Послал Фукси за букетом для госпожи. Гортензия дала понять, что не против связи без продолжения, и хотелось сделать эту связь приятной. Пусть сегодня и завтра полдня ей будет не до чего, после цветы должны порадовать хоть немного. Жена, конечно, взвинчена ожиданием слушанья, но славные мелочи никто не отменял. Ривотт удивлялся себе. Две недели назад ему казалось, что все решил, а сейчас с резвостью молодого ящера мчался изменять свое же решение. Отлично понимал: расстаться потом будет еще сложнее, но успокаивался мыслью об отъезде. Он отбудет к родителям и вдали от Теззи легче перенесет разлуку. Ей тоже должно полегчать в его отсутствие. К тому же они наверняка осточертеют друг другу за полгода. А там другие люди займут и сердце, и мысли, и постель. Связь с Теззи из детства навсегда уйдет в прошлое. Фукси принесла цветы, точно такие, как просил. Огромный букет крупных красных роз: Ривотт отлично помнил, что Теззи любит их больше остальных. Втянул носом нежный аромат и задумался, в какую из спален пристроить сюрприз: в ту, что в жилом крыле, или в ту, где жена прячется от него уже вторую неделю? Улыбнулся, осторожно сжимая колючие стебли. Куда отнесет, там Теззи и будет спать. Сейчас, когда они снова вместе, решать будет он. Снаружи послышался шум, и Ривотт, выглянув в окно на полутемную улицу, заметил карету. Побежал к выходу. На душе потеплело. Сейчас он не только увидит жену, но и обнимет, окружая нежностью и заботливыми объятиями. Пересек сад, вышел из калитки, открыл дверцу и охнул. На Теззи даже смотреть было больно. Будто мешок с добром, она полувалялась на сиденье. Явно без сознания. Чтобы тело не упало на пол, Стрихнос придерживал ее бок вытянутой ногой. В свете уличного фонаря Ривотт различил осунувшееся лицо супруги и будто веревки свисающие с сиденья руки и ноги. Сжал кулаки. До чего же гадкий у Гортензии дар! Но еще гаже те, кто пытается его использовать! Кинул на слугу испепеляющий взгляд, и тот неловко и как-то по подростковому резво убрал ногу. Ривотт вздохнул. По-хорошему следовало бы наказать скотину, но разобраться, что с Теззи, было куда важнее. Осторожно вытащил ее из кареты и понес в дом. Сейчас приведет жену в чувство и расспросит, как дела. Розовый аромат Гортензии, как всегда после общения с ящерами, слегка горчил, тело походило на бесформенный кисель, так и норовило выскользнуть из рук, а у Ривотта сжималось сердце. Хотелось помочь, но как, даже в голову не приходило. Донес до спальни и уложил на кровать. Жена очнулась не сразу, пришлось раздобыть у Фукси жидкости с резким противным запахом и практически испачкать Гортензии нос. Помогло. Лениво отвернулась и застонала. Открыла глаза. — Как ты? — улыбнулся Ривотт и, едва касаясь, погладил ее по щеке. — Сегодня как-то особенно тяжко, — выдохнула Гортензия и громко сглотнула. — Будто палками били, — облизнулась и прочистила горло: — Как же душно. И сил совсем нет. Только попить и поспать… Ривотт кивнул, подошел к окну и сильнее распахнул его. Вернулся к Теззи и помог ей расстегнуть ворот платья и снять туфли. Бегло поцеловал в нос. — Сейчас станет легче, — успокоил он и, оставив жену одну, отправился за водой. Когда вернулся, Теззи почти заснула. Помог ей попить: приподнял за плечи и поднес ко рту кружку. Она сделала несколько глотков, а потом уткнулась в его грудь и закрыла глаза. — Полежи со мной, — прошептала еле слышно, — недолго. Ривотт поставил кружку на прикроватную тумбу. Скинул туфли и куртку и улегся рядом с женой. Помог Гортензии устроиться на плече, ровно так, как она любила отдыхать после катания на ящере, и обнял. — Завтра с утра у меня бега, — напомнил, поглаживая ее по голове. Отчего-то хотелось заполнить повисшую в спальне тишину. — Вечером у нас встреча с Хатиором. Но время между я хочу себе. У меня столько планов, что все и не перечесть. В некоторых, правда, сознаваться стыдно, но ты, надеюсь, меня поддержишь. Чмокнул жену в висок и понял, что говорил зря. Гортензия уже заснула. Прикрыл глаза. Все-таки даже просто лежать рядом с ней, пусть в одежде, было удивительно хорошо. Теплая и сладкая, Теззи одним своим присутствием наполняла душу радостью и предвкушением счастья. Не помнил, когда успел заснуть, но очнулся от звона колокола на городской башне. Захлопнул пропускающее свежий утренний ветер окно, накрыл леденющую жену пледом и отправился на дракодром. После обеда они с Гортензией наконец-то немного побудут вдвоем, а сейчас надо попробовать сосредоточиться на других делах. Дракодром встретил скандалом. Прямо на входе в загоны ящеров разъяренный Дарлит, растеряв весь свой щегольской лоск, без зазрения совести, не сдерживаясь и не церемонясь, колотил Бухуса, слугу владельца Красавчика. Подоспевший Дион пытался оттащить коллегу от постороннего, но безуспешно. Кто-то побежал за господином Дуаром в надежде, что Дарлит поутихнет в присутствии патрона. Ривотт замешкался было, а потом поспешил помочь Диону: что бы ни сотворил Бухус, если Дарлит отделает его до смерти или изувечит, приятелю не поздоровится. Дарлит, даром что давно не дракействовал, силой обладал немалой. Да и разозлился не на шутку. Глаза его горели нехорошим огнем, и в каждом взгляде на Бухуса было столько ненависти, что Ривотту стало не по себе. Он прекрасно знал Дарлита, и даже представить не мог, что такого сотворил гость. — Отто, он пытался стрелять в Принца спицами! — выпалил Дарлит тяжело дыша, когда Ривотт и Дион оттащили-таки его от Бухуса. — Я спугнул его, когда он целился. Вон валяется арбалет. Ривотт нашел взглядом оружие и почувствовал, как сжимаются кулаки и кровь приливает к лицу. Поймал себя на желании присоединиться к коллеге. Сомневаться в словах Дарлита не приходилось, и сама мысль о человеке, сознательно обижающем Принца, заставляла в ярости играть желваками. Недолго думая, подбежал к Бухусу и сжал его горло. И без того измученный мужчина захрипел, но нашел в себе силы схватиться за руку Ривотта. Дракей не обратил на его попытки освободиться никакого внимания. — Кто тебя послал, дрянь? — прорычал он, сильнее сжимая пальцы. — Задушишь. Отпусти, — выдохнул мужчина, но Ривотт не обратил внимания на его мольбы. С какой бы радостью он и впрямь задушил скотину! — Говори! — гаркнул так, что Дион с перепугу выпустил Дарлита. — Дуар, — выпалил Бухус и снова схватился за руку Ривотта. Дракей ослабил хватку, чтобы слуге было легче говорить. — Мне Дуар приказал! Велел брать деньги, исполнять приказы и не задавать вопросов. У Ривотта перехватило дыхание. Как такое могло случиться? Принц — жутко дорогой перспективный ящер, и, чтобы рисковать им, нужны веские причины. Да и владелец Принца — влиятельный человек, вряд ли спустил смерть или серьезную болезнь ящера. Досталось бы всем: и работникам, и самому дракодрому. У патрона помутился рассудок? — Лжешь, скотина, — Ривотт снова сжал горло жертвы и со всей силы пнул Бухуса. Тот взвыл обиженной псиной. — Клянусь, нет, — прохрипел он так горячо, как позволял захват. — Дуар говорил, надо выводить Ветра из тени. Хотел заработать на ставках, пока публика еще не поняла, с кем имеет дело. Ривотт молча пнул Бухуса еще раз. Без всяких вопросов, просто потому что хотелось. — Библис! — послышался гневный оклик. — Прекратите немедленно! Оглянулся на знакомый голос и прошил патрона пренебрежительным взглядом. Заработок на ставках и впрямь обещал быть отличным, но калечить ради него ящера Ривотт не видел смысла. Выпустил Бухуса и направился к Дуару, мысленно запрещая себе обзывать хозяина дракодрома свиньей, чтобы зря не обижать животное подобным сравнением. — Держите себя в руках! — и без того приказной тон патрона приобрел ледяные нотки. — Ваша привязанность к Принцу не имеет разумного объяснения. Ривотт остановился в двух шагах от хозяина дракодрома. Несколько мгновений они разглядывали друг друга так, будто видели в первый раз. Стапелий Дуар ухмыльнулся, и Отто Библис понял, что пора расставлять все по полочкам. Наводить порядок. — Моя привязанность к Принцу обусловлена прежде всего контрактом с его владельцем, — Ривотт вернул ухмылку и скрестил руки на груди: — Дорогим и длительным. И если вдруг нас с ящером не хотят видеть на вашем дракодроме, думаю, нам с владельцем стоит обсудить переезд животного — и мой заодно — в другое место. Отлично знаете, что я работаю у вас именно из-за Принца. К чему еще объяснения? — Не рассчитывайте, что в другом месте вас встретят с распростертыми объятиями, — отрезал Стапелий, и дракей покачал головой. — Как знать. В любом случае сначала надо переговорить с господином Эмлерием. Как он скажет, так и будет. Ривотт направился на выход. Попытался обогнуть Дуара, но тот бесцеремонно схватил его за плечо мертвой хваткой бывшего дракея. — У вас сейчас забег, — медленно и четко выговаривая каждое слово, прошипел он. — У меня нет никаких контрактов с хозяином Ветра, — Ривотт посмотрел патрону в глаза. — А на человека, калечащего животных, я работать не хочу. Вырвался из захвата и пошел прочь. — Прекрасно! — выпалил Дуар ему вслед. — Возвращайтесь вечером! Получите расчет! Ривотт только ускорил шаг. Руки чесались врезать Дуару по надменной роже, но светиться в публичном скандале было ни к чему. Пришлось спасаться бегством. Сейчас заглянет к господину Эмлерию, и, если тот на месте, обсудит с ним перспективы Принца. А после вернется к Теззи. И себе скрасит остаток дня, и ей не даст думать о плохом. Около самого выхода нагнал Дарлит. Озабоченный и строгий, он примерился к быстрому шагу приятеля и заверил заговорщически. — Я пригляжу за Принцем, не волнуйся. А Дуар отойдет завтра. Мы все знаем, что с Эмлерием у них разлад, но Дуар не идиот разбрасываться такими, как ты… — А еще владелец Ветра вот-вот женится на дочери Стапелия, — ухмыльнулся Ривотт. Махнул рукой. — Уже как пойдет… — остановился и с чувством обнял приятеля: — Спасибо за Принца. Люблю его, шельмеца, не хотелось бы, чтобы угробили зверюшку из-за ерунды. — Ручаюсь, и мышь не проскочит, — заверил улыбаясь Дарлит и поспешил обратно. Ривотт кивнул ему вслед и направился искать экипаж. Хотелось закрыть дела до обеда, чтобы потом не отвлекаться от Теззи. Домой вернулся позже, чем собирался. Эмлерий настоял на совместном обеде и отказывать ему было неудобно. Во-первых, Отто Библису такое предложение страшно льстило, а во-вторых, Ривотт чувствовал себя обязанным — в конце концов, владелец Принца помог вытащить Гортензию из тюрьмы. Жена не спала, сидела с бумагами в кабинете. Притаился около полуоткрытой двери, ровно там, где уже едва слышно улавливался розовый аромат. Недолго смотрел, как Теззи помечает что-то в толстой расходной книге. Супруга морщила лоб и казалась такой серьезной, что ей позавидовал бы даже отец Ривотта, правитель княжества Тлип. Потом, вероятно, уловив чужое присутствие, она отвлеклась от писанины и кинула взгляд на дверь. Не стал ждать, пока Теззи поздоровается с ним. В два шага-прыжка оказался рядом и поймал в объятия. А потом сделал то, о чем мечтал последние две недели: осторожно согнал с лица супруги непослушные, выбившиеся из прически прядки и жадно захватил в плен теплые губы. Ответила так же жарко. Немного сбивчиво, но сладко до тьмы в глазах, до нетерпения в чреслах и потери рассудка. Не помнил себя от желания. Целовал, гладил, прижимал к разгоряченному телу. Нежил бесстыдными руками. Еще напоминал себе: Теззи нельзя делать больно, но тут же пристраивал ее на столе, чтобы овладеть не только ее мыслями, но и телом. Чтобы наконец снова услышать ее гортанный стон удовольствия и замереть от счастья, удерживая свою томную красавицу в руках. Пробежать губами по ее потному лбу и послушать, как бьется взбесившееся от гонки сердце. — Я скучала, — прошептала Теззи едва слышно, когда Ривотт вдавился в нее в последнем рывке удовольствия и застыл, удерживая за ягодицы и не отпуская от себя ни на полвздоха. — Тебя не хватало… — Как много на тебе одежды, — усмехнулся он, целуя где-то за ухом. — Хочу снять лишнее и повторить. Чтобы меня было вдоволь… — До ужина с Хатиором еще есть время, — откинула голову, открывая для поцелуев шею, и Ривотт послушно пробежался губами по не прикрытой воротником коже. Гортензия облизнула пересохшие губы. — Сейчас отдышусь, отдам тебе кое-что и повторим в спальне. Высвободилась из объятий, привела в порядок одежду и подошла к массивному секретеру. Отперла ящик и извлекла оттуда знакомую бумагу. — Держи, — протянула лист Ривотту, когда тот закончил возиться со штанами. — Если завтра, — тут она запнулась, но потом глубоко вдохнула и продолжила: — если завтра меня арестуют, тебе не придется гадать, к кому он попадет в следующий раз. Ривотт покачал головой и развернул вексель. Пробежался глазами по тексту данного много лет назад обязательства. Сколько воды утекло с момента подписания этой, как казалось тогда, ерундовой бумажки! И как важна она даже сейчас! Вздохнул и, сложив в несколько раз, с остервенением религиозного фанатика разорвал его на мелкие, с полногтя, кусочки. Выкинул в стоящую у стола корзину для мусора. А потом поймал взгляд Теззи. Она смотрела испытующе, будто гадая, уйдет он теперь или нет. Улыбнулся и покачал головой. Никуда не собирается! Будет терзать свою супругу, пока та не запросит пощады. А потом до него дошел вдруг смысл ее слов, и Ривотт насторожился: — Почему тебя могут арестовать? — нахмурился он, заключая жену в объятья. Стараясь успокоить хотя бы теплом и лаской. — Я не знаю, что расскажет убийца под зельем правды… — выдохнула Гортензия и потерлась носом о его грудь, заставляя кровь в жилах закипать снова. Ривотт тяжело сглотнул и постарался собраться с мыслями. Теззи знает, что действительно случилось с предыдущим мужем? Не мешало бы и нынешнему знать правду… Хотя бы чтобы помочь. — Слушаю подробности, — сказал он как можно беззаботнее и сильнее прижал супругу, пытаясь придать ей решительности. — Нет особых подробностей, — Теззи посмотрела ему в глаза и слегка прикусила губу. — Мы с Сирингой подружились, она правда была славной женщиной, мне очень нравилась. Я могла болтать с ней часами. А в один из дней она предложила убить моего мужа. Нанять вскладчину лихого человека. Датур пытался шантажировать ее карточными долгами, да и надо мной издевался как мог. Не буду лгать, я бы с радостью разделалась с ним, но у меня никогда не водилось денег. У Сиринги были, пусть и немного, но все-таки. Она иногда выигрывала в карты. А мне и на лишние перчатки не всегда хватало. Я сказала ей правду, что страшно хочу, но у меня нет денег… — И что? Разве это как-то делает тебя причастной к убийству? И отчего ты уверена, что убийцу к Датуру подослала Сиринга? У него был полно врагов, знаешь ли… — Она рассказывала о лихом человеке, вскользь, тогда же, когда предлагала убить Датура, — вздохнула Гортензия и снова облизнула пересохшие губы: — и он походил на встреченного Фукси, — дернула плечами, будто пытаясь согреться: — Сиринга сказала, что поищет себе другую женщину в партнерши, и больше мы с ней об этом деле не вспоминали. А после разговора с Хатиором, помнишь, когда он рассказывал про вино, я вдруг подумала, уж не приняла ли Сиринга мой взнос той помощью? Не решила, что я оплатила свой пай. — Глупости, — отмахнулся Ривотт, целуя ее в нос. — Откуда бы она взяла деньги? Добытое тобой она использовала для яда… — Может, опять выиграла в карты… — пожала плечами Теззи. — Я боюсь, она сказала убийце что-нибудь про меня… Да, я бы с превеликим удовольствием разделалась и с Датуром, и с Белдоном, но отвечать за чужое преступление не хочу. — И не придется… — погладил ее, осторожно касаясь большим пальцем губ. — Пойдем наверх… — с какой-то мрачной бесповоротной решимостью позвала супруга. — Когда ты со мной, я ни о чем не думаю. Мне чуть-чуть, но легче.