— Ну, обычно. Не знаешь, как? Украли и держат в темнице. Плохо обращаются и требуют выкупа, например. — Кто похитил? — Да никто. В Сочи она улетела со старым дружком своим. — А подруга в госпитале? — Я думаю она ненадолго улетела, завтра вернётся. Или послезавтра. Когда я стаскиваю брюки, звонит телефон. Кончится это когда-нибудь или нет? — Алло… — Егор, извини, что поздно. Это Толик. — Да узнал я тебя, Толик. Только давай мы завтра поговорим, а? — Слушай, я здесь, рядом с гостиницей. Мне с тобой сейчас поговорить надо. — Точно не завтра? — с надеждой уточняю я. — Несколько минут, Егор. Я могу подняться к тебе. Или ты спустись. Важное дело у меня… 7. Сибирские морозы Важное дело. Важное. Самое странное, мне даже нисколько неинтересно, что это за важное дело. У меня, вообще-то, все дела важные, как ни удивительно. Мне бы для разнообразия о космосе подумать, об искусственном интеллекте, что ли, а то постоянно решаю вопросы жизни и смерти. И ничего больше. — Я сейчас, Наташ. Толик что-то мне сказать желает. Очень важное и не терпящее отлагательства. Наташка вздыхает. Вот так быть женой декабриста. Несладко, да? Да, сам знаю, но что делать. Нам бы в коечку, нам бы сладенького, а тут реки-то совсем, блин, не молочные текут в кисельных берегах. Кровь с молоком. Но это ничего, всё поменяется. Со временем. Наверное… Я звоню в номер к пацанам и приглашаю на вахту Семёна. Мы поднимаемся наверх, в казино. Анатоль уже здесь. — Здравствуй, Толик, — жму я его руку. — Ну как ты? Живой? Сыграть не хочешь? Как твой фарт? — Хочу, — улыбается он, — да только, похоже, сейчас не самый удачный момент в жизни. В плане везения. — Ну что же, ты мудр не по годам, — усмехаюсь я. — Ну, так что там у тебя? Было что-нибудь интересное? — Ох, — качает он головой. — Ты многое пропустил. — Ага, — усмехаюсь я. — У меня и своих приключений достаточно было. А ты что, всё это время в ментовке просидел? — А ты откуда знаешь? — Знаю, но не всё, — отвечаю я. — Так что рассказывай. Кого там у тебя укокошили? Он берётся за голову руками. — Представляешь, человека убили! У меня дома! Родители, наверное, в полном ужасе… — Мама твоя, если это она была, вполне спокойной мне показалась, когда я звонил. Зачем ты такую толпу домой к себе потащил? Вот что я не пойму. — Да я и не собирался, — качает он головой. — Думал, тебя, Еву, дядьку этого ещё, ну и… музыка, выпивка, интимная обстановка. Бармен приносит кофе. — Не собирался, но притащил? Что уж удивляться, что секс обломился? — Ты прям, как западник говоришь. Сеск… Хм… Понимаешь, Галина Брежнева, — понижает он голос, — захотела присоединиться. Не к… сексу, а к вечеринке. Я просто сдуру сказал, что еду с друзьями к себе, и она прилепилась насмерть. Мы с вами и точка. А за ней ещё куча народу потянулась. — А ты, значит, хотел Еву в койку затащить? Она же иностранка, на неё знаешь, сколько глаз смотрит, причём неотрывно. — Да почему сразу в койку? — Ладно, рассказывай, кого там грохнули у тебя? — Слушай, — качает он головой. — Это вообще детектив. Короче, мужичонка вообще спокойный сидел в уголочке, почти ничего не говорил, улыбался всё время. А потом мы все вырубились и оп-па… он с ножом в животе. Всё в крови, а в милиции говорят, что, это опасный рецидивист, грабитель и убийца. Родители в ужасе, пороть будут сегодня, тем более, что объяснить я ничего не могу. Хорошо хоть ничего вроде не украли. Блин… Грабитель и убийца туда явно неслучайно попал, а по наводке. Или по заказу. Но это естественно не тот кент, что на квартирнике подрезал лилию. — Кто ещё был? — спрашиваю я. — Да, ёлки… Даже не знаю. Какие-то неизвестные личности. Мутные, по большей части. — Ну, подумай, никто не запомнился? Неважно по какой причине… — Ну да, был там один интеллигент, учёный какой-то. Он всё вокруг Галины крутился. Всё ей обещал что-то. — Что именно? — Не знаю, — пожимает плечами Анатоль. — Говорил, чтобы она не волновалась, он всё сделает. Такую фигню какую-то. Я думаю, он просто набрался. — А у тебя откуда алкашки столько дома? — Алкашки? — хмурится он, пытаясь понять, что я имею в виду. — Напитков то есть. — Так они с собой принесли. — Понятно. А Ева где сейчас? — Она у себя в отеле. — Ну, — пожимаю я плечами. — А ты-то почему не у неё, а у меня до сих пор? — Да, ёлки, я бы пошёл, но такое чувство, будто буду под микроскопом у различных органов. — Да плевать, — смеюсь я. — Думай о своих органах, они важнее. Он тоже смеётся: — Егор! — Не знаешь, что интеллигент этот хотел от Галины? — Нет, не понял, — качает он головой. — Она от него старалась подальше держаться. Там с ней Борис был, он этого дядю блокировал, если так сказать можно. — А вокруг Евы никто не вился? — спрашиваю я. — Кроме тебя, конечно. Или ты всех претендентов тоже блокировал? — Нет, — ухмыляется он. — Никто не претендовал. Она даже удивлялась, что никого из КГБ не было. — Ну, это заблуждение, мой друг. Впрочем, это неважно пока, но готовься, что тебя и туда дёрнуть могут. Но только в свободное от работы время. Завтра от Ирины и так прилетит. Готовь свой зад. Драть будут. Как сидорову козу. Он мрачнеет. — Ну ты сильно-то не депрессуй, — усмехаюсь я. — Выдерет разок, подумаешь. На вот тебе. Я даю ему несколько фишек. — Иди, поиграй немного, но не увлекайся. В конце концов в выигрыше всегда казино остаётся. — А ты как с этим… с этим всем связан? — удивляется он. — С казино то есть… — Мы все связаны со всем, — пожимаю я плечами. — Так уж эта жизнь устроена. Считай, что я комиссар от Коминтерна. И никому не говори об этом. — Понял, — усмехается он. Он идёт к столу, а я возвращаюсь к Наташке. Мне очень хочется продемонстрировать ей, что при всех неурядицах в жизни всегда остаётся место для приятных, захватывающих дух моментов. Пусть при регулярном повторении эти моменты на первый взгляд могут показаться весьма обыденными и неважными, только это совсем не так. Каждый раз они увлекают, будто в первый и делают нашу связь крепче. Крепче и крепче.