Но я не стал говорить это Лерке, не стал ее пугать еще больше. – Беги к моему дедушке. Пусть поднимает народ… Хотя нет, к нему не беги, он не откроет. Да и не разбудить его ночью. К кому? К кому тогда бежать? Лерка бешено зачесала голову, стараясь придумать, кто может нам помочь. – Никто не откроет, – сказала Лерка, опустив руки. – Никто не поможет. И не поверят. Беги на водокачку. – Зачем?! – не понял я. – Забыл?! На крыше, где железная пальма и вся эта ерундистика, там телефон! Прямая связь с дедушкой. Повернешь рычажок, у нас дома зазвонит специальный громкий телефон. Скажешь ему все как есть. Он поможет. Так что беги. Беги, только так можно… – Лер… – Беги! – Лерка толкнула меня к окну. – Давай! И поспеши! Времени мало. Косяк отвалился. Дверь отошла. В щель снова просунулась большая белая лапа. Похожа на лапу пантеры. Или тигра-альбиноса. Я взглянул на Катьку и Лерку. – Гантель не возьмешь? – спросила Лерка. – Не, – отказался я. – Слишком тяжело. Да и вам нужнее. – Я буду с тобой разговаривать, так она решит, что ты здесь. – Угу. Я наклонился, достал из-под батареи колдовскую доску с гвоздем и заткнул ее за пояс на спине. Свесил ноги с другой стороны окна, послал Лерке воздушный поцелуй, взялся покрепче за веревку из простынь и нырнул в дождь и темноту. – Ей не пройти! – громко сказала Лерка. – Я вижу. Пусть спит… Лерка продолжала говорить. Я сполз по веревке и упал на мокрую траву. Глава 13 Под дождем Под дождем на центральной площади стояла машина «Скорой помощи» и милицейский мотоцикл с коляской. Уже знакомый мне близорукий участковый бродил туда-сюда по площади, иногда останавливался и ковырял землю носком сапога. Двое санитаров курили, из «Скорой» валил дым. Фонарь на столбе раскачивался. Я прислушался. Стоял, растопырив уши, хотя мне надо было бежать. – Чертовщина какая-то… – сказал участковый. Из машины вылез врач. – Печень нашли? – спросил он. – Нет, – ответил участковый. – Плохо. – Почему плохо? – А чего же тут хорошего? Парень без печени. К тому же печень удалена очень интересно. С одной стороны, безупречно грамотно, так бы профессиональный хирург действовал. С другой стороны… Печень будто… – Будто что? – спросил участковый. – Ее будто пальцами вынули, почти без крови. Так египетские мумификаторы работали, на Филиппинах такие техники есть. Хорошего, согласитесь, мало… – А зачем ему, мертвому, печень? – участковый пристально посмотрел на врача. – Он и без нее теперь обойдется. Врач как-то неприятно хмыкнул и хлопнул себя по коленкам. – Некоторые народы… некоторые народы считают, что именно в печени заключена душа человека. И если… ну, съесть печень, то к тебе перейдут сила, знания, чувства… А если ее сожрет колдун… ну, со всевозможными ритуалами, то этот колдун сможет обращаться в того, чья печень… – Хватит, – сказал участковый и как-то незаметно пристроил руку поближе к кобуре. – У нас тут и так… Они замолчали, и я подумал, что пора мне двигать дальше. – Знаете, что написано у него на руке? – сказал санитар и бросил окурок. – Маша, я тебя люблю? – усмехнулся другой. – Нет. У него на руке написано «Мертвец». – Татуировка, – пояснил участковый. – Татуировка на руке. Я оторвался от угла и направился к «Скорой». Участковый заметил меня и дернулся. Увидел, что я маленький, но пистолет не отпустил. Медработники поглядывали на меня с напряжением, будто я был живой бомбой. Я подошел ближе. Участковый узнал меня. – Ты живешь в доме с красной крышей? – спросил он. – Мы там… – начал я и вдруг понял, что не знаю, что сказать дальше. – Там… – Так ты из этого дома? – снова спросил участковый. – Ага. Там Валерка… Надо позвонить или… У участкового заработала рация, и он стал с кем-то по ней ругаться, требуя, чтоб прислали кинолога[6], а то дождь смоет последние следы. Я заглянул в машину. – Ничего интересного, – санитар почти сразу же меня вытолкал. Второй санитар поспешно натянул на лицо покойника простыню. Но я успел разглядеть. Это был тот самый парень, который пришел сегодня в наш дом. – Там… – начал я. Со стороны переулка раздался короткий звериный рык. Участковый поскользнулся, взбрыкнул ногами и шлепнулся в лужу. Санитары и врач запрыгнули в «Скорую», двигатель фыркнул, и машина нырнула в темноту ближайшей улицы. Участковый остался один на залитом дождем и освещенном качающимся фонарем пространстве. Он поднялся на ноги и достал пистолет. – Это она, – сказал я. – Кто она? – спросил участковый, но по дрогнувшему голосу было видно, что он понял, кто. Участковый снова попытался связаться с кем-то по рации, у него ничего не получилось, он бросил рацию и стал целиться. Я не стал смотреть, куда он целится, я побежал. Как-то раз я прочитал книжку про универсальную технику выживания в джунглях. Там рассказывалось, как можно, к примеру, победить ягуара. Победить ягуара легко – с ним надо просто не встречаться. Я решил воспользоваться этим мудрым советом. Я удирал. Оскальзываясь на камнях и перепрыгивая через лужи, я удирал и слышал, как хлопают за моей спиной смазанные дождем выстрелы. Странно, но, несмотря на темноту, я умудрился не заблудиться. Водокачка была похожа на водопад. Именно на водопад – дождевая вода собиралась на крыше и стекала по стенам настоящими потоками, будто там, наверху, открылась целая река. Я отыскал лестницу, подпрыгнул, подтянулся. Видимо, в этот раз меня подгонял страх. Несмотря на то, что я изрядно выдохся, я лез легко. Сердце колотилось, мышцы налились бешенством, сухожилия стали крепче и как-то тягучее. И до бака я добрался гораздо быстрее, чем тогда, с Леркой. Раза два я, правда, соскальзывал с мокрых перекладин, но успевал уцепиться. Добравшись до бака, я отыскал перчатки, натянул на руки. Посмотрел вниз. Внизу была темнота. Села не было видно. Дождь прятал землю. Я дышал. Надо было прогнать через кровь побольше кислорода, вывести молочную кислоту. Пятьдесят процентов молочки выводится из крови за пятнадцать секунд. За минуту почти девяносто процентов. Я досчитал до шестидесяти.