— Это не совсем так, Госпожа Комшарр. Он откинул назад капюшон, освобождая из плена копну густых волос цвета спелой пшеницы. — Как видите, я очень даже жив. — Новости облетели весь город. Все вокруг только и говорят о том, что ты утонул. Она торопливо прикусила внезапно задрожавшие губы, а из ее глаз быстрыми ручейками скатились по щекам две крупные слезинки. — По словам людей, произошел ужасный несчастный случай, но мы-то сразу догадались, что во всем виноват тот злой мальчик, Дагберт Эндлесс, ведь это он тебя утопил. — Ну, в каком-то смысле он это действительно сделал, — согласился Танкред, — Я уже почти отключился, когда Эмма Толли меня нашла. А потом, вскоре после того, как отец отнес мое безжизненное тело домой, к нам пришли гости. Танкред сел к столу и погладил по голове ослепительно желтого кота Саламандра, и тот ответил на ласку глубоким горловым урчанием. — Я думал, что это вы их ко мне прислали. — Коты! — воскликнул Мистер Комшарр, хлопнув в ладоши, — Я должен был догадаться. Но они ведут такую загадочную жизнь. Никогда не знаешь, куда они отправятся в следующий момент. — Они спасли и твою жизнь, Орвил, — добавила его жена, наливая гостю чай, — это просто чудо, как они всегда узнают, когда дитя Алого короля в беде. — Я же не ребенок, — усмехнулся Мистер Комшарр, поднимая на руки оранжевого, словно пламя, Везувия. — Ты потомок Алого короля; этого им вполне достаточно, — Онория ласково улыбнулась, когда медно-красный кот Феникс обвился вокруг ее ног. — Они просидели на моей кровати всю ночь, — глаза Танкреда приобрели далекий блеск, когда он начал описывать тепло и уют, которые коты принесли его ледяным конечностям, и то, как их голоса уняли боль в голове и вернули нормальный ритм его трепещущему сердцу. — Это мне знакомо, — Мистер Комшарр подумал о своем недавнем чудесном исцелении. Миссис Комшарр села за стол и пододвинула поближе к Танкреду блюдо с тарталетками. — Будь добр, съешь все это до последней крошки, — сказала она, — и отнеси, сколько сможешь пирожных, домой своей маме. Мы не часто ее здесь видим. — У нее нет домашнего питомца, — объяснил Танкред, отправляя в рот очередную вкуснейшую тарталетку. — Мама пробовала заводить собак и кошек, морских свинок, кроликов и даже пони, но они все сбежали, не выдержав громогласности моего отца. Отец Танкреда был известен как человек — гром, из-за бурной погоды, которая постоянно его сопровождала, куда бы он ни пошел. — А Чарли Бон знает о том, что ты выжил? — спросил Мистер Комшарр, откусывая очередной кусок пирога с креветками. Танкред энергично кивнул: — Да. Чарли, Лизандр, Габриэль и все наши уже в курсе, но больше никто не должен об этом знать. Мне будет проще помочь им, если Дагберт и Блуры будут думать, что я мертв. — Мы не проболтаемся ни единой душе и сохраним все в тайне, — Мистер Комшарр понизил голос, как будто Блуры могли быть за дверью и подслушивать. — Мне так жаль бедного Чарли. Его родители отсутствуют уже больше месяца и, хотя не хочется критиковать такого прекрасного человека, как Лайелл Бон, это слишком жестоко — снова оставлять единственного ребенка, когда он и так уже прожил с ним в разлуке больше десяти лет. — Я с Вами полностью согласен, — кивнул головой Танкред, — но Чарли такой замечательный сын… Громкий стук в окно заставил его остановиться на полуслове и посмотреть через плечо. — Кто бы это мог быть? — Мистер Комшарр открыл дверь кухни и стал пристально разглядывать большую темную фигуру за окном зала для посетителей. — Слава Богу, это всего лишь Нортон, наш охранник, я... — Нет, Мистер Комшарр! — Танкред вскочил на ноги и потянул маленького человечка обратно на кухню, — Чарли просил меня предупредить Вас. Вот почему я пришел. Нортон Кросс предал Вас, Мистер Комшарр. — Что? — хозяин Зоокафе недоверчиво посмотрел на Танкреда, — ушам своим не верю! Как ты можешь такое говорить? Чтобы Нортон? Он лучший швейцар, который у нас когда-либо был. — Вы должны мне поверить, сэр, — сказал Танкред, понижая голос, — его видели в компании ведьмы Тилпин и других ей подобных злодеев с улицы Пимини. Это неоспоримый факт. — Наш Нортон? — Мистер Комшарр схватился двумя руками за край стола и тяжело опустился на ближайший стул. — Куда катится этот безумный мир? — Не надо так расстраиваться, Орвил, — успокоила его жена, — по крайней мере, теперь мы будем начеку. Она недоуменно покачала головой: — Кто мог сбить нашего дорогого Нортона с праведного пути и склонить его к бесчестию? На этот вопрос ответа пока не было. Наконец стук прекратился, и, выглянув из окна кафе, Танкред успел заметить в темноте два силуэта, быстро удалявшихся вниз по аллее. Нортона легко было узнать по громоздкой фигуре, облаченной в теплую зеленую замшевую куртку с вышитыми желтыми слониками. Его спутник был ниже ростом, одет в черный плащ и шляпу с поникшим пером. Шляпа была странной формы, на вид мягкая и бархатистая. Она напомнила Танкреду другую шляпу, которую он где-то видел — то ли в книге или на картине. Он пока не мог вспомнить, где именно. — Думаю, мне будет лучше уйти прямо сейчас, — сказал он Комшаррам. — Будь осторожен, мой дорогой, — Миссис Комшарр крепко обняла его на прощанье, — ты еще слишком молод, чтобы идти одному в такую темную ночь. Танкреду было четырнадцать, и он не боялся ходить по ночным улицам в одиночку. Его дар был единственной защитой, в которой он нуждался, по крайней мере, так ему казалось. Молнии или порыва штормового ветра всегда было достаточно, чтобы отпугнуть любого потенциального нападающего. — Я и сам могу о себе позаботиться, — заявил он, освобождаясь из объятий Миссис Комшарр. Сильный порыв ветра пронесся по кухне, и чашки, висевшие на крючках в шкафу, задрожали и зазвенели сами собой, обиженно выбивая стеклянный ритм. — Ладно, ладно, Повелитель бурь, мы тебе верим, — усмехнулся Мистер Комшарр. Танкред решительно прошел через зал и у порога оглянулся: — Спокойной ночи, друзья. Берегите себя! Он вышел в темноту переулка, закрыл за собой дверь кафе и на мгновение замер, чутко прислушиваясь. В ночной тишине было хорошо слышно, как удалявшиеся гулкие шаги повернули направо на Главную улицу. Натянув капюшон, Танкред на цыпочках быстро прошел по Лягушачьему переулку и выглянул из-за угла. Две фигуры быстро двигались в сторону Академии Блура. Танкред накинул шарф на нижнюю часть лица и поспешил за ними. Сначала Нортон и его спутник, казалось, не замечали своего преследователя, но человек в черном плаще неожиданно резко обернулся. Танкред прыгнул в ближайший дверной проем. Он стоял, прижавшись спиной к двери, и тяжело дышал. — Должно быть, незнакомец почувствовал мое присутствие, — подумал он, — потому что я слишком пристально на него смотрел. Танкред уже где-то видел его лицо: бледное, обрамленное черными кудрями длиной до плеч, с большими темными глазами и нависшими над ними дугообразными бровями. Портрет завершала небольшая остроконечная бородка, а кончики тонких усов загибались к каждой щеке, как нарисованные. Если этот человек и заметил Танкреда, то, видимо, его это не обеспокоило, так как удаляющиеся шаги возобновили свой быстрый ход. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Танкред смог заставить себя сдвинуться с места, а когда он снова вышел на улицу, двух фигур уже не было видно. Очевидно, они свернули на боковую улочку, ведущую к академии. Держась поближе к зданиям, мальчик кинулся их догонять. Он достиг площади перед академией как раз вовремя, чтобы увидеть, как охранник Зоокафе Нортон поднимается по ступеням в школу. По позвоночнику Танкреда пробежала холодная дрожь. Он провел в академии три года, и, несмотря на то, что у него появились друзья, он всегда знал, что в любой момент старый Иезекииль Блур и подконтрольные ему дети могут совершить что-то необратимо дурное. И вот появился Дагберт — утопитель, и зло, наконец, показало свою силу. Дагберт был уверен, что утопил Танкреда Торссона; действительно, если бы не чудодейственная сила котов, он был бы сейчас мертв. Парень смотрел, как Нортон поднимается на верхнюю ступеньку, затем поворачивается и оглядывается на фонтан в центре площади. Круг каменных лебедей с поднятыми клювами пускал серебристые струи воды в светящийся воздух. Танкред вжался в стену там, где свет уличных фонарей не мог его достать. Нортон сделал правой рукой странный знак — поднял вверх указательный палец. И тут, прежде чем Танкред сообразил, что происходит, рука Нортона повернулась так, что указательный палец был теперь направлен прямо на него. Танкред проклинал себя за то, что оказался таким глупцом. Он совсем забыл о спутнике Нортона. Тот вышел из-за фонтана и направился прямо к Торссону. — Кто ты? Назови свое имя, — голос был глубоким и хриплым, — говори! Прижавшись спиной к стене, Танкред незаметно перемещался в сторону, пытаясь ускользнуть обратно в темноту переулка. — Стой! — прорычал мужчина, и мальчик замер, заметив, как незнакомец вытащил из-под складок своего плаща сверкающий меч, — назови свое имя, подлый шпион! Танкред обнаружил, что у него внезапно перехватило дыхание; а ноги стали ватными и отказались ему повиноваться. Он попытался вызвать ветер, наполнить воздух градом, но смог лишь поднять слабый легкий бриз. Мужчина был уже совсем рядом, его клинок рассекал воздух сияющими дугами света. — Неужели я должен умереть во второй раз? — отстраненно подумал Танкред. Свидетелей не было. Город казался пустынным; стих даже шум транспорта. Мальчик слышал только слабый стук, который он принял за биение собственного сердца. Но звук становился все громче и громче. Теперь он напоминал стук копыт по мостовой, а затем в тишину ночи ворвался голос: — Ашкелан! Мечник обернулся, и Танкред в изумлении уставился на всадника, сидящего верхом на белой лошади. Рыцарь был с головы до ног облачен в сверкающую серебряную кольчугу, его голову защищал шлем с закрытым забралом, с плюмажем из красных перьев, ниспадавших с навершия, а за спиной подобно парусу развевался алый плащ. В правой руке он держал блестящий меч с рукоятью, украшенной драгоценными камнями, а на щите, притороченном к луке седла, сияло пламенеющее солнце — символ Алого короля. — Ты! — прорычал человек названный Ашкеланом. Держа оружие наперевес, обезумев от ярости, он бросился на рыцаря. Тот выбил спату из руки нападавшего одним ударом меча, и она зазвенела по булыжникам. Раздался крик боли, сопровождаемый гневным ревом: владелец спаты упал на землю, схватившись за раненую руку. Но вот он потянулся за своим клинком, и из его глотки вырвался целый поток загадочных и неразборчивых слов. Танкред уже собирался бежать с площади со всех ног, но замер на месте, не в силах поверить собственным глазам. Упавшая спата сама по себе взвилась в воздух и полетела в сторону рыцаря. Подняв меч, он парировал мощный удар, который чуть не отсек ему руку, но заколдованное оружие нападало снова и снова, заставляя отбивать удар за ударом. Танкред, как он ни был напуган, не мог оторвать взгляд от необычного поединка и заставить себя покинуть место битвы. Всадник в алом плаще и его кобылица казались единым целым, хорошо слаженным механизмом. В следующий миг она молниеносно отпрянула в сторону, уходя от нападения, перепрыгнула струи фонтана и помчалась вокруг площади, выбивая подковами искры из мостовой. Заколдованный меч, не давая времени на отдых, похожий на летящую полосу света, атаковал рыцаря со всех сторон. Как ему удавалось отбиваться от такой серии молниеносных ударов, оставалось непостижимым. Внезапно, вопреки тактике боя, меч изогнулся и нанес решающий удар невероятной силы. Он пришелся поперек груди всадника, пробив металлическую сеть кольчуги. Рыцарь застонал от невыносимой боли, но любое промедление грозило ему смертью и, собравшись с силами, он одним могучим движением перехватил мечом зачарованную спату и отбросил ее от себя высоко вверх, как ядовитую змею. Танкред не стал дожидаться, пока она упадет на мостовую. Пораженный всем увиденным, он кинулся в переулок и выбежал оттуда на Главную улицу. Пережитый страх и волнение вызывали порывы ветра, свистевшие вокруг его головы, капюшон откинулся назад, а воздух над ним искрился синими и белыми всполохами. Добравшись до Лягушачьего переулка, он побежал в сторону кафе для домашних животных, громко крича на бегу: - Господин Комшарр, откройте, впустите меня! Внезапно из тени вышел высокий человек, и Танкред, не успев затормозить, врезался в него со всего размаха. Со стоном поражения мальчик — шторм закрыл глаза и упал на землю к его ногам.