— Кто просил за мной следить? — хладнокровный Киреев нависал над беспомощной Ликой, больно сжимая ей руку. Минутой ранее девушка попыталась было оскорбиться и пройти мимо, но вырваться не удалось. Чёрные глаза Тимофея холодно поблескивали как те безжалостные звёзды, за которыми она так любила наблюдать через Купол. Рука заныла. — Отпустите меня! — И не подумаю! У меня слишком многое на кону. И если проговоритесь вы или тот, кто вас послал, это мой последний полёт, а я этого не допущу, уж простите. Киреев увлёк Лику за собой по коридору, придерживая за локоть. Со стороны наверняка выглядело, будто они куда-то торопятся. Только смотреть оказалось некому: коридоры, как обычно, были безлюдны. Сопротивляться было бесполезно, кричать глупо: ей никто не поверит, а на всякий случай снова сделают пленницей собственной комнаты. Лика решила воззвать к разуму старпома и попытаться договориться: — Куда вы меня ведёте? — В малый зал. Там сейчас никого не должно быть. Мы просто поговорим. Вы мне скажете, кто вас послал, и мирно разойдёмся. Лика вся внутренне сжалась, но решила этого не показывать. Пусть старпом думает, что ей плевать на его странное поведение. Лике не было страшно, скорее она испытывала гадливость, будто вляпалась во что-то по недоразумению. Как тогда, в шестнадцать. Те несколько минут, что они шли, девушка всё прикидывала, в чём дело. Что-то важное, значит, скрывает помощник капитана. И он уверен, что Лика в курсе дела. Малый зал, где несколькими днями раньше состоялась досадное знакомство с капитаном, у Анжелики теперь ассоциировался с тягостными беседами. Да что там неприятными - унизительными! Лика решила: чтобы там не говорил Киреев, лучше молчать, чем опускаться до унизительных объяснений и оправданий. Этот этап в её жизни уже пройден. Не помогло тогда - не поможет и теперь. — Присаживайтесь, сударыня! — насмешливо произнёс Тимофей, легонько подталкивая Лику к овальному столу. Она, откинув волосы назад, села с прямой спиной, сцепив руки перед собой. — Я вас слушаю. Смотреть на него не решалась. Лика увидела боковым зрением, что Киреев сел в третье кресло справа и чувствовала на себе его испытывающий взгляд. Молчание тяготило, но нарушать тишину девушка не хотела. — Зачем вам всё это? — наконец спросил Тимофей усталым голосом. — Мне вправду интересно, зачем? Авантюрный характер избалованной девицы? Лика держалась из последних сил, она стиснула пальцы, аж костяшки побелели. Знал бы он... — Приключений захотелось? Драйва? Это не космический туризм! Не грант в Академии на кону! Лика закусила до боли нижнюю губу. — Такие как вы понятия не имеют о долге. Ни перед родителями, ни перед страной, планетой. Да что там планетой, чёрт с ней, правда? Перед самой собой долга у вас нет! Вы спасаетесь в космосе от собственной пустоты, сбегаете от проблем, которые можно решить только на Земле. Тимофей под конец смягчился и выразительно замолчал. Потом встал и подошёл к выключенному монитору, занимавшему всю стену. Лика бросила взгляд на его широкую спину: он стоял, заложив руки за спину и слегка опустив голову. Она была в замешательстве: что ему известно? А остальным? Во время гневной отповеди Лика вслушивалась в его тон, стараясь держать в узде собственное возмущение и желание резко ответить, и не услышала фальши. Тимофей действительно о ней так думал. Тут же захотелось оправдаться, объяснить. Лика сдержалась несмотря на душившие её под конец тирады Киреева слёзы. А ведь до этого она была уверена, что будет чувствовать лишь гнев! — Вы считаете, что я пустое место. Почему? Кто дал вам право так со мной говорить? — Лика встала, её била дрожь. В зале стояла духота. — Если вы такой совестливый, то почему пытаетесь то-то скрыть? Значит, Константин прав? — Что он вам сказал? — Тимофей круто развернулся и подошёл вплотную к Лике. Она заставила себя посмотреть в его сузившиеся глаза и не отвести взгляд первой. — Ничего, — выдохнула девушка. — Я подходила к двери и случайно услышала конец разговора. Мало что поняла и никому ничего говорить не собираюсь. Лика отошла и села на своё прежнее место. Она чувствовала усталость, ей захотелось уткнуться сейчас в плечо друга и выплакаться, чтобы пожалели и просто гладили по голове, говоря о том, какая она молодец и как многого добилась. Сама. Мама бы поняла. Мама, Липа, Олимпиада. — У меня нет никого, кроме неё, — тихо произнесла Лика, не в силах больше копить слёзы в себе. Она сглотнула комок в горле и вытерла их ладонью. Сейчас ей было всё равно, смотрит ли старпом и что он подумает. Да, она слабачка! Мама бы выдержала и дала достойный отпор, играя колкими фразами. Мама, где же ты? Есть ли ты? — Простите, — услышала Лика сквозь пелену собственных переживаний. Её продолжало потряхивать. Мир сузился до размеров туннеля с далёким светом в конце. Она очнулась, лишь когда за старпомом закрылась дверь. Молча сидела некоторое время, ни о чём не думая. Слёзы катились по щекам, падали на стол. Лика судорожно вздохнула и положила голову на руки. Ей хотелось сжаться в комок и пробыть в таком состоянии до самой высадки. А если верить всеобщим мрачным прогнозам, то навсегда. Сейчас, Лика им верила. *** Наступившая ночь не принесла Лике облегчения. Проворочавшись до рассвета, она решила, что оставшиеся дни до анабиоза проведёт в своей комнате и будет выходить только по мере необходимости. Девушка поднялась с больной головой и тёмными кругами под покрасневшими глазами. Она упорно игнорировала расспросы соседки, в конце концов Варя раздражённо пожала плечами и удалилась на свою половину. В лазарет Лика шла быстрым шагом, перед её глазами всё плыло. Она всё ещё болела обидой, в чём никак не желала себе признаться. И, как назло, именно в это утро ей на пути встретился Дмитрий Веслов, второй бортинженер. Он приветливо кивнул Лике и хотел было остановиться, но та, едва ответив на приветствие, опустила голову и прибавила шагу. Запыхавшись, Лика отдышалась только у двери лазарета. Там она и простояла с десяток минут, прислушиваясь к биению сердца и тщетно пытаясь остановить вырвавшиеся на волю слёзы. Лика подумала, что самое лучшее в данной ситуации сказаться больной и уйти к себе. Но, с другой стороны, в соседней комнате сейчас Дима, да и осмотра Константина в случае болезни не избежать. А значит, и ненужных расспросов. Докладывать о вчерашнем капитану Лика не желала, сама не зная почему. Отчего-то её терзал стыд, словно была правда в жестоких обвинениях старпома. Придётся пересказать все унизительные подозрения. А начать с того, что случайно подслушивала под дверью, в случайность этого, разумеется, никто не поверит, и она заслужит позорную славу человека, сующего нос не в свои дела. И это никак не поможет ей стать своей в коллективе. Да и Костю подставлять не хотелось, хотя Лика и понятия не имела, о каких секретах тот спорил с Киреевым и насколько это может быть важным. Девушка понемногу успокаивалась. Вздохнув протяжно, Лика робко постучалась в дверь лазарета, но вместо Кости ей открыл Стас. — Доброе утро! — бодро приветствовал девушку тот. — Доброе! Я думала сегодня вахта Кости, — пробормотала Лика, смотря в сторону. — Заходите! Он приболел. Доктор посторонился и пропустил её внутрь. — Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он, внимательно вглядываясь в лицо Лики. Она не любила такие пытливые взгляды, скорее всего, боялась осуждения. — Нормально. Спала плохо. — Присаживайтесь и оголите руку - прогоним через детектор. Не нравится мне ваше настроение! — Нет! — выпалила Лика, пряча руки за спиной. — Я просто расстроена мрачными прогнозами. Сами же говорили: не долетим. — Предположим, я вам поверю. Присаживайтесь, мне и так предстоит провести весь день на ногах. Про сегодняшний вечер помните? Лика угрюмо смотрела на пухлого мужчину, пытающегося под ничего незначащими фразами замаскировать допрос. Она кивнула. — Это обязательно? — Конечно. Что вы, Смотрины! Это должно быть интересно! И капитан вас не поймёт. Девушка усмехнулась и покачала головой: — Меня никто не понимает! Я к этому привыкла. — Да присаживайтесь уже! А то торчите посреди комнаты, как в суде. Лика присела на кушетку у дальней стены, чтобы её лицо было в тени. Стас откинулся на высокую спинку стула и скрестил руки на груди. Он прикрыл веки и стал похож на психиатра времён дедушки Фрейда. — Теперь сами видите, что ваш анабиоз — благо. Не только для вас, но и для всей команды. — Я вас не понимаю. — А губки поджали, — промурлыкал Стас, метнув на неё острый взгляд. — Я не знаю подробностей, но вы явно расстроены. Сеанса связи с Землёй не было, значит, причина в ссоре здесь, на корабле. Можете и дальше молчать, вон, как глазища сверкают, как озёра! У Лики колотилось сердце, ей казалось, она и дышать перестала. Доктор помолчал, ехидно улыбаясь, а потом медленно заговорил, будто рассуждая вслух: — Их оправдать нельзя, разумеется. Профессионалы не должны поддаваться суевериям, — он помолчал и с горьким смешком добавил: - А понять можно. Экспедиция к чёрту на кулички, да ещё и первая пропала! Клон на борту при таком раскладе, как чёрная метка. Лика нервно сглотнула слюну и закашлялась. — Все знают? — Капитан вас не выдал, Анжелика, если вы об этом. Но слухи не засунешь в карцер! Лика почувствовала, что краснеет и в то же самое время вздохнула с облегчением: самую неприятную часть истории пока удаётся скрыть. Девушка опустила голову, чтобы не выдать свою радость. Но Стас понял её по-своему: — Да не стесняйтесь, в конце концов, это не преступление - быть...немного другим. По фенотипу вы не отличаетесь от нас. — Липа хотела, чтобы это оставалось тайной, — промолвила девушка и против воли утонула в воспоминаниях. Память вытащила наружу давние страхи и потрясения: Лика проплакала несколько дней, когда узнала, что её отец вовсе не погиб, а его просто не было. Вернее, он был, но как бы и не её отец, и она - не совсем дочь своей матери. — Кто же был донором клеток? Вы с ней очень похожи, но не одинаковые. Если не хотите, можете не отвечать. — Однако, вам до жути интересно? — Лика внимательно посмотрела на сидящего напротив доктора. Стас кивнул, его глаза блестели.