Не дождавшись от меня никакой реакции, лорд продолжил: – Я вижу, что вам здесь некомфортно. Вам кажется, что вы окружены врагами и все вокруг желают вам только зла. Вы готовы схватиться за любую, даже самую безумную возможность освободиться. Наверное, мне еще после первого вашего побега стоило понять, что ничего не изменится. Я должен был осознать, что вы… – Он оборвал фразу и горько усмехнулся. Его голос был полон глухой тоски. Мне хотелось подойти к нему, положить руку на обтянутое темно-серым костюмом плечо и дать понять, что я больше не верю слухам. Что не считаю его виноватым – наоборот, я почти сложила зловещую мозаику из фрагментов происходящего в поместье, и осталось лишь вычислить истинного убийцу. Но взгляд лорда – усталый, равнодушный, смирившийся – словно пригвоздил меня к креслу. – Нет смысла мучить друг друга, миледи, раз брак не приносит счастья ни одному из нас, – негромко проговорил он. Отчего же этого не произошло раньше, когда мне еще не хотелось понять загадочного человека, ставшего моим супругом, не хотелось помочь ему избавиться от угрозы, делавшей невыносимой его жизнь последние несколько лет? Почему это случилось именно сейчас, когда я целиком и полностью увязла в липкой паутине интриг, оплетавших поместье? – Но ведь это невозможно, милорд, – срывающимся голосом сказала я. – Законники, договор… нам никогда не позволят… – Думаю, я сумею надавить на нужных людей, миледи, и снять с вас все обвинения в незаконном применении ментальной магии. Не волнуйтесь, преследовать вас не будут. Наверное, мне следовало обрадоваться. Лорд Кастанелло обещал сделать то, что до сих пор не удалось другу Эдвина, автору записок, доставляемых в поместье любовником Лоиссы. Я точно знала: у лорда Кастанелло имелись знакомства и связи, а еще была эта пугающая упрямая решимость в его светлых глазах. Но почему, почему сейчас? Я сидела, совершенно ошарашенная, стискивая в руках чашку уже остывшего пряного кофе. Лорд – пока еще мой супруг – молча смотрел на меня. Вид у него был изможденный и нездоровый. – Я… я не знаю, что сказать, милорд. Он грустно улыбнулся. – Мне нужно несколько дней, чтобы уладить формальности. У вас еще осталось время для составления списка ваших дополнительных пожеланий. Допив последний глоток кофе, лорд устало потер виски. – Прошу меня простить, я плохо себя чувствую. – Он начал вставать, но, внезапно пошатнувшись, вынужден был вцепиться в подлокотники кресла. Вздохнув, супруг все же выпрямился и медленно пошел к выходу из гостиной. В дверях он обернулся. – Кажется, вы хотели поговорить, миледи. Ваш вопрос подождет до утра? Я готов выслушать вас за завтраком. Честно говоря, сейчас я не была способна ни на какие связные рассуждения. Да и лорд Кастанелло, похоже, находился не в том состоянии, когда мог воспринимать что-либо. – Может, перед завтраком, милорд? – попросила я. – Это действительно важно. – Хорошо, – покладисто ответил он. – Доброй ночи, миледи. * * * Я получила то, что хотела. Лорд Кастанелло обладал властью и влиянием, мог добиться снятия обвинительного приговора и гарантировать, что после развода я не попаду прямиком на костер. Возможно, ему оказалось бы по силам даже помочь мне восстановить лицензию зельевара, что позволило бы, помимо свободы, получить достойную работу и независимость. Я снова вернулась бы на службу к господину Кауфману, сняла бы комнаты с видом на Гранну, подальше от Ратушной площади, с которой теперь были связаны не самые приятные воспоминания. И вряд ли когда-нибудь я смогла бы увидеть лорда Кастанелло – разве что мельком, если бы он зашел в аптеку за очередной партией успокоительных зелий для опекаемого им больного. Но почему же тогда мне сейчас было так плохо? В конце концов я все же провалилась в беспокойную дремоту, полную чьих-то бессвязных криков, слепящего солнца и холода. Круг замкнулся, брак, одновременно спасительный и смертельно опасный, распадался, и я будто снова оказалась на площади посреди толпы, на полпути к деревянному помосту и замершим в ожидании безжалостным палачам. Справа и слева глумились, кричали, хохотали тысячи людей, и за их искаженными, перекошенными лицами я не могла различить очертаний сложенного костра. Дорога сквозь толпу извивалась, постоянно меняя направление, но я упрямо проталкивалась вперед, пока наконец не оказалась на открытом пространстве перед помостом, окруженным цепочкой охранников. На возвышении стоял господин дознаватель, его губы шевелились, но невозможно было разобрать ни слова. А слева от него… Я не смогла сдержать крика ужаса. Костер, предназначавшийся мне, занял другой. К высокому шесту, торчавшему посреди сложенных шалашом поленьев, был привязан лорд Кастанелло. И палач медленно опускал горящий факел на промасленную древесину. Прорвавшись сквозь оцепление, я побежала к нему, уже понимая, что опять не успеваю… Огонь взметнулся в небо, и жар опалил мои замерзшие щеки. Чей-то крик разрезал тишину площади. – Папа!!! Я проснулась. Села в постели, тяжело дыша, как будто действительно только что пробежала на пределе сил несколько сотен шагов. В комнате было тихо. Лунный свет проникал через неплотно задернутые шторы. «Папа!» – набатом прозвучало в голове. Дрожь прокатилась по телу. Встав с кровати и выглянув наружу, я прислушалась, но так и не смогла определить источник звука. Коридор был темен и пуст, во дворе – тоже ни души. Да и кому из обитателей поместья вообще мог принадлежать этот голос, слишком высокий и звонкий для взрослого человека? «Папа, папа, папа!» И тут я поняла. Осознала, что где-то глубоко внутри себя уже давно догадалась, кого скрывали толстые стены сторожки. Не понимала лишь, что заставляло лорда столь ревностно охранять тайну существования в поместье больного ребенка. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Сдернув с плечиков первое попавшееся платье, я поспешно надела его, кое-как затянув шнуровку. На ходу влезла в стоявшие у кровати туфли. Схватила со столика перчатки, успокоительное и почти закончившийся флакон со специями. Настежь распахнула дверь, выскочила в коридор. И побежала. «Папа, папа, папа!» В голове, заходясь плачем, надрывно кричал мальчик. Его мысленный крик был наполнен таким ужасом, такой невероятной, беспредельной болью, будто отец, до которого он тщетно пытался докричаться, находился на волоске от гибели. И я бежала, бежала, потому что просто не могла не ответить на эту отчаянную мольбу о помощи. В этот момент мне было не важно, почему я слышала его. Не важно, что только ментальные маги способны к мысленному контакту на расстоянии. Не важно, как мальчик вообще сумел почувствовать опасность и насколько велики мои шансы спасти лорда Кастанелло. Главное… Ребенок завизжал, тонко и пронзительно. Мне оставалось сделать несколько последних шагов до двери, ведущей в покои лорда, когда во всем коридоре внезапно зажегся свет. А в следующее мгновение мир поглотило слепящее, обжигающее огненное безумие. * * * Взрывной волной, распространившейся от лопнувших накопителей, меня отшвырнуло к стене. Я едва успела прикрыть лицо. Осколки кристалла впились в тыльную сторону ладоней и руки. Затылок пронзило вспышкой боли. Почти инстинктивно я потянулась потрогать место удара, и ткань перчатки тут же пропиталась липкой влагой. Перед глазами плясали яркие всполохи. Я ощущала вокруг себя нестерпимый жар и магическое пламя. Ощупью двинулась вдоль стены, а безжалостный пожар поглощал ставший привычным мир. Слышались треск досок и шорох обоев, горящими пластами обваливающихся на пол. Огонь был повсюду. Мне казалось, что уже занялся ворс ковра и вскоре пламя перекинется на юбку, отчего все мое существо захлестывала паника, а ноги подгибались. Каким-то чудом я оставалась в сознании. Разум словно отключился. Больше всего на свете хотелось без сил опуститься на пол, закрыть голову руками и ждать, когда все закончится. Но настойчивый крик ребенка заставлял идти дальше. Я считала шаги, и это было единственным, что удерживало меня на грани безумия. Дверь покоев лорда Кастанелло находилась совсем недалеко. Три, четыре. За спиной с грохотом обрушилась картина, висевшая прямо напротив светильника. Шесть. Еще немного. «Папа!» «Потерпи, мальчик, – подумала я в пустоту, не особенно надеясь, что он услышит. – Я уже близко». Восемь, девять. Сквозь колеблющийся от жара воздух я с трудом различила темное пятно. Один из светильников располагался совсем рядом с дверью, и огонь уже примеривался к дверному косяку, но до самой комнаты, кажется, еще не добрался. Оставалось только надеяться, что лорд внутри и он не зажигал света. Я метнулась вперед, схватилась за раскаленную дверную ручку, дернула на себя. Кожу под перчаткой обожгло острой болью, но дверь поддалась, и я почти ввалилась в темную комнату. С силой захлопнув за собой дверь, я опустилась на пол. В покоях лорда было прохладно и сумрачно, и я хотя бы на время почувствовала себя в безопасности. «Лорд должен знать, как нам отсюда выбраться. – Я схватилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. – Лорд что-нибудь придумает, и не придется одной возвращаться в охваченный огнем коридор». Ответом мне была оглушительная, пугающая, неестественная тишина. «Папа!» Надо идти. Лорд оказался в спальне. Шторы не были задернуты, и в свете, проникавшем с улицы, я с ужасом увидела, что супруг лежит поверх покрывал в какой-то странной, нелепой позе. В первое мгновение мне показалось, что он мертв. Присев рядом с ним на кровать, я прикоснулась к его шее и с облегчением ощутила мерное биение пульса. – Милорд! – Я что есть силы тряхнула его. Никакой реакции. – Милорд Кастанелло, что с вами? Очнитесь! Да очнитесь же! Тишина. Со стороны двери, ведущей в коридор, раздалось зловещее потрескивание. Кажется, она начинала поддаваться огню. – Лорд Кастанелло! – отчаянно закричала я и дважды наотмашь хлестнула мужчину по щекам, но и это не помогло привести его в чувство. Он спал. Или был без сознания. Конечно, еще вечером мне показалось, что лорд находится на грани истощения, но как же не вовремя, как это все некстати, словно бы… Подстроено? Я затрясла лорда с утроенной силой, чувствуя, как катятся по щекам злые слезы. Сердце гулко стучало в ребра.