*** — Это удивительно, — сонно бормотал Тимофей, сидя рядом с Ликой на земле у чёрных валунов. Девушка как могла старалась его подбадривать и не дать окончательно погрузиться в дрёму. Весь арсенал психостимуляторов из контейнера Кости был исчерпан, человеческая природа упрямо брала своё. Пока Тимофей выигрывал схватку со сном. Однако, оба понимали, что это последняя победа перед поражением. — Ты знаешь, что это означает? — продолжил Тимофей, стряхнув дрёму. — Голубой карлик - живое доказательство, что возраст Вселенной бесконечен! — Тимофей, может, тебе стоит всё-таки принять Сомнамбулист? — Нет, это мы уже обсуждали. Я не хочу отказывать тебе снова. — Но так не может продолжаться вечно, — заплакала Лика. — Ты заснёшь и станешь, как они. Знаешь, почему нас не трогают? Эфемералы изучают, наблюдают сколько мы продержимся. Тимофей обнял девушку за плечи и аккуратно вытер слёзы, бегущие по щекам и капающие ей на руки, антисептической салфеткой. Оба молчали, Лика, прижавшись к груди мужчины, судорожно цеплялась за любые возможности, сколь бы малыми не были шансы на успех. Она не смирилась с наступающей тьмой, в которую погружались окружающие её люди. Девушка желала отогнать её от любимого человека хотя бы временно, передать Тимофею каплю той силы, что не давала ей самой стать жертвой чужого замысла. — Я рад, что на тебя они не действуют, — тихо прошептал мужчина ей на ухо. — Постарайся выжить любой ценой. Это самое главное, у тебя больше всего шансов. Вернись на “Гамаюн” и расскажи капитану, он знает как отправить предупреждение на Землю. — А ты? А вы все? Я не хочу это слышать! Мы должны выбраться все вместе! — Лика, не отстраняйся! Ты рассуждаешь как ребёнок. Я не желаю, чтобы ты таила на меня обиду, но не могу принять “Сомнамбулист”, прошлый раз меня еле вытащили в эту реальность. Стоит наркотику оказаться в моей крови, и я перестану быть собой. Хочется умереть достойно, человеком, не животным! — А какая разница? Если ты заснёшь, то они завладеют тобой, примешь “Сомнамбулиста” - он станет хозяином, — Лика продолжала всхлипывать и с надеждой взглянула на Тимофея. — Большая, малыш! Огромная. Наркотик делает меня агрессивным параноиком, не способным отличить друга от врага. Я не хочу снова оказаться виновным в чьей-то смерти. Это жизнь монстра, которого все ненавидят и боятся. А мне не хочется, чтобы ты запомнила меня таким. Тимофей затих. Лика посмотрела на его профиль и погладила мужчину по лицу. Выглядел любимый плохо, измученным и больным, постаревшим и бесконечно усталым. Девушка почувствовала внутренний слабый протест, когда принялась будить мужчину, использовав для этого последнюю заряженную капсулу психостимулятора. Тимофей вздрогнул, медленно приоткрыл глаза и потёр место укола на плече. — Спасибо! Видишь, я - это ещё я, — произнёс он со слабой улыбкой. — Давай лучше поговорим о тебе. Ты давно спала? Лика посмотрела прямо в глаза Тимофею. — Ты знаешь? — Конечно, ты бодрее нас всех и я вижу, как ты украдкой добавляешь свои ампулы мне, — мужчина прислонился к камню и прикрыл глаза. Потом сглотнул и снова открыл их. — Я не знаю, почему я такая! — заплакала Лика сильнее, уже не пытаясь скрыть слёзы. Они капали между ладонями, которыми девушка старалась закрыть лицо. — Прости меня! — За что? Ты уникальна, как богиня. Я верю, что именно тебе удастся противостоять им, обмануть и выйти победителем. Лика отрицательно мотнула головой и прижалась к Тимофею, словно желая слиться с ним, стать единым целом и, тем самым, уберечь от наступающей беды. — Что они хотят? Что им надо от нас? Зачем мы нужны им, если наши тела не выдерживают долго на Эфемерале? — Лика, их интересует не Эфемерал. Я думаю, они хотят проникнуть на Землю. — Но как? Даже подчиняя сознание своей воле, ящеры не смогут контролировать нас, когда расстояние между ними и людьми станет слишком велико. — Я не знаю, но думаю, что прав. Ты поспи, а я посторожу. Лика хотела возмутиться и предложить бодрствовать первой, уверить, что ещё не устала, но от рук, гладивших спину исходило такое тело и забота, что девушка сдалась и решила пару минут посидеть с закрытыми глазами. Спала она чуть более суток назад и усталость брала своё, но девушка понимала, что стоит ей заснуть, как любимый погрузится во тьму, которая навсегда отнимет его у неё. Это не имело смысла с точки зрения здравого ума, потому как отменить грядущее было не в их власти, но Лика старалась об этом не думать: о том холодном и мрачном будущем, в котором она снова останется одна, без матери и Тимофея, без смысла, цели и желания жить. Ирония судьбы заключалась в том, что Лика не могла умереть вместе с ним, судьба клона и здесь сыграла с ней злую шутку, оставив наедине с собственным бессилием. Девушка вздрогнула и открыла глаза, оглядываясь по сторонам. Голова звенела, как после удара, глаза болели, клонило обратно в тёплый спасительный сон, где не всё было предопределено. Перед глазами стояла пелена, белая дымка. Как Лика не старалась отогнать её, получилось лишь сделать её менее плотной. Тимофей крепко спал, прислонившись к тёплому и влажному валуну, на его губах играла чуть заметная улыбка. Лика хотела толкнуть мужчину, но руки, будто налитые свинцом, не слушались. Она застонала и, уловив боковым зрением красное пятно, посмотрела прямо перед собой: то, что Лика принимала за чёрные камни, оказалось ящерами, сидевшими на задних лапах и спокойно ожидавшими чего-то. Девушка не видела их морд из-за дымки, но насчитала троих эфемералов, спокойно наблюдающих за ними, словно стервятники за агонией жертвы. “Надо просто подождать”, — подумала она и погрузилась в глубокий сон. Глава 11. Чужая земля Лика проснулась от собственного крика и долго не могла сообразить, где она и что из случившегося правда, а что - всего лишь кошмар. Тимофей по-прежнему сидел, прислонившись к валуну, и одной рукой обнимал Лику. Во сне он улыбался и даже казался моложе, чем выглядел. Девушка аккуратно высвободилась и положила его руку на твёрдую как камень землю. Тимофей заворчал и снова улыбнулся, он выглядел настолько счастливым, что Лике было жаль его будить, но страх за любимого разрывал грудь. — Тимофей! — позвала она негромко. Мужчина продолжал спать, как убитый. Лика тихонько тронула его за плечо, потом сильнее, но он не реагировал. — Тимофей, проснись! Пожалуйста! Лика пробовала ударить его кулаком в плечо, грудь, тормошила и звала, но всё было бесполезно. В конце концов, она присела рядом и молча заплакала, продолжая гладить мужчину по лицу. Тимофей был жив, и это единственное, что давало надежду выбраться из трясины, в которую угодила их группа. Поблизости ящеров не было видно. На твёрдой почве Эфемерала не оставалось следов, поэтому девушка так и не поняла, видела ли она аборигенов, смотрящих на сонных людей, на самом деле. После каждого пробуждения тело ныло и болело, но более всего беспокоила голова: она была тяжёлой и пустой, мысли неохотно шевелились, с трудом вспоминались недавние споры. Лика даже сомневалась, что она не выдумала половину из них. Хотелось пить, но оставить Тимофея одного было невозможно, поэтому Лика прижалась к нему и попыталась проанализировать их последний разговор. Сначала слова Тимофея показались безумием, но чем больше она думала о его теории, тем логичнее та выглядела. То, что люди просыпались другими, было очевидно и глупо отрицать, но цель гипноза оставалась неясной. Ящеры могли и силой заставить гостей отправить сообщение на “Гамаюн”: мол, пусть прибывает больше людей. Но зачем? Если планете грозит гибель, как люди могут отсрочить неизбежное? Пригласить к себе? Но ящеры могут не выжить в условиях земной атмосферы или будут умирать раньше отмеренного им срока, как люди на Эфемерале. Впрочем, как рабочая версия это годилась, Лике хотелось поделиться соображениями с Костей и Варей, но Тимофей всё ещё спал. Девушка боялась, что он впал в кому и вообще не проснётся. Ждать и дальше смысла не имело, необходимо было позвать на помощь. Лика встала и взглянув на любимого ещё раз, поспешно направилась в сторону Дома Совета. Отсчитав тридцать шагов, она обернулась. Всё было как прежде. Судорожно вздохнув, Лика побежала, что было сил. Ей казалось, что путь, который они проделывали за пятнадцать минут, занял не меньше получаса. Лика выдохлась за несколько метров до спальни людей. Она уже видела нужную дверь, но силы иссякли совершенно, девушка тяжело осела и сползла вдоль стены, от которой исходил зелёный свет. — На помощь! — закричала она что есть мочи. — Помогите! Кашель душил горло и не дал больше произнести ни слова. Дверь открылась, и из неё высыпали люди. Часть из них смотрела с неприкрытым любопытством, другие хмурились, третьи глядели с нескрываемым безразличием. Они окружили девушку в кольцо, Костя помог ей дойти до матраса, на который она рухнула на левый бок как подкошенная: ноги совсем не слушались, сделались ватными, руки мелко дрожали. — Что случилось? — спрашивали все наперебой. — Лика, что с тобой? — Варя плакала и, присев рядом, гладила девушку по спине. — Тимо-офей, — прохрипела пришедшая. — Где он? Ему плохо? — Костя спрашивал и одновременно щупал её пульс, заглядывал в рот и глаза, цеплял на лоб и руки датчики. — Он засну-ул… — Я посмотрю. Где это случилось? — У чёрных валунов… Там, где мы всегда… — И я пойду с тобой, — вызвался Стас, выразительно взглянув на братьев. — Мы тоже поможем, — тут же отозвались те. — Может, нам надо сообщить эфемералам? — Варя растерянно переводила взгляд с Лики на мужа. Лика опёрлась на локоть и с помощью подруги села, она снова могла владеть своим телом, хоть и чувствовала сильнейшее желание лечь и заснуть прямо здесь. — Не надо им знать… — Почему? — спросил Влад, присев на корточки и пристально посмотрел на Лику. Девушка замялась и опустила глаза, придумывая причину, но в голову как назло ничего путного не лезло. — Не надо никуда идти, я сам дошёл, — раздался сильный голос Тимофея. Люди обернулись и расступились так, чтобы Лика тоже могла видеть вошедшего. Лицо мужчины было слегка помятым и сонным, но глаза оставались ясными и спокойными, Тимофей продолжал приветливо улыбаться. Он подошёл к Лике, присел рядом и крепко приобнял. — Это ещё ты? — прошептала девушка, наклоняясь к нему и делая вид, что с радостью принимает ласку. — Конечно, всё нормально. Я ошибался, — так же тихо ответил мужчина. — Позволь я тебя осмотрю, — вызвался Костя и направил свет от фонарика ему в глаза. Тимофей зажмурился и замотал головой: — Оставь, видишь же, что всё со мной хорошо. — И всё же я должен убедиться, — настаивал Костя. Неожиданно его поддержал и Стас: