– Вот как?! – Лада сбросила плед и села прямо. – Я ни за что бы не догадалась! Ты так хорошо говоришь по-русски. – Еще бы! – Лицо мальчика озарила довольная улыбка. – Дядя Фред настаивал на том, чтобы я в совершенстве овладел русским языком, и даже нанял мне преподавателя. – Поздравляю, ты прекрасно справился! Интересный разговор прервала служанка. Она принесла поднос с чаем и вазочки с мармеладом и джемом. Девушка молча расставила чашки, разлила чай и, не поднимая глаз, удалилась. Богдан критически осмотрел стол и пожаловался: – Вот бы сейчас колбасы, вареной, с черным хлебом и кетчупом. Лада несильно стукнула капризного братца по загривку и посоветовала есть, что дают. Богдан шмыгнул носом и придвинул к себе вазочку с оранжевым мармеладом. Глава 3 Еще одна гостья Возвращаться в спальню не хотелось. Но делать было нечего, пришло время укладываться в постель. Света в коридоре не было, но у подножия лестницы на круглых тумбах стояли электрические фонари в виде старинных ламп. – Хорошо еще, что в спальнях есть выключатели, – ворчала Лада, спотыкаясь на каждой ступеньке. – Ага, – отозвался Альберт. – Но фонарь далеко все равно не убирай, здесь часто бывают перебои с электричеством. – Какая прелесть, – мрачно отозвалась Лада. Конечно, обогреватель в спальне никто не поставил. Комната встретила их нежилым холодом и запахом сырости. Зато заботливая миссис Кроссман загородила Ладину кровать раздвижной ширмой. Богдан торопливо разделся и собрался залезть в постель. – А зубы чистить? – остановила его Лада. – И душ ты сегодня не принимал. – Ты с ума сошла? – Богдан жалобно смотрел на сестру. – Ну, зубы еще ладно, а как мыться в таком холоде? – Стиснув чистые зубы. Богдан понял, что спорить бесполезно, и покорно поплелся в ванную комнату. Но тут же вернулся и потребовал: – Пойдем со мной. Там холодно и страшно. – Ты в своем уме? Я же не могу пойти с тобой в ванную! – Тут Лада поняла, что ее братишке по-настоящему страшно. Она остановилась в дверях, разделяющих спальню и ванную. – Давай я здесь постою. Так нормально будет? – Нормально, – буркнул брат и залез в ванну, прямо под струи горячей воды. Покрутился, потер себя ладошками и закутался в полотенце. И это называется «помылся»? Но Лада промолчала. Богдану явно было не по себе в обитой темными панелями ванной комнате. Малыш забрался под теплое одеяло и пожелал сестре спокойной ночи. Лада неторопливо разделась за ширмой, аккуратно сложила одежду, поставила на прикроватную тумбочку фонарь и выключила свет. Несмотря на усталость, заснуть сразу не получилось. Лада лежала в чужой кровати, в чужом доме, в чужой стране и чувствовала себя очень одинокой. Ее окружала холодная вязкая тьма. А старый дом жил своей жизнью, постанывал, потрескивал, скрипел половицами. По коридорам гуляли сквозняки. Девочка плотнее закуталась в одеяло. Казалось, что комната наполняется ледяным холодом, проникающим из-под высокой двери. Откуда-то издалека донесся жалобный детский плач. Лада удивилась: кто бы это мог быть? Так мог плакать только маленький ребенок, Богдан например. Но он здесь, в паре метров от нее, выводит носом сладкие рулады. К тому же ее брат никогда не плакал так тоненько и жалобно. Если Богдан на что-то обижался, он ревел басом, громко и требовательно. Лада подумала, что это наверняка плачет девочка. Маленькая, испуганная девочка. Лада почти заснула, как вдруг рядом с кроватью раздался тяжелый протяжный всхлип, и легкое дыхание коснулось ее виска. Девочка испуганно сжалась под одеялом. Не открывать глаза! Только не открывать глаза! И все пройдет, рассеется. Тут Ладу обожгла мысль: «Богдан!» А как же Богдан?! Он же маленький и беззащитный! Не раздумывая, Лада откинула одеяло и вскочила с кровати. Несмотря на то что пол был застлан ковром, босые ноги обожгло холодом. Впопыхах Лада сшибла ширму, перегораживающую комнату. Шум разбудил Богдана, и тот испуганно завозился в своей постели. – Данька! – Лада, что случилось? – прохныкал брат. – Ты меня напугала! – И себя тоже, – отозвалась Лада, нашаривая на прикроватной тумбочке фонарь. Услышав голос младшего брата, живого и здорового, она взяла себя в руки. Должно быть, она все же уснула и увидела страшный сон. – Ширму, что ли, уронила? – деловито поинтересовался братец. – В туалет захотела? – Да-да, – отозвалась Лада, радуясь, что Богдан сам придумал ответ на вопрос. – А чего не идешь? – Перехотела. – Что, прямо на ковер перехотела? – Фонарь осветил лукавую улыбку на лице Богдана. – Отстань, – беззлобно отмахнулась Лада. – Мне просто сон нехороший приснился. – Кошмар? – посочувствовал Богдан. – Мне тоже какая-то бяка снилась, будто кто-то плачет. – Плачет? – Да, жалобно так. У Лады перехватило дыхание. – Странно, мне тоже плач послышался, – тихо ответила она. – Я думала, это во сне. – Не могло же нам сниться одно и то же, – заметил мальчик. – Наверное, кто-то все же плакал. – Кому здесь плакать, не Альберту же?! – Нет, он уже большой, большие так не плачут, – серьезно сказал Богдан и передернул плечами. – Ну и холодина здесь! – Это факт, – согласилась Лада и нырнула под одеяло, поджимая под себя оледеневшие ноги. – Мы можем заболеть. – Вполне. – Хоть бы обогреватель поставили. Такие богатые, а электричество экономят! – Богдан соорудил себе пещеру из одеяла и спрятался в ней, наружу остался торчать только нос. Он длинно зевнул. – Лада, давай завтра обогреватель потребуем! – Давай, – согласилась девочка, плотно заворачиваясь в толстое одеяло. Вскоре она согрелась, глаза стали слипаться. – Ты только фонарь не выключай, – сонным голосом попросил брат. – Ага. – Ладе и в голову не приходило погасить единственный источник света и отдать себя во власть вязкой, густой темноты. Утро началось с бесцеремонного вторжения миссис Кроссман. Она раздвинула портьеры на окнах и подала горячий ароматный чай. Заметив на тумбочке непогашенный фонарь, домоправительница неодобрительно поджала губы. Лада неохотно выбралась из-под теплого одеяла. В комнате теперь было гораздо теплее, чем ночью. Миссис Кроссман подала девочке халат. Непривычная к такому обращению, Лада от смущения запуталась в рукавах. – С завтрашнего дня утренний чай вам будет подавать горничная Дженни. – Я не люблю чай, – поморщился Богдан. – Я люблю какао! – Чай согревает и бодрит, – назидательно сообщила домоправительница, расставляя чашки на чайном столике у окна. Лада села на краешек старинного кресла, обитого плотной тканью в мелкий цветочек, и осторожно отхлебнула чай. Вкус приятный, но она предпочла бы выпить чашку сладкого кофе со сливками. Впрочем, она не стала оповещать миссис Кроссман о своих желаниях. – Чай следует пить бесшумно, – сделала ей замечание строгая домоправительница. – Он просто горячий, – попыталась оправдаться Лада. – Дождитесь, когда немного остынет, или добавьте молока. И положите на колени салфетку. Лада поморщилась. Как много бесполезных правил! И все ради чашки чая! И все-таки она послушно расправила салфетку, налила молока. Нахохлившийся Богдан уселся во второе кресло, тоже разложил на коленях салфетку, налил в чашку чай, а затем молоко.