В квартире без сына и жены было пусто. Альдо прошел в комнату Гвидо, по пути прихватил с собой бутылку вермута и прилег на кровать. Он смотрел в потолок, к которому крепились модели военных самолетов. Гвидо надеялся в будущем стать летчиком, и Альдо улыбнулся его мечте. «Совсем как Лука, – подумал он. – Тот также в детстве грезил о небе». О, Лука! Пьяные, оттого еще более горькие слезы текли по щекам. Альдо плакал на кровати сына, уткнувшись лицом в подушку. Внезапно он резко поднялся и уставился перед собой. Джанни ди Козимо был прав, когда предположил, что никто не найдет ответственных за убийства. Ни один человек не догадается о том, кто лишил этих ублюдков жизни и почему. Заносчивый Бальдуччи будет только воздух сотрясать, но ничего не добьется. И фэбээровской ищейке придется вернуться домой с поджатым хвостом. Слишком уж долго планировалась эта операция, в мельчайших деталях просчитывались все ходы, чтобы какие-то выскочки, стремящиеся подняться вверх по служебной лестнице, смогли докопаться до истоков. В любом случае, люди Карло держат обоих под пристальным контролем. И если им станет известна хотя бы сотая часть правды, они будут немедленно уничтожены. Альдо провел пальцами по гладкому крылу одного из самолетов. Это была любимая модель Гвидо, самая первая, та, которую они клеили вместе. Он понял, что очень скучает по своему серьезному мальчику. Им с матерью можно было остаться в Риме, но тогда Альдо не смог бы полностью уделять внимание делу. Сложно быть одновременно любящим отцом и мужем, и жестким исполнителем. Нужно выбирать что-то одно, поэтому Альдо отправил семью к родственникам во Флоренцию. Осталось совсем немного, и все закончится. Следующие в цепочке Тору Сайту и Бретт Уоррен. На десерт семья Аскари. А потом Франческа и Гвидо вернутся домой. Душа полнилась едкой горечью, ненависть душила Альдо изнутри. Бутылка с вермутом опустела почти наполовину, но не принесла ни опьянения, ни приходящего с ним спокойствия. Наоборот, алкоголь еще больше усилил печаль. Альдо подумал о человеке, который в эту минуту страдает еще больше, чем он. Вся его жизнь одно сплошное страдание. Душа его отравлена ядом, и она не смирится, пока не завершит начатое. ГЛАВА 14 Самое красивое время суток в Риме – это вечер, уже почти ставший ночью. Небо над городом приобретает особый цвет: черно-синий с легким оттенком печали. Несколько минут, и тоска уходит, уступая место лишенному тревог и забот веселью. Да, Рим не похож на другие города, он совершенно особый в своей эмоциональности. Несмотря на очевидную бурлящую жизнь внутри себя, он все же умеет быть спокойным и умиротворенным, и это поражает воображение. Рим никогда не хандрит, в отличие от других европейских городов, атмосфера которых словно создана для меланхолии и уныния. Рим всегда весел. Однако перед ночью, всего лишь на мгновение он вдруг окутывается пеленой грусти, становится уязвимым и беззащитным. Роман любил эти короткие минуты, когда город превращался в одушевленное существо и напоминал всем о том, что живой. Такой Рим был ему понятен. Он ощущал свое сходство с ним и испытывал любовь к этому необычному разному городу, который умеет быть открытым в чувствах и не боится этого. Легкий шум, снова появившийся в воздухе, сказал Роману, что пора возвращаться в реальность. Он едва слышно вздохнул и потянулся за рюмкой коньяка, стоящей на столике. На балконе стало прохладно. Роман обрадовался тому, что прихватил с собой плед, и укрыл им ноги. Глоток коньяка помог согреться. В который раз Роман с интересом посмотрел в ноутбук, на экране которого застыла свадебная фотография четы Аскари. Нежные объятия, белое платье, счастливые улыбки. Отчего-то Роман испытал зависть, но постарался избавиться от этого чувства. И все же оно имело наглость возвращаться всякий раз, когда Роман рассматривал искрящиеся весельем глаза Леоны и несколько надменный взгляд Дарио. – Думаешь, чем же он ее привлек? – раздался едкий смешок. – Как угадала? Роман потянул Полину за руку и усадил себе на колени. Та пробежала взглядом по фотографии, нахмурилась и закрыла собой экран. – Так все думают, когда видят их вместе. Полина взяла со стола зажигалку и прикурила сигару. Роман удивился, так как не знал, что Полина курит. – Я не курю сигареты. Но иногда, за бокалом коньяка люблю подымить хорошей кубинской сигарой. Она взяла из рук Романа бокал, слегка раскрутила его и поднесла к носу. – О боги! – воскликнула Полина и сделала один глоток, затем, немного подождав, сделала второй. – Не смотри так. Коньяку нужно дать возможность раскрыться. Иначе он не покажет все, на что способен. Так говорил мой муж, а он знал цену этому напитку. – Муж? Который по счету? – Ха-ха, – скривилась Полина. – У меня их было только два, господин Сафонов. – Бог любит троицу. – О, нет! Твоей женой я не хочу быть. Роман рассмеялся и забрал бокал. – Разве кто-то говорил о семейной жизни? И мне мало верится в то, что ты сейчас сказала правду. – Одно дело периодически спать с тобой, – Полина выдохнула из себя клуб дыма, который начал причудливое путешествие по балкону. – Совсем другое, спать с тобой постоянно. Каждый день в течение оставшейся жизни. Нет, этого мне не нужно. Роман уловил в ее голосе нервозные нотки. Полина говорила одно, а думала другое. Она пыталась скрыть это беззаботной улыбкой, но выдавала себя неестественным блеском в глазах и обидой в словах. – Скажи мне правду, – начала Полина, и Роман насторожился, боясь, что она заведет разговор об их отношениях. – Почему ты так интересуешься ими? – она ткнула пальцем в экран. Роман прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Полина часто в разговоре перепрыгивала с одной темы на другую. – Потому что это моя работа. Он заставил Полину встать с его коленей и принялся собирать в стопку бумаги, разложенные на столе. Полина бесцеремонно выхватила из его руки несколько листков и пробежала глазами. – Ты связываешь смерть Хьюза с… – Полина, я не вмешиваюсь в твои дела. И ты, будь добра, не лезь в мои. Поняла? – Как грубо, – ничуть не обиделась Полина. – Говори правду, Роман. Зачем ты собираешь информацию об этих людях? – она потрясла бумажками перед его лицом. – И откуда у тебя имеются результаты вскрытия Хьюза? Чем ты, твою мать, занимаешься?! Подумав немного, Роман решил открыться. Риммин высказал бы неудовольствие по поводу его действий, но, в конце концов, генерала нет рядом и Роман вправе сам решить, кого посвящать в ход дела, а кого нет. – Этим, – он взял бумаги в руки, – заинтересован Интерпол. Я веду расследование. – Дай, – Полина протянула руку, требуя бумаги. Роман не стал противиться. Она присела в кресло и принялась читать. Роман с интересом наблюдал за ней. – Связываешь воедино эту четверку? – наконец спросила она. – А Аскари здесь при чем? Думаешь, он был знаком со всем остальными? – Полина задавала вопросы и сама на них отвечала. – Хотя вполне возможно. Все «большие» семьи Европы знакомы между собой. Так или иначе, но очень часто их интересы пересекаются. В особенности это касается таких крупных промышленников, как твои трупы. – Аккуратнее в выражениях, – рекомендовал Роман. – Аскари и Хьюз о чем-то оживленно беседовали на приеме. Тебе не показалось, что он чем-то озабочен? – Кто «он»? – Хьюз. Да и Аскари был напряжен. – Глупо строить какие-либо предположения, – резонно заметила Полина. – Напряжен, утомлен, взвинчен. Такую характеристику пришлось бы дать половине гостей. Часть вообще была пьяна и не поняла, что происходит. А остальные – трезвые – чуть только не лопались от любопытства. Скажу честно, я до сих пор не могу прийти в себя, потому что при мне еще никого не убивали. – Так тебе неизвестно, в каких отношениях с Хьюзом состоял Аскари? – Откуда? – Полина пожала плечами. – Я их не знаю. Естественно, много слышала об обоих, но не более того. Роман размышлял о словах Натальи Дагомировой, которая сказала, что ее муж летел в Нью-Йорк к Хьюзу. И вот теперь Хьюз мертв, как и Дагомиров. А еще Хьюз был дружен с Аскари. Их общение казалось близким, и не было похожим на обычный вежливо-прохладный контакт малознакомых людей. – О том, были ли у них всех общие дела, можно узнать, – сказала Полина, и Роман обратил на нее внимание. – Мыслишь, как полицейский, – послал он ей улыбку, но она отмахнулась. – Скорее всего, это будут вопросы бизнеса. Такие люди не дружат между собой. Общим у них может быть лишь сфера деятельности. Но, Роман, не думаешь ли ты, что из всех, кто занимается этим расследованием, только одному тебе пришло в голову связать все смерти вместе? Самый умный, что ли? – рассмеялась Полина. – Уверен в этом, – без тени иронии ответил Роман. – Остальные будут выяснять обстоятельства, собирать и проверять данные. Я же пойду немного дальше. Так сказать, вглубь. – Намерен при этом использовать меня? – Если ты не против, – Роман провел рукой по гладким рыжим волосам, но Полина увернулась. – Не против. Но не знаю, чем могу тебе помочь. – Я хочу сблизиться с сеньорой Аскари. С мужем ее будет бессмысленно заводить знакомство, потому что такой человек, как он, не подпустит к себе незнакомца. А вот дамочка, – протянул он. – Мне она показалась скучающей и печальной. – Ах ты, сукин сын! – воскликнула Полина и, откинув голову назад, рассмеялась. От этих громких звуков Роман недовольно скривился. – Думаешь, что сеньора Аскари станет рассказывать тебе семейные тайны? Глупец! Запомни, жены таких мужчин держат рты на замке. И не только потому, что боятся что-либо говорить. Они ничего не знают о делах своих мужей. – Мне об этом известно. – Тогда, что тебе от нее нужно? – Полина снова запыхтела сигарой. – Мистер Холмс, обрати сюда свое внимание, – он положил перед ней выписку из госпиталя, куда увезли Леону Аскари в бессознательном состоянии. – Здесь говорится, что ее также отравили, как Хьюза. Доза была не такой большой, поэтому сеньора выжила. Но симптомы у нее были совсем другими. – Высокая температура, обильное потоотделение, учащенный пульс. Потом температура критически упала, – читала Полина. – Приступ малярии. Роман внимательно всмотрелся в бумаги. – Где ты это прочитала? – удивился он. – Глупое предположение. В Италии уже много лет не встречалось это заболевание. Просто сказала, чтобы посмеяться. – Не смешно. – А чем отравили Хьюза? – Скополамином. – Сывороткой правды? – снова рассмеялась Полина, но почти сразу замолчала. – С каждой минутой ты удивляешь меня все больше. Но ты права. Это так называемая «сыворотка правды». В небольших количествах вызывает сильное наркотическое опьянение, в результате передозировки – немедленную смерть. – Я знаю об этом веществе, – сказала Полина. – Несколько лет назад в Колумбии пропала дочь одного из клиентов нашей фирмы. Слава богу, что девушка нашлась. Но отсутствовала она несколько месяцев, а когда ее обнаружили, то узнали о печальных последствиях употребления скополамина. Полная амнезия. Она ничего не помнила, ни как ее зовут, ни что она делала в Колумбии. Была похожа на зомби: такая же безучастная ко всему и очень послушная. Девушка, кстати, до сих пор лежит в клинике для душевнобольных. Тот, кто приучил ее к этому наркотику, превратил бедняжку в растение. – У Леоны Аскари также наблюдалась временная потеря памяти, – сказал Роман.