Шарахнула дверь в дом. Аринка вздрогнула. Тракторное мурчание на коленях прекратилось. – Бабушка ужинать зовет, – сообщил Илья, появляясь на крыльце. Аринка обернулась на дорогу, где таял образ врезавшейся в землю инопланетной тарелки. Уходить с наблюдательного пункта не хотелось. – Сейчас приду, – ответила она, пытаясь поймать убегающего Мурсу. Кот извернулся, спрыгнул под лавку, оставив на пальцах прилипшие волоски. Аринка потерла ладони, собирая шерстяные катышки. Кот линяет – это к теплу или к холоду? За лето Мурсиной шерстью можно подушку набить. По дороге прошел Квадро. Тащил полную сумку, словно в магазине побывал. – Иди давай, – напомнил о себе Илья. Аринка проводила соседа взглядом. Среди розовых метелок иван-чая показалась корова. Скоро ее хозяин в сарай загонит, и она там будет полночи громко мычать. – Иду, – сказала, но никуда не пошла. На дороге стало пусто. Неожиданно громко мяукнул Мурса. Аринка приподнялась на лавке, заглядывая в кусты у калитки. Они шевелились – там явно шла охота. – Иди! – настаивал Илья. – Иду, – не спорила Аринка. Кусты шевелиться перестали. Мурса затих. – Вставай, – не сбавлял накала настойчивости Илья. – Сегодня яичница. Бабушка сала нажарила. Аринка поморщилась. Бабушка убеждена, что они очень худые, а в городе так вообще голодают, и кормить их летом надо посытнее. Поэтому все топит в масле или жире. Аринке поначалу нравилось. А потом надоело. Ей уже хотелось съесть просто огурец. Но просто огурцов не давали – только со сметаной. И то и другое появлялось у них в доме одновременно и сразу же съедалось. – Кис-кис-кис, – позвала она Мурсу. Вредный кот не откликнулся. Мышь доедает, делиться не хочет. – Пойдем! – Иду! Аринка еще поискала повод задержаться. Например, комары. Они зудели. Вместе с ними в воздухе появилась прохлада. Она текла волнами от озера, но тепло пока побеждало. Небо расчерчивали стрижи. Интересно, когда летела тарелка, она какой след оставляла – белый, как самолет, или черный, как… как… как проезжающая машина? По дороге как раз проскрипела раздолбанная машина дяди Пети из крайнего дома. Дядя Петя пару раз в неделю ездил в Великую[1] за продуктами. Завтра они пойдут к нему за хлебом и конфетами. А еще – за сметаной и огурцами. В холодке сметана живет день. Подполы – единственные холодильники в их деревне. Аринка вздохнула и встала. Ладно, поест и вернется. И тогда уже сразу сходит к Славке. Времени-то сколько, он наверняка уже дома. Специально незаметно прокрался, она пропустила. Довольный, что его услышали, Илья скрылся на террасе. И тут заорал Мурса. Дико. Страшно. Куст снова заходил ходуном, словно его собирались вырвать с корнем. Из-под веток выкатился огромный комок шерсти – встопорщенный Мурса. Он орал на незнакомой громкой ноте, выл и шипел. Докатившись до крыльца, Мурса замер, превратился опять в нормального кота и рванул вдоль дома. Перепуганная Аринка опустилась на ступеньку. – Ты чего? – спросила она пустоту двора. Больше из куста никто не появился. – Славка? – выскочил на крыльцо Илья, в руке он держал корягу-бластер. – Мурса с ума сошел, – прошептала Аринка. Ладони вспотели. Она вытерла их о шорты, чувствуя неприятную ватность ног. – Ерунда, – отмахнулся Илья, пряча бластер за пояс. – Идем. – Что там у вас? – крикнула в окно бабушка. – Мурса бесится, – заорал Илья. – А Аринка ужинать не хочет. – Вот я ей дам «не хочет»! Сейчас крапиву сорву. Аринка сбежала по ступенькам и крикнула в приоткрытое окно: – Ба, чего это с Мурсой? – А что с ним, чумным, будет? – отозвалась из-за занавески бабушка. – Лешего увидал, вот и взбесился. Как будто у них лешие по улицам просто так ходят и каждое утро заглядывают поздороваться. – Почему лешего? – прошептала Аринка. Стало не по себе. Напредставляла инопланетян, а надо бабу-ягу ждать. – Ну а когда это еще коты так шипят? – протянула бабушка. Из окна слышался запах жареного сала, пошкварчивала остывающая яичница. – На мертвяка, на лешего. На кикимору водяную. Балуют тут иногда. Аринка стремительно взбежала на крыльцо, оглянулась. По дороге бродил неприкаянный Квадро – ждал, когда дядя Петя разгрузится. А потом она увидела Славку. Тот вышел из-за дальних кустов у дороги и остановился, словно решал, куда податься. Квадро подскочил к нему и начал что-то активно показывать руками. Привстала на цыпочках, чтобы разглядеть, порвана ли на Славке одежда. Не порвана. Ни синяка, ни пореза на лице. Только взгляд настороженный. Руки пустые. – Долго ты еще? – в который раз позвал Илья. Аринка нырнула на террасу и быстро закрыла за собой дверь. Непонятно, где Славка был, но он ничего не нашел. Вот пускай теперь приходит к ним и все рассказывает. Она его будто и не видела. Через окно террасы заметила, что Славка с Квадро пошли по дороге. Задвинула штору, отвернулась. – А вот Лука считает, – начала Аринка, – что нашу деревню лешие извели. – А еще Лука врет, что рыбу руками ловит и что мужики его с собой на моторках на большую охоту берут, – фыркнул Илья. – Ему бабка рассказывала, – уперлась Аринка. – Из домов семьи стали пропадать. Вечером все нормально, а утром люди приходят: дверь открыта, внутри никого. И только змеи с порога расползаются. Илья закатил глаза: – А наша бабушка по вечерам рассказывала сказку про волчка, который утаскивал в лес, если не спишь. – Ты не веришь Луке? – Аринка сама не заметила, как снова повернулась к окну и глянула в щелку шторы. Никого. – А чего ему верить? Аринка расправила штору: – Давай к нему завтра в гости отпросимся? Илья хитро прищурился: – Это мимо отворотки на заброшку идти. Нет, не будем отпрашиваться. – Что же, теперь в Типиницы совсем не ходить? – проворчала Аринка. Илья взялся за ручку двери в дом и как бы между прочим сказал: – Я вот тоже читал, что один так все хвастался, хвастался, а потом за ним смерть пришла. Перемена темы была неожиданной. Аринка насупилась. Она не любила, когда про грустное и про смерть. – Врешь ты все, – пробормотала она. – Почему это? Явилось за ним чудо чудное, диво дивное и утащило на тот свет. Время его вышло. Когда хвастаешься – потом всегда расплата наступает. Ни отложить ее, ни откупиться нельзя. Пришла смерть, вот и помирай. Глаза Аринки округлились, она была готова расплакаться – весь день выходил у нее какой-то кривой. – Чего все наши сказки про смерть? – пошептала она. – Американские всегда свадьбой заканчиваются, а у нас – похоронами. Во дворе стукнуло, как будто калитку толкнули. Илья с Аринкой наперегонки кинулись на крыльцо. Славка стоял за забором, неуверенно перебирал штакетины, словно забыл, где у них вход. – О! Ты вернулся! – гоготнул Илья, наставляя на приятеля корягу-бластер. – Пах-пах, ты убит! Нашел сундук мертвеца? – Вернулся. – Славка кивнул и опустил руки. Аринка собралась сказать, что она первая заметила Славку, давно, когда он еще с Квадро встретился, но Илья отодвинул ее и пошел навстречу другу? – Так чего там упало? – Упало? – Славка пожал плечами. Илья распахнул калитку, приглашая приятеля зайти, но Славка не сдвинулся с места. Посмотрел озадачено. – Ну ты чего пошел-то? – качнул калиткой Илья, но приятель остался стоять снаружи. – Ты же в заброшке был? Или там ничего нет? – Там ничего нет, – механически повторил Славка, отвернулся, словно к чему-то прислушивался, и в сторону добавил: – Хозяева приехали.