Перед ним колыхалась густая листва древних джунглей. Земля хлюпала у него под ногами. Раскинувшиеся вокруг заросли хвастались экзотическими бутонами цвета расплавленных драгоценных камней. Мотыльки размером с тарелку с пятнистыми крылышками порхали вокруг. Острый запах травы наполнял его легкие, и мелодичные колыбельные ярких птиц услаждали его слух. Северин потянулся к цветку. Он видел капли росы, стекавшие по его листку. Он почти ощутил прикосновение шелковистых лепестков к коже, как вдруг видение исчезло. Он моргнул, и оказалось, что это был не лепесток цветка, к которому он едва не прикоснулся, а лицо Руслана, оказавшееся совсем близко. – Буу. – Он широко улыбнулся. Северин отшатнулся. – Ах, мой друг, ты совершенно ошеломлен! – сказал Руслан, хлопая в ладоши. – Ты похож на главного героя из романтической поэмы. Мечущегося, скорбящего и все такое… – Что это было? – спросил Северин. Его голос прозвучал резче, чем он хотел. – Творение разума, как тебе известно, – откликнулся Руслан, усаживаясь за стол. – Но это не похоже ни на одно Творение разума, которое я видел раньше, – заметил Северин. Даже в самых прекрасных Творениях разума всегда чувствовалась какая-то хрупкая искусственность… непрочность или странный аромат. Однако это казалось безупречным. Северина вдруг озарила жуткая догадка, что если он пересечет океан, отправившись за сотни миль отсюда, то отыщет этот рай. – Это реальное место, – сказал Руслан, сделав глоток вина. – И теперь ты видел его совершенную карту. Северин мгновенно ухватился за слово «карта». Это был намек, он в этом не сомневался. Возможно ли, что карта, указывающая путь к храму под Повельей, могла существовать в такой форме? Возможно, это знак, что Руслан готов указать ему путь? Или же это новая игра? Северин опустился на стул и потянулся к бокалу с вином, как вдруг Руслан схватил его за руку и перевернул ее. – Знаешь… когда я выдавал себя за патриарха Дома Даждьбога, то отрезал его руку, и это отлично сработало, – задумчиво произнес Руслан. – Возможно, я мог бы поступить так и с тобой, и божественная лира бы ответила мне? Мне всего лишь нужна твоя рука, а не ты сам. Северин сидел неподвижно. Разум Руслана был устроен не так, как у остальных. Чего он хотел? Северин вспоминал все те моменты, когда Руслан показывал ему новый инструмент Творения или пытался как-то привлечь его внимание. Он хочет поиграть, догадался Северин. Улыбнувшись, он пошевелил пальцами. – Попробуем? Достав Кинжал Мидаса, Руслан коснулся кончиком острия ладони Северина. – Мы могли бы. – Хотя это было бы скучное излишество, – заметил Северин. Он изо всех сторон старался не выдать дрожь в пальцах. – Скучное? – повторил Руслан. – Ты уже заметил удивление на моем лице, – сказал Северин. – Разве не хочешь ты увидеть его вновь, когда я узрею тебя в божественных одеяниях и в сиянии славы? Или же ты предпочтешь беседы со мной общению со скучными членами твоего Дома, которые больше похожи на вещи, чем на компаньонов? Если так, то ты не настолько интересен, как я надеялся. Какое разочарование. Если так, возьми мою руку, перережь мое горло и избавь от скуки. – Как грубо с твоей стороны, Северин, – пожаловался Руслан, убирая нож. – Ты ранил мои чувства. Северин медленно убрал руку, глядя на патриарха. После того, как его назвали скучным, настроение Руслана изменилось. Пронзив вилкой кусочек сыра, он сердито засунул его в рот. – Прости мне мою маленькую шутку, – сказал Северин. – Твои речи, как обычно, очень увлекательны. Однако дни мне кажутся немного монотонными… не лучше было бы… Руслан медленно поднял голову. Он улыбнулся, но это была натянутая улыбка, словно у ребенка, скрывавшего, что он набил рот запрещенными сладостями. Северин почувствовал в горле кислый привкус паники. – Десять дней, – сухо произнес Руслан. – И не забывай, месье Монтанье-Алари… Мне тоже скучно, и часто я совсем не нахожу тебя занимательным. Северин напустил на себя безразличие. Как раз в этот момент распахнулась дверь в другом конце комнаты. Вошла Ева, держа в руках склянку с Сотворенной кровью. Руслан оживленно захлопал в ладоши. – Мое, мое, мое, – пропел он, а затем облизнулся. – Вкусная, сладкая защита, хотя я и ненавижу, что приходится постоянно этим заниматься. Раз в день прогонять лжецов… Руслан вытянул вперед запястье. Легкая презрительная усмешка скривила губы Евы, когда она резко чиркнула шипом на своем кольце по его коже. Кровь просочилась сквозь края раны, и она собрала ее в сосуд. Некоторое время спустя кровь сделалась темнее. Когда Ева открыла сосуд, молекулы взвились в воздух, извиваясь, словно узор из пролитых на бумагу чернил, в нескольких сантиметрах от лица Руслана. Тот склонил голову набок, а затем наклонился вперед, впиваясь в Сотворенную кровь, словно создание, пожирающее что-то в воздухе. Кровь запятнала его губы. Он улыбнулся, облизывая уголки губ и вытирая щеки. – Это ведь не понадобится, когда мы станем богами, правда? Не придется защищаться от обмана, я в этом уверен. – Руслан улыбнулся Еве. – Хотя не знаю, как я тогда поступлю с тобой. Возможно, съем тебя. Ева побледнела, поставив сосуд на поднос. Он заметно дрожал у нее в руках. Северин дождался, когда она почти дошла до двери, и заговорил: – Руслан, надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что в последнее время мне не хватает прекрасного? Руслан застонал, похлопав себя по лысой макушке. – Печально, но у меня и не было иллюзий насчет своей внешности. – Я подумал, что мог бы пригласить прекрасную Еву покататься на гондоле сегодня вечером. Ева замерла, переводя взгляд с Руслана на Северина. Руслан задумчиво прожевал кусочек фрукта, а затем пожал плечами. – Я не возражаю, – ответил он. – Я возражаю, – громко ответила Ева. – Я никуда не хочу с ним идти! Руслан расхохотался. – Глупышка Ева. Ты знаешь, что я нахожу очаровательными твои капризы, но если ты еще раз поступишь подобным образом, я притащу сюда твоего отца и убью у тебя на глазах. – Его голос звучал абсолютно спокойно. Даже ласково, и у Северина мурашки побежали по коже. – А затем набью твой рот раскаленными угольками, чтобы выжечь твои злобные словечки. Ева побледнела. А затем обернулась к Северину: – Почту за честь сопровождать тебя сегодня вечером. Северину стало нехорошо. Конечно, Ева их предала, но она сама оказалась в ловушке. А чем ты от нее отличаешься? – прошипел голос в его голове. – Как ты поступил с людьми, которые верили в твою любовь… Отмахнувшись от голоса, Северин изобразил улыбку. – Отлично. Час спустя Северин сидел в гондоле Падшего Дома, Сотворенной лодке с черной лакированной поверхностью, которой не нужен был гондольер. На ее боку виднелась печать Падшего Дома. На носу щелкала металлическими крылышками пчела. Она могла видеть их, но не слышала. И все равно Северин повернулся к ней спиной. С причала за ними безмолвно следил член Падшего Дома, сжимая в руках Сотворенный футляр с божественной лирой внутри. – Я подумал, мы могли бы взглянуть на знаменитый Мост Вздохов, – сказал Северин, когда лодка заскользила по воде. Ева ничего не ответила. Она поглаживала ножны, в которых висел ее кинжал с украшенной драгоценными камнями рукояткой. – Я обещала составить тебе компанию, но… – Компания – это все, что мне необходимо, – откликнулся Северин. – А разговор – по желанию. Следующие полчаса они не проронили ни слова. Пропитанные влагой улочки Венеции оживали в ночи. Любовники жались друг к другу, забыв обо всем на свете. Они целовались, и их Сотворенные лодки, вырезанные в форме плавучих роз или ладоней, сложенных лодочкой, приближаясь, проплывали мимо, скрывая их от посторонних глаз. Впереди показался изящный мост, возвышавшийся над водами канала Рио ди Палаццо. Белое каменное сооружение казалось настоящим чудом – спирали, вздымавшиеся вдоль вершины полностью закрытого прохода моста, словно морские волны, а вдоль нижней арки виднелись десять лиц с разной степенью выражения страха и ужаса. Лишь одно из них улыбалось. Два маленьких окошка, высеченных в мраморе, важно взирали на них, когда они проплывали внизу. – Он правильно назван, не так ли? – спросил Северин, указывая на мост и роскошные здания, которые он соединял. Ева изобразила безразличие. – Я не говорю по-итальянски. – Понте де Соспири означает Мост Вздохов, – объяснил Северин. – Он соединяет новую тюрьму слева от нас и комнаты пыток Дворца Дожей справа от нас. Осужденный человек, проходя по мосту в темницу, последний раз бросал взгляд на город через эти окна. И этот вид, определенно, стоил того, чтобы вздохнуть. – Чего ты хочешь? – резко спросила Ева. Северин коснулся ее руки. Мнемонический жук у него за спиной мог видеть лишь такую картину: двое молодых людей, которые сидели, склонив головы и взявшись за руки. – Я могу тебе помочь, – прошептал он. Зеленые глаза Евы вспыхнули. – Я не бросаюсь от одного человека к другому, надеясь, что меня пощадят. И меньше всего я понадеялась бы на тебя. Неужели ты думал, что я поверю тебе после того, как ты их убил? Они были… хорошими… людьми. Северин не сводил глаз с Евы. – А если я скажу, что они в безопасности? Ева помолчала. – Каким образом? – Если это правда, какое это имеет значение? Ева отдернула руку. – Только если ты сможешь доказать свои слова.