Он улыбнулся: отчего-то веселила сама мысль, что его ласки ждут. Склонился к новобрачной и осторожно накрыл губами ее губы. Гортензия невесомо опустила руки на его плечи, скорее обозначая прикосновение, чем обнимая, а Ривотт еле сдержался, чтобы не сгрести жену в охапку и не поцеловать по-человечески. Ее теплые губы пахли розами и казались такими вкусными, что впору было сойти с ума. «Завтра же к Гидноре», — подытожил он про себя и на всякий случай отошел от Теззи на шаг. Распрощались на выходе из ратуши. Ривотт пообещал быть дома к ужину и отправился обратно на дракодром. Приятели подшучивали над новобрачным всю дорогу, но он не обращал внимания. Никак не мог выбросить из головы мысли о жарком поцелуе с супругой, и это жутко раздражало. Только ближе к вечеру Ривотт вспомнил, что так и не забрал у Гортензии вексель. Глава третья Дом супруги нашел не сразу. Вроде и знал примерно, куда идти, но пришлось немного поплутать. Бывал в этих местах прежде, но никогда не думал, что Теззи из детства живет в огромном особняке из розового камня. Казалось, там расположился дальний родственник короля, не меньше. Протопал по мощеной тропинке через еще голый сад и подошел к парадному входу. Постучал. Открыли сразу. Судя по неснятому плащу, девочка-служанка и сама явилась не так давно. — Госпожа, скорее всего, в столовой, — поспешила сообщить она, сообразив, что мужчине снимать нечего и повода задерживаться около двери нет. Потом указала рукой в сторону узкого арочного прохода. — Там, — прикусила губу и виновато опустила глаза: — Забыла покупки у бакалейщика. Сейчас вернусь. Ривотт кивнул и направился на встречу с супругой. В полутемном коридоре едва слышно пахло розовыми духами Теззи, но сейчас этот аромат не будил никаких желаний. За день впечатление от увиденного утром поистерлось, и Ривотт даже успел посмеяться над своим приступом юношеского восхищения. В очередной раз убедил себя, что все от воздержания, и твердо решил исправить эту досадную оплошность завтра после заездов. Услышал голоса на подходе к двери в столовую. Звонкий и чистый явно принадлежал Теззи, а смутно знакомый приятный баритон — мужчине. Подавил желание нарушить этот междусобойчик сей же момент. Остановился рядом с входом и заглянул в щель между не до конца закрытой дверью и стеной. Мужчину узнал сразу: дознаватель городской охранной службы Хатиор Рипсалис. Тот заглядывал на дракодром, когда искали украденного породистого и подающего надежды ящера. И тем удивительнее было увидеть Хатиора здесь мирно пьющим чай за одним столом с Теззи. — Вы же понимаете, Гортензия, — увещевал гость, наливая себе в чашку очередную порцию. Сейчас он сам походил на чайник, что был в его руках: на выбритых щеках выступил румянец, а пухлые губы и слегка нависший над ними нос только усиливали сходство. — В ваших интересах припомнить подробности того вечера. Учитывая неудачную попытку зарезать мужа два года назад, вы — одна из главных подозреваемых. — Глупости, — махнула рукой Теззи. — Сами сказали, что удары нанес мужчина на полметра выше меня ростом. Вам никак не свалить на меня смерть Патрака-старшего. — Но ведь вы должны были видеть убийцу, — мужчина отставил чашку и уставился на хозяйку дома. Он нахмурился, и сдвинутые брови стали напоминать то место, где чайник накрывает крышка. Пропыхтел и продолжил увещевания: — А то, что не раскрываете подробностей, позволяет предположить, что вы с ним в сговоре. — Я никого не видела и ничего не слышала. Допрашивайте слуг. Список, кто из них куда отправился, я вам дала, — Теззи откинулась на спинку стула и неторопливо отпила из чашки. — Кто бы ни был этот человек, он оказал мне неоценимую услугу и я не хочу прилагать усилия, чтобы ему вредить. Да и память моя стала подводить как раз после того случая с мужем. — Мы обвиним вас в соучастии… — Да хоть зелье правды влейте, — пожала плечами женщина. — Ничего не изменится, — пристально посмотрела на гостя: — Я никого не видела. Повернула голову и столкнулась взглядом в Ривоттом. Тот замешкался на мгновение, раздумывая, что предпринять дальше. Теззи опередила. Состряпав улыбку, вышла из-за стола и направилась к мужу. — Рада видеть тебя, дорогой, — сообщила она таким елейным голосом, что Ривотту стало не по себе. Совершенно не хотелось, чтобы Хатиор думал о любви между супругами. Еще найдет в этом мотив для убийства Патрака-старшего. Тем временем Теззи бесцеремонно схватила его ладонь и, обжигая своим теплом, повела к гостю. — Позволь представить тебе, дознаватель городской охранной службы господин Рипсалис, — посмотрела на Хотиора, — а это мой новый супруг Отто Библис. Поженились сегодня с утра. — Мы знакомы с Отто, — вздохнул дознаватель, поднимаясь с места и с чувством пожимая Ривотту руку. — Поздравляю вас обоих. Надеюсь, к столь скоропалительному браку вас привела именно та причина, о которой я подумал сразу, а не та о которой вынужден помнить из-за должностных обязанностей, — подмигнул почти по-свойски. — Ребенок госпоже Гортензии был бы очень кстати. Ривотт неловко улыбнулся. И в голову не приходило, что в первую очередь все будут думать о беременности. Посмотрел на Гортензию в поисках поддержки. Не хватало ему еще слухов о бастардах! Отец наверняка осведомлен, под каким именем скрывается его непутевый сын. — Я не беременна, — возразила вмиг помрачневшая Теззи. — Просто спать одна боюсь. Кошмары мучают. — Отличный повод выйти замуж! — пролепетал смутившийся Рипсалис. Потом взял себя в руки, обезоруживающе улыбнулся и снова стал походить на чайник. Шумно выдохнул и возвестил: — Я, пожалуй, пойду. Оставляю за собой право навестить вас еще раз в ближайшие несколько дней. Если вдруг что-то вспомните, вы всегда знаете, где меня найти. Развернулся к двери. — Я провожу, — Ривотт последовал за гостем в коридор. Уже в саду около выхода он остановил дознавателя. — У меня есть два билета на субботние бега, на синие кресла. Я бы с радостью пристроил их вам как давнему поклоннику. Загляните ко мне на неделе, как будет время, немного поболтаем о моей жене. Рипсалис усмехнулся и покачал головой. — То, что вы предлагаете, — должностное преступление. Но синие кресла — это мечта моей супруги, а у нее скоро день рождения, — протянул задумчиво и подмигнул: — И она была бы просто счастлива, если бы могла прихватить с нами свою сестру. Ривотт хохотнул. Ловко! Билеты на самые дорогие места на дракодроме стоят целое состояние, а тут так элегантно просят еще. — Хорошо, три билета на синие кресла. — Я зайду послезавтра в обед, — пообещал дознаватель и поспешил прочь. Ривотт вернулся к жене. В столовой стало темнее и пришлось поискать свечи. Зажег несколько в канделябре, что стоял на подоконнике, и вокруг стало теплее и уютнее. Гортензия не шелохнулась. Сидела за столом, обнимала ладонями чашку с чаем и пустым взглядом смотрела перед собой. Казалась еще мрачнее, чем несколько минут назад. Она успела принести супругу тарелку с запеченной говядиной и зеленым горошком и теперь снова вернулась к своим невеселым мыслям. Пахло мясным соусом: перцем и тушеными помидорами. Ривотт втянул приятный аромат и отогнал дурацкую мысль о подсыпанном женой яде. Гортензия обновила чай в чашке и отхлебнула. Вздохнула и едва слышно шмыгнула носом, как готовый разреветься ребенок. Стало не по себе. Будто не Рипсалис, а он, Ривотт, расстроил женщину. — Осторожнее с ним, — едва слышно проговорила Теззи, глядя перед собой — Он только прикидывается простачком, на самом деле всю душу наизнанку вывернуть может. — Кто? — прищурился Ривотт. — Дознаватель, — пояснила Гортензия. Смерила мужа взглядом, выложила на стол медный потертый ключ и уточнила: — От твоей комнаты. Вторая дверь после окна наверху, — набрала в грудь воздуха и продолжила: — дверь между нашими спальнями не запирается, но, очень прошу, стучись, — криво усмехнулась: — Ждать тебя сегодня в постели? — Нет, — покачал головой мужчина. Несколько покоробил будничный тон благоверной, но Ривотт одернул себя. Не настоящий же он муж, так, вовремя подвернувшийся старый знакомый. Невозмутимо продолжил: — Завтра важное соревнование. Надо поспать. — Отлично, — закивала Гортензия и поднялась из-за стола. — Увидимся за завтраком. Собралась было выйти, но супруг не дал. Осторожно схватил за плечо. — Вексель… Хочу забрать его. Гортензия покачала головой. — Отдам через полгода. Нужны гарантии. Твое слово ничего не стоит. — Но мы договаривались! — возмутился Ривотт. — Ешь, — Теззи вырвалась из захвата, — остынет. Оправила рукав и вышла прочь. Ривотт уселся за стол и послушно принялся за трапезу. Догадывался, что приятельница обманет с векселем, и даже не злился. После той выходки с предложением он бы тоже себе не доверял. В юности поступок казался страшно остроумным, а сейчас и вспоминать было стыдно. Здоровый лоб обвел вокруг пальца девчонку, считай, ребенка, и радовался так, словно отобрал у нее выкопанного земляного червяка. Дурак! Даром что уже считал себя довольно взрослым, чтобы управлять княжеством, мудрости так и не набрался. Прожевал очередной кусок мяса и усмехнулся. Сказал бы ему кто-нибудь тогда, что Теззи будет покушаться на мужа, глядишь, все бы сложилось иначе. И близко не подошел бы… Покачал головой. Все-таки интересно, что же такое произошло в семье Патраков, что милая домашняя девочка дошла до попытки убийства? Стоило выяснить хотя бы из любопытства. Свою спальню отыскал без труда: поднялся по широкой лестнице на второй этаж, постоял около большого окна в форме арки, любуясь выглянувшей из-за облака луной, отсчитал двери и занялся замком. Ключ провернулся легко и бесшумно. Ривотт толкнул деревянное полотно и вошел в комнату. Пахнуло лавандой, и вновь прибывший поспешил приоткрыть окно. Еще не хватало провонять чем-нибудь посторонним и заставить Принца волноваться прямо перед заездом! Ящер и так не в духе последние дни: вроде здоров, но нервничает похлеще девицы перед брачной ночью. Ривотт поискал спокойное место для свечей и пристроил туда прихваченный из столовой канделябр. Огляделся. Комната оказалась большой, но какой-то захламленной. Вроде и места много, а развернуться негде. Рядом с огромной кроватью стоял внушительный платяной шкаф, в углу был стол, а с другой стороны, между окном и дверью в спальню Гортензии, красовался забитый книгами стеллаж. Ривотт сдернул покрывало, разделся, задул свечи и улегся в свежую постель. Сон не шел. В ночной неподвижной тишине в голову лезли дурацкие вопросы, лишали спокойствия и заставляли кровь быстрее бежать по жилам. Интересовали подробности жизни прежнего хозяина комнаты и его жены. Господин Патрак чаще любил супругу в этой постели или в соседней спальне? Может быть, он предпочитал стол? А Теззи что нравилось больше: замирать от наслаждения, глядя мужу в глаза, или не видеть его вовсе, разворачиваясь спиной и подставляя для ласки грудь? Ривотт мучился полночи, уже решился было навестить благоверную, но потом понял, что та давно видит пятый сон. Сумел забыться, только пообещав себе как-нибудь испытать и обстановку, и давнюю приятельницу. Проспал! Не услышал звона колокола городской башни и открыл глаза, лишь когда девочка-служанка постучалась и пригласила к завтраку. Мчался на дракодром так, будто заезд уже начался и от победы в нем зависит жизнь всей семьи Мадсонов, ни больше ни меньше. Добрался, когда выводили ящеров на приветственный круг. Наскоро сунув Принцу недоваренное яйцо, любимое лакомство питомца, сел в седло и слегка ударил самца пятками, побуждая двигаться вместе со всеми. В первых трех заездах они с Принцем не участвуют, значит, будет время переодеться в форму. А пока следует разогреть зрителей. Когда ящеры и всадники закончили круг, толпа ревела. Казалось, в самом воздухе витает аромат соперничества, приправленный пряным запахом победы и горьковатой ноткой поражения. Люди на трибунах напоминали и жужжащих пчел в улье, и муравьев одновременно: так же время от времени мешаясь друг другу, они суетились на своих местах. И каждый хотел чего-то необычного. Каждый пришел разогнать кровь беспокойством за победу своих любимчиков. Ривотт закрыл глаза, напитываясь чужим ожиданием, азартом и волнениями посторонних. В такие минуты он чувствовал себя королем, повелителем мира. В отборочном им с Принцем следовало прийти третьими, не меньше, а в основном нужна только победа. Так они и сделают. Незачем напрягаться понапрасну, пытаясь стать первыми в предварительном забеге. Ривотт похлопал ящера по шершавой шее и, наклонившись к ушному отверстию, прошептал: «Мы возьмем этот кубок, Принц, и тебе достанутся самые сладкие самочки». Животное уверенно фыркнуло, как бы намекая, что непременно расстарается ради такого дела. Ривотт оставил ящера в стойле на несколько минут, чтобы облачиться в форму, а когда вернулся, рядом с животным ожидал незнакомый мужчина. Немолодой крупный рыжий детина в дорогущем костюме. Ривотт давно привык к богачам, желающим нанять его всадником для своих ящеров, но ему страшно не нравилось, что чужие ошиваются около Принца. К тому же рожа рыжего была смутно знакома и никто не смог бы поручиться, что это не разыскиваемый властями преступник. — Меня зовут Белдон Патрак, — ухмыльнулся незнакомец и отчего-то стал напоминать лягушку: голубые, чуть навыкате глаза, некрупный нос, тонкие губы — того и гляди, ухватит языком пролетающую мушку. — Я бы попросил вас отойти от животного, господин Патрак, — без должного пиетета приветствовал его Ривотт. Понял, кто перед ним, но церемониться не собирался: скоро заезд, не до расшаркиваний. — Я к вам примерно с той же просьбой, Отто, — спокойно парировал визитер. Покачал головой и сложил руки на груди. — Слышал, вы сочетались браком с моей родственницей Гортензией. Надеюсь, знаете, что делаете… Она, безусловно, красивая женщина, но брат говорил, что Гори несносна и совсем не интересуется семейным очагом. Ривотт собрался было заметить, что, возможно, дело вовсе не в Гортензии, но поймал взгляд собеседника и осекся. Нет! Сейчас Белдон не походил на лягушку, скорее на кобру ровно в то мгновение, когда она накинется со смертельным ударом. — Я вас не понимаю, — дракей деланно пожал плечами. — Меня брак с Теззи более чем устраивает. — Думаю, вы очень скоро решите оставить эту женщину, — Белдон поймал взгляд Ривотта и четко проговорил каждое слово: — Иначе в вашей жизни будет куда больше неприятностей, чем сейчас. Гортензия приносит несчастье… — снова ухмыльнулся: — Это я вам как главный королевский зельевар говорю. Брата приходилось чуть ли не каждый день отпаивать разными отварами. Вы же не хотите разделить его участь? Ривотт сжал кулаки. Да кто этот рыжий такой, чтобы угрожать сыну князя! Не мешало бы указать наглецу его место. — Ни разводиться, ни умирать в ближайшее время я не собираюсь, — подытожил он. — Гортензия — моя жена, я доволен браком, по-драконьи здоров и удачлив. Надеюсь, что в скором времени она подарит мне наследника. — Смотрите, чтобы мальчугану не пришлось расти без отца, — предупредил Белдон и направился к выходу из драконюшни. Обернулся около двери и заговорщически подмигнул, — Если вдруг передумаете, помните, мы всегда можем компенсировать неудобства, — улыбнулся и добавил: — С лихвой!