр точно такой же, как у него. Автоматически он посмотрел на свое запястье, это привлекло внимание Бьянки. Тот улыбнулся, заметив очевидное сходство, но тут же лицо его стало серьезным. Машина подъехала к воротам особняка, в котором жил шеф карабинеров. Шофер открыл окошко и выглянул наружу. После этого их пропустили внутрь. Против воли Роман ощутил волнение. Раньше в ситуациях, казавшихся безысходными и опасными, он оставался спокойным и сосредоточенным. Сейчас же не мог сконцентрироваться. Роман задержал дыхание и начал медленно вести отсчет от двадцати. Такой прием позволял прийти в себя. Окружающее замирало, словно все происходило в режиме медленной съемки. Роман мысленно покидал свое тело и смотрел на происходящее со стороны – осторожно и непредвзято. Вот он выходит из машины и поднимается по ступеням, ведущим к главному входу. Сердце ритмично стучит в груди, успокаивается, пульс уже не столь частый, как минуту назад. Роман наблюдал, как к нему подходит Карло Моретти. В конце коридора он увидел Альдо Кондотти, который почему-то остался стоять на месте. Он был похож на спринтера, замершего на старте. – Сеньор Сафонов, – кивнул Карло Моретти. Роман невежливо уставился на его длинный тонкий нос и яркие губы, растянувшиеся в приветственной улыбке. – Следуйте за мной, – сказал Моретти после небольшой паузы, в течение которой позволял рассматривать себя. Роман молча направился за ним, сверля взглядом спину. Все внутри говорило, что время задавать вопросы еще не пришло. На душе отлегло: он вдруг отчетливо понял, что сейчас его убивать не станут. С теми, от которых хотят избавиться, не намериваются вести беседы. А в том, что предстоит разговор, Роман не сомневался. Они пересекли уютную гостиную и вышли на открытую террасу. Теплый ночной воздух почти не колыхался, застыл на месте, словно прислушивался к глухим шагам гостя. Роман осмотрелся. Терраса была густо обсажена высоким кустарником, который скрывал ее от посторонних взглядов. Правый угол освещал небольшой фонарь, привинченный к стене дома. Там же стоял невысокий столик, возле которого находилось кресло. Обратив внимание на сидящего в нем человека, Роман вздрогнул. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на безобразные ожоги, покрывающие лицо и шею мужчины. Карло Моретти указал рукой на мягкий диванчик, стоящий напротив стола. – Присаживайтесь, – сказал он и покинул террасу, оставив гостя наедине с обожженным мужчиной. Роман медленно подошел к дивану. Человек в кресле молчал, вслушиваясь в тихие движения гостя. – Знаю, что вы искали меня, – наконец сказал он низким, очень приятным на слух голосом. – Простите, – опешил Роман. – Искал вас? – Во избежание недоразумений позвольте представиться, – сказал мужчина и протянул руку. – Лука Кондотти. Роман пожал руку и поежился. Кожа с ужасным на ней рисунком была теплой и сухой на ощупь. Она не вызвала неприятных ощущений при прикосновении, хотя изначально воображение сказало, что дотрагиваться до нее мерзко. Ожоги были бугристыми, но гладкими. Мизинец и безымянный палец приклеились друг к другу. Ногтей на них не было, а на остальных пальцах они расплавились и растеклись, приобретя странную форму. Роман отпустил руку и завороженно посмотрел в лицо мужчины. – Лука? – вырвалось у него. – Вы… Он замолчал. – Неприятное зрелище, – сказал Лука, кончики его изуродованных губ вздрогнули и опустились вниз. – Что предложить вам выпить? Голос его был радушным и мягким, словно он разговаривал с другом. – Не знаю, – ответил Роман, не отрывая взгляд от слипшихся век. – Воду, наверное. Лука тихо рассмеялся. – Лучше выпейте вина, – подсказал он. – И я составлю вам компанию. Лука поднял руку, и на террасе немедленно появилась женщина. Она так тихо и быстро вошла, что Роман едва не подпрыгнул от неожиданности. Он мысленно отругал себя за излишнюю нервозность. Однако новое знакомство потрясло его до основания, и это оправдывало беспокойство, вновь появившееся внутри. – Кьяра, – обратился к женщине Лука, – принесите вина. Женщина удалилась, но не прошло и трех минут, как она вновь появилась на террасе и поставила на стол поднос, на котором стояла откупоренная бутылка с вином и два бокала. – М-м, – ноздри Лука дернулись. – Карло, как всегда, щедр и гостеприимен. Что вам известно о деле Д’Ареццо? – спросил он, когда женщина, подав бокалы, удалилась. – И как получилось, что вы им занимаетесь? Невозможно было лгать, глядя в лицо этому мужчине. Роман сделал глоток вина и сказал: – Я расследую убийство Андрея Дагомирова. Он сделал паузу и посмотрел на реакцию, последующую за этими словами. Однако не понимал, что хотел увидеть в этом обезображенном лице. Ярость или боль? Этого не было. Лишь голова изменила угол наклона, и мужчина грудью поддался вперед, ожидая продолжения. – Лука, вы ведь тоже были в ЦАР, – сказал Роман, удивившись уверенности, прозвучавшей в голосе. – Но как? Ваше имя нигде не упоминалось. – Стечение обстоятельств, – усмехнулся Лука. – Как, впрочем, и ваше появление в этой истории. Оказалось, что та роль, которую вы играете, намного значительнее, чем предполагали многие. В том числе и я сам. – Намекаете на то, что главные герои милостиво сохранили мне жизнь? Лука поднес бокал к губам. – Так пожелала Лира, – ответил он. – Ее благодарите. – Черт! – выругался Роман и со страхом вжался в спинку дивана. – Лира? Я уже ничего не понимаю. Все перемешалось в голове. И эта наша встреча… Лука, для чего я здесь? – Что вы хотите понять? Почему был убит Дагомиров и все остальные? – со злостью спросил он. – Я отвечу. За свои деяния нужно отвечать. Знаете, Библия гласит: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека». Наказание должно быть равно преступлению, – добавил Лука. – Я не вижу вашего лица. Поверьте, я многое отдал бы, чтобы посмотреть, какой вы. Дагомиров и его друзья лишили меня этого. Отобрали зрение, способность ходить, сделали чудовищем. Беспомощным чудовищем. Они убили моих друзей, превратили женщину, которую я люблю, в монстра. Она перестала жить в ту минуту, когда они приняли решение избавиться от нас, когда поставили деньги выше человеческой жизни. Лира одержима лишь местью. – А вы? – И я, – согласился Лука. – Порой месть становится еще более жесткой, нежели то преступление, которое ей предшествовало. Но не в нашем случае. Все честно. Воздаяние меры за меру… – Путь, каким сам Бог осуществляет справедливость, – закончил Роман. Лука вытянул руку вперед. Он дотронулся до стола, провел пальцами по поверхности, проверяя, не занята ли она, и поставил бокал. – Вы верите в Бога или читали Библию из любопытства? – Я уже не знаю, во что верить, – отозвался Роман. – И я не знаю, является ли возмездие единственно справедливым способом наказания. Помогите мне понять. Лицо Лука дернулось, словно его опечалили слова Романа. Он опустил подбородок и замолчал. – Мы познакомились с Андрэа… – Мужем Лиры, – перебил его Роман. – Простите, продолжайте. – Не извиняйтесь. Вы ни в чем передо мной не провинились. Андрэа Д’Ареццо был моим лучшим другом. С ним, Лорисом и Микеле Греко мы познакомились в аэроклубе. И я, и близнецы были влюблены в небо. Андрэа боялся высоты, но все же уступил близнецам, которые уговаривали его сесть в самолет. Помню, как все инструкторы и пилоты смеялись над теми доводами, которые приводил Андрэа, доказывая, что в небе нет ничего интересного. Роман растерялся от той любви, которая звучала в голосе Лука. Он говорил сейчас о людях, которые до сих пор жили в его сердце. Казалось, все они сейчас стоят рядом с ним, и от ощущения их присутствия дрожь пробегала по коже, одновременно опаляя ее жаром и холодом. – Когда я увидел Лиру в первый раз, то позавидовал Андрэа. Он понял, что Лира нравится мне, но никогда не показывал своей ревности. Впрочем, ни я, ни Лира не давали повода для этого. Все знали, что кроме Андрэа для Лиры никого не существует. Любила она только его, хотя большую часть времени проводила со мной. Мы оказались очень похожи характерами, да и увлечения были общими. В отличие от нас, которым никогда не сиделось на месте, в которых жизнь била ключом, Андрэа был мягким и спокойным. Для него бокал вина, книга и разговоры по душам были намного важнее и интереснее, чем вся та бурная деятельность, которую развивали мы. Он не гонял машину, не прыгал с парашютом. Андрэа боялся встрясок, мы же, наоборот, к ним стремились. И я вовсе не удивился, когда вместо свадебного путешествия Лира решила собрать всех друзей на сафари в Кении. Но в тот момент у меня сложилась сложная ситуация на работе: в день отлета у меня было назначено слушание в суде. Я ведь когда-то был юристом, – Лука замолчал на мгновение. – Да. Когда-то. Неприятно говорить о своей жизни в прошедшем времени. Но так и есть. Десять лет назад моя жизнь закончилась. – Камилла сказала, что Лира очень расстроилась, когда вы не смогли полететь вместе со всеми, – вставил Роман. – Расстроилась? – приятно удивился Лука. – Камилла? Вы с ней встречались? – Да. Именно она сказала мне, кем вы приходитесь Лире, и как ваша фамилия. От нее я узнал, что Лира – племянница Карло Моретти.