* * * Сквозь шум в ушах и дремотное состояние до меня доносятся громкие слова: — Здравия желаю, товарищ полковник! Дежурный по отделению, капитан Бурков. — Где начальник отделения? — Он на выезде, товарищ полковник. — А ты чего такой мокрый Бурков? И мятый весь какой-то… Чем это у вас воняет, капитан? — Я… Мы тут… — А это, что за тело? — Хулиган, товарищ полковник. Прямо здесь вот в углу нассал. На меня напал. — Кто? Вот этот мелкий? — Он, наверное, псих. Дрался, как чёрт. Пришлось связать… — Сержант! — командует полковник. — Поднимите это тело. Я гляжу судя по мокрой форме, ты тоже помогал вязать этого «злодея». — Так точно, товарищ полковник… — А кто ещё помогал вязать его? — Экипаж ПМГ. — Это вы его так избили? — Никак нет, товарищ полковник. Он такой был. — Да? Вызывайте ПМГ сюда. А ты, капитан, дай мне материал на этого «злодея»! Сержант. Ты развяжешь его или нет? * * * Меня кантуют, ворочают, развязывают верёвки… И тут уже начинается сущий ад… Кожа на запястьях чуть ли не до мяса протёрта и содрана. От боли, которая возникла как только к моим кистям стала приливать кровь, я не сдержался… Стоя на коленях и глядя на свои сине-чёрные руки, я выл в полный голос… — А-а-аа-а! — Вы что о*уели, уроды? — а голос-то у полковника, настоящий, командирский. — Вы же его чуть рук не лишили. Ещё немного и некроз бы начался. Быстро все мне рапорта на стол! Как было? Кто что делал?… Капитан! Где на него материал? — А нет на него никаких бумаг… товарищ полковник… — Как нет? А кто его доставил? — Это… Он ещё со вчерашней смены остался в камере… товарищ… — Тамбовский волк тебе товарищ! Начальника отделения сюда вызвать срочно. Слышно как жужжит телефонный диск. Снова командный голос полковника. — Полковник Авдеев! Дежурную группу срочно в ⁇ отделение! Жду… А потом я наконец-то смог разглядеть полковника. Ну, что же? Монументальный человек. Ростом почти под два метра. Широк в плечах. Хорош собой. Прямо как в песне: «Ну, настоящий полковник!» Чтобы общаться со мною ему пришлось слегка наклониться. — Ты кто такой, боец? С трудом шевеля разбитыми губами, отвечаю ему: — Александр Григорьевич Тихий. Одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения. Мне ещё нет четырнадцати, товарищ полковник. У нас с братом день рождения второго августа. — О, как! Прямо в день ВДВ вас с братом мамка родила. А брат твой где? Я говорю медленно. Мне ещё пока тяжело дышать… Но боль в руках постепенно отступает, хотя кисти рук ещё горят и плохо слушаются… — Его ножом ударили в живот. Скорая в больницу отвезла ночью. — А родители твои где? — Наша мама умерла, рожая нас. Отец — фронтовик. Был ранен на войне. Имел инвалидность. Умер в шестьдесят девятом. Мы с братом из интерната. На нас ночью напали… Семеро… Брата ножом ранили. Я отбивался тем, что под руку попало… А меня сюда привезли. Вот так… В трусах и в майке… Ночью. Сразу в камеру посадили. Там пьяные мужики ко мне приставать начали. Но за меня заступился… Там ещё один был… Я утром просил, чтобы в туалет вывели. А они меня бить начали… Полковник багровел прямо на глазах… * * * Нашу беседу прервало появление какого-то майора. Похоже, что это и есть начальник отделения. Учитывая мой опыт из прошлой жизни, я понимаю, что этому майору сейчас настанет полный трындец. — Товарищ полковник! — Что у тебя в отделении творится, майор? Ты где был? — Убийство, товарищ полковник! В интернате. — Так… Рассказывай! — Два человека совершили вооружённое нападение на воспитанников интерната. Один человек убит. Шестеро находятся в больнице с травмами различной степени тяжести * * * Знаете, что мне напомнила версия, рассказанная майором? Сидит на ветке дерева ворона. Во рту, как обычно, традиционно держит кусок сыра. Выбегает лиса с дубиной. Хрясь, трясь! Схватила сыр и убежала. Ворона с помятым клювом и поломанными крыльями лежит на земле и причитает: — Ну, ни хрена себе, как сказочку-то извратили…' * * * — Это всё ложь. — произношу я, стараясь отчётливо выговаривать слова. — Да… — как бы соглашаясь со мной, произносит полковник. — А ты сам-то веришь в это, майор? Вот скажи мне, почему это мальчик так легко одет? — Не могу знать, товарищ полковник. — Наверняка его брата, которому нанесли ножевое ранение в живот, скорая помощь тоже в таком же виде забрала. А знаешь, почему? — Никак нет, товарищ полковник. — А потому, что они спали, когда те семеро на них напали. — Но там же есть убитый, а убил его, вот он! — в меня тычут пальцем.