— А она рассказала тебе… — Я понизила голос. — … что я не играю за ту команду? Хукер рассмеялась, когда мы вошли в класс. — И под этим я имею в виду, что мне нравятся мальчики. — Я знала, что шансов мало. Если бы ты была лесбиянкой, то ни за что не отказалась бы от всего этого. Она показала на себя, и я не могла не улыбнуться. — Но ты не ответила ни одному из моих парней. Стелла много лет следила за моими волосами, и когда я однажды увидела Дейзи, то подумала — почему бы и нет? — Хммм, давай посмотрим… может быть потому, что Я. Не. Лесбиянка. — Да, прости за это, — сказала она. — Я заглажу свою вину перед тобой, обещаю. В любом случае, ты ведь придешь вечером, правда? — Я должна кое-что прочесть, так что мне, наверное, придется отказаться. — Но ты не можешь! Я тут же что-то заподозрила. — Почему нет? Только присев, она отмахнулась. — О, нет никаких причин, — ответила она, ее лицо было абсолютно бесхитростным. — Я на самом деле надеялась, что ты придешь. Должно быть, вечером будет весело. Тебе просто нужно быть там. Я сузила глаза. — Зачем? — О, что за вопрос? — Хороший вопрос, — ответила я, пристально глядя на нее. — Хукер, это ведь не очередная ловушка? Я тебе сказала, что с этим покончено. Больше никаких таинственных свиданий. Вместо ответа Хукер испустила многострадальный вздох и начала колупать свой лак. Сегодня он был яркого морского цвета, идеально подходя под цвет ее глаз. Тех глаз, что в данный момент не встречались с моими собственными. — Я имею в виду, — настаивала я. — Я говорила тебе раньше: я начну встречаться с кем-то только тогда, когда сама этого захочу. — Ну и когда же это произойдет? — Хукер отодвигала кутикулу короткими умелыми движениями. — До или после Судного дня? Я скрестила руки, отказываясь отступать. — Хорошо, хорошо. Она перестала мучить ногти и заглянула мне в глаза. — Ночь открытия, новые «Люди Икс». Шпиц, ты в деле или нет? Я думала, ты захочешь пойти на полночное шоу и увидеть, как Шторм надирает задницу какому-нибудь злому мутанту. Прости, если ошиблась в тебе. Выдохнув, я наконец расслабилась. — Шельма важнее Шторм, и ты знаешь это. — Я тебя умоляю, — сказала она, закатив глаза. — Шторм может вызвать ураган, который отбросит Шельму на неделю назад. — Да, и все, что Шельме нужно сделать — коснуться ее, и Шторм вырубится, передав свои силы Шельме в процессе. Прямо в тот момент, когда мистер Вега шел к доске, я спросила, просто чтобы удостовериться. — Итак, никаких таинственных мужчин… или женщин? Хукер сложила ладони. — Только Ксавьер и его команда. — Тогда я в деле, — ответила я, и Хукер улыбнулась. Так как Хукер была буквально создана для свиданий, казалось, возле нее всегда крутился какой-нибудь парень. Последние три месяца это был Уилл Свифт, выпускник колледжа Чариота, посещающий Университет Северной Каролины. Мальчиков так и тянуло к ней. Они звали ее на свидания со средней школы, и она не понимала, почему я не хочу тех, кого она отвергла. Как моя лучшая подруга и начинающая профессиональная сваха, она считала, что в ее обязанности входит «расширение моих романтических горизонтов». Она обычно организовывала встречи с парнями, которые были или горячими или опытными — худшее было в том, что она никогда не говорила мне об этом заранее. Воскресный ужин «Догадайтесь-кто-придет» — это только начало. Я приходила куда-либо (ресторан, торговый центр, футбольная игра) в назначенное время и вместо Хукер находила Джо Пискотти, второго парня, с которым она меня свела, который, я признаю, был симпатичным, но которому было двадцать шесть, в то время как мне — семнадцать. Хорошо хоть мама не узнала об этом фиаско. Или Коннора Буна, девятнадцатилетнего самопровозглашенного художника, который предложил нарисовать меня в чем мать родила. Я вежливо отказалась. Не то что бы я считала себя лучше их (разве что, пожалуй, может быть, в моральном плане). На самом деле в конечном итоге именно парни рано заканчивали эти свидания. Они не были заинтересованы, вот так просто. Честно говоря, как и я, так что все было хорошо для всех, кроме Хукер, которая принимала это близко к сердцу. Сейчас я была ее миссией. В этом году Хукер увеличила число ловушек, вознамерившись свести меня с кем-нибудь к выпуску. — Выпускной класс, Шпиц, — сказала она в первый же день. — Я должна найти тебе парня. — Вовсе нет, — был мой ответ. — Да, должна. Ее глаза засверкали. — Я хочу быть свахой. А какая же из меня сваха, если я даже не могу найти мужчину своей подруге? Подобное недопустимо. — Но…. — Никаких «но», Шпиц. Я найду тебе парня или умру, пытаясь это сделать. Плохо, что я не могу рассказать ей, что уже нашла одного, собственно говоря, Единственного. Но это был секрет, который я скорее унесу в могилу. Хотя я и просила Хукер бесчисленное число раз перестать сводить меня, она никогда не слушала. Ей следовало знать, что это было гиблое дело. Она не понимала, что у меня в друзьях школьный Адонис? Единственная девушка в Чариоте, которую никогда не клеил и не лапал обожаемый всеми бабник. Должно быть, со мной что-то не так. Недостаточно красивая, недостаточно женственная, что-то еще. Я давно смирилась с этим, так почему она не может? Уроки закончились быстро. После школы встреча в Немецком клубе немного затянулась — что случалось крайне редко, так как в нем было всего два участника — поэтому мне пришлось бежать к трибунам, чтобы успеть к концу тренировок. Я провела рукой по лбу, и оказалось, что тыльная сторона руки мокрая. Очевидно, мои железы пропустили уведомление о том, что девочкам потеть не положено, потому что я определенно щеголяла не просто легким блеском. Мои глаза переместились к бровке футбольного поля, заметив, как Бекс флиртовал с очередной длинноногой болельщицей, второй за день. Тренер Креншоу прокричал его имя, голос прорезал воздух со всем изяществом горна. Бекс даже не шелохнулся. Он был потным как дьявол, но казалось, мисс «Двойное сальто назад» ничего не имела против этого. Креншоу, покраснев, снова позвал Бекса, но тот уже заметил меня. Игнорируя тренера, Бекс побежал ко мне. — Наслаждаешься шоу? — спросил он, задрав низ майки, чтобы вытереть лицо. Разразилась череда девчачьих визгов. — Конечно, — сказала я, покачав головой, — но даже близко не так, как они. — Ох, Сэл, дай мне передохнуть. Я тут вкалываю изо всех сил. Собираешься написать обо мне что-нибудь хвалебное? — О да, определенно, — кивнула я, постучав пальцем по своему блокноту. — Не беспокойся. Это будет достойно Пулитцеровской премии. — Эй, послушай. Он прочистил горло, когда Креншоу проорал его имя в третий раз. — Если ты не можешь выдержать жару, уходи с поля. Он сделал паузу, широко улыбнувшись. — Так что ты думаешь? — О чем? — спросила я. — Думаю, это будет цитатой для моего выпускного альбома. — Серьезно? Его лицо погрустнело. — Слишком очевидно? — Да, немного. Будучи не в состоянии выдержать этот взгляд, я добавила: