Габриэль мысленно застонал. Теперь ему придется рассказывать свою историю четырем людям, а не одному Чарли. Собственно говоря, это было совсем пустяковое событие; оно могло ничего не значить или же, напротив, иметь большое значение. Неуверенный, вечно во всем сомневающийся, он решил, что, скорее всего, вообще ничего никому не расскажет. То, что он увидел, не так уж и важно. Его разум, наверное, просто преувеличил значение того, что произошло. — Мы говорили о Кафе для домашних животных, — сказала Оливия, закрывая зонтик, — и еще о том, кого вы все хорошо знаете, — она многозначительно взглянула на Лизандра. — Ш-ш-ш! Тихо ты, — Лизандр оглянулся через плечо на сестер — близнецов, прошедших в этот момент сзади. Эдит и Инес Бранко остановились поблизости, чтобы не пропустить ни одного слова. Бледные, бесстрастные, с длинными челками блестящих черных волос, они казались фарфоровыми куклами. Глаза под густыми ресницами были темными и непроницаемыми. Услышав, что Танкред еще жив, они сразу же передадут новость Манфреду, а это стало бы полной катастрофой. Блуры придут в ярость от того, что ничего не знали о случившемся, и скорее всего, заставят Дагберта предпринять второе покушение на его жизнь. — Пойдемте-ка лучше отсюда подальше, — Лизандр, кивнул на древнюю стену, расположенную в верхней части парка. Массивные стены из красноватого камня когда-то полностью окружали замок, построенный Алым королем девять веков назад. Когда-то величественное и красивое здание сегодня лежало в руинах: мощные стены разрушились, каменные полы потрескались и покрылись мхом и сорняками, крыша провалилась, а некогда прочные деревянные балки заплесневели и сгнили. Перед огромным арочным входом находился мощеный двор, окруженный густой живой изгородью. За ним располагались пять небольших арок. Четыре из них были похожи на хищно раскрытые темные пасти, скрывающие вход в подземные туннели, ведущие в замок. И лишь из одной открывался приветливый вид на зеленый холм. — Здесь такой затхлый воздух, — брезгливо сморщила нос Оливия, — пахнет сыростью и чем-то неприятным. Она села на краешек одной из каменных скамеек, стоящих между арками. Остальные расположились по обе стороны от нее, но Фиделио вдруг вскочил и побежал к входу. Он встал под аркой, откуда хорошо просматривалась академия. — Не хочу, чтобы за нами шпионили, — объяснил он. Внезапно из-под скамейки, на которой они сидели, донеслось негромкое ворчание, а затем оттуда вылез старый облезлый пес, похожий одновременно на мопса и на бульдога. Короткие кривые лапки с трудом несли его тучное тело. — Душка! — закричали ребята. Оливия с омерзением зажала пальцами нос: — Фу, вонючяя псина! Как же я раньше не догадалась. — От старых и больных собак всегда плохо пахнет, они в этом не виноваты, — упрекнул ее Габриэль. — Он выглядит таким грустным, — сказал Чарли, — я уверен, что он скучает по Билли. При упоминании имени друга Душка дружелюбно заворчал, проковылял к Чарли и положил слюнявую морду к нему на колени. Чарли погладил собаку по шершавой голове и попытался ее утешить: — Билли обязательно вернется, я тебе обещаю. Душка пару раз хрюкнул, а затем поплелся через арку обратно к школе. — Как ты собираешься выполнить свое обещание, Чарли? — спросил Габриэль, — ведь Билли даже не хочет возвращаться. — Он вернется, — Чарли пристально посмотрел на друга, — ты хотел мне о чем-то рассказать, Гэбби. Тот сразу помрачнел: — Я обещал это только тебе, Чарли, а не всем. — Мы не все, Гэб, мы твои друзья, — Оливия ободряюще ткнула его локтем в бок, — или это что-то очень, очень личное? Габриэль потер занывший бок и зябко поежился на холодной каменной скамье: — Не то чтобы личное. То есть, я полагаю, это заинтересует тебя не меньше, чем других одаренных. — Ну же, Гэб, не тяни. Сколько еще можно ждать, — возмутился Лизандр. Габриэль уставился на свои руки, чтобы не встречаться ни с кем глазами. — Речь идет об Алом рыцаре, — выдавил, наконец, он. Никто не ответил. Словно Габриэль произнес заклинание, и оно растворилось в прохладном воздухе. Он поднял голову и увидел, что над ним не только никто не смеется, но, наоборот, все воспринимают его очень серьезно. — Что ты хочешь о нем сказать? — подхватил Чарли нить разговора. — Я думаю, ты единственный, кто его видел, — промямлил Габриэль, стараясь оттянуть время. — Я тоже его видела, — тихо сказала Оливия. — Ах, да. Я совсем забыл, — Габриэль редко замечал такое серьезное выражение на лице Оливии. Это придало ему смелости. — Как вы знаете, — продолжил он, — моя семья унаследовала плащ Алого короля. Он хранился в сундуке под кроватью моих родителей, и, как я уже говорил, плащ исчез, а вскоре после этого появился рыцарь. Чарли кивнул: — Он был на железном мосту и спас нас с Лив от потопа. Он уже дважды спасал мне жизнь. — Плащ развевался за его спиной, как алое пламя, — Оливия размахивала руками, как на сцене, — но мы не смогли разглядеть его лицо из-за опущенного забрала. Мы подумали, что это может быть сам Алый король, или его призрак. — Нет, — возразил Габриэль, — я много думал, прокручивал в голове каждую мелочь... — Поторопись, Гэб, — прервал его Фиделио, — перерыв заканчивается, некоторые уже уходят с территории парка и возвращаются в академию. Замечание друга взволновало и отвлекло Габриэля. Он сосредоточенно хмурился, пытаясь восстановить в памяти события, пока остальные ждали продолжения повествования. — Однажды ранним утром, или, скорее ночью, потому что было темно, и на небе стояла полная луна, что-то меня разбудило. Я подошел к окну, чтобы посмотреть, не пробралась ли в курятник лиса. И тут я увидел в лунном свете фигуру мужчины одетого в темное, плотное пальто с поднятым капюшоном, закрывавшим его лицо. Рядом с ним стоял мой отец и говорил очень тихим голосом, почти шепотом. Затем он передал незнакомцу довольно большой пакет, перевязанный бечевкой. А потом мужчина ушел. Он пересек наш двор и, дойдя до ворот, помахал моему отцу на прощание рукой. А на следующий день я обнаружил, что плащ исчез, и подумал, что его, должно быть, забрал человек в темном пальто. И если мой отец так поступил, значит, он ему полностью доверял. — Или он был околдован каким-то заклятьем, — пробормотал себе под нос Чарли. — Почему ты так уверен, что в том пакете был плащ Алого короля? — спросил Лизандр, вставая и растирая замерзшие конечности, — мы же знаем, что твой отец пишет триллеры. Это могла быть рукопись или пачка книг. Габриэль покачал головой: — Нет, это был плащ. — Откуда ты знаешь? — повторил свой вопрос Лизандр. — Потому что в лунном свете я видел белую лошадь — ту, в кого превратилась Королева Береника. Она стояла прямо за изгородью и ждала того человека, кем бы он ни был. Взгляды слушателей на мгновение остановились на рассказчике, а потом Лизандр сказал: — Пойдемте, нам пора. Они покинули двор замка и побежали по мокрой траве к дверям академии. Перед тем, как войти в Главный зал, Чарли остановился: — Гэбби, а ты спрашивал папу про незнакомца? — Да. Он ответил, что все это мне приснилось, — пожал плечами Габриэль. ГЛАВА 5 ОГОНЬ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ Чарли хотел бы знать, где находится дом сестер — близнецов Бранко. Ему было известно, где живут все остальные одаренные дети. Он даже кое-что знал об их родителях, хотя видел только некоторых из них. Но семья Бранко оставалась для него загадкой. На самом деле родители сестер владели магазином под названием «Стиль и Красота» и гордились тем, что в его ассортименте имелось практически все, если только покупателям нравилась не очень качественная еда в консервных банках и товары третьего сорта. Чарли вряд ли мог об этом когда-либо узнать — такие универмаги он обычно обходил стороной. Мистера и Миссис Бранко объединяла одна общая черта — они терпеть не могли животных и птиц. Госпожа Бранко выглядела как располневшая, немного помятая копия своих дочерей. До замужества ее звали Наталия Добински, она была известна своими способностями к телекинезу и другими, куда более необычными талантами. Мисс Добински не только умела перемещать предметы силой мысли, но и материализовывать все, что угодно — от банок с уткой по-пекински и сладких плодов хлебного дерева до вареной цветной капусты и жареных пауков — тарантулов с приправой карри. Госпоже Бранко нравилось бродить по магазину, побуждая покупателей тратить больше, чем они могли себе позволить, в то время как ее муж стоял за необъятным дубовым прилавком.