Катька есть не стала. – Не хочешь есть, выпей сок, – велела Лерка. – Я тебе специальный приготовила – апельсин с мякотью киви. Это витаминная бомба, должно помочь. Катька не ответила. – Я туда еще сахарного сиропа добавила, – уговаривала Лерка. – Очень вкусно. Катька не выдержала и сок выпила. Я тоже перекусил. Бутерброды были вкусные, а яйца сварены как раз до нужной консистенции. Сок тоже был отличный, у Лерки явно имелись незаурядные кулинарные способности. – Спасибо, – поблагодарил я. – Было очень вкусно. Ты прирожденная хозяйка… Лерка остановила меня, покачав головой. Я хотел посмотреть, как там дела у Катьки, но Лерка сказала, что лучше этого не делать. – У нас полно других дел, – добавила она. – Пойдем, надо поговорить. Мы спустились в гостиную, уселись на диване, и Лерка изложила мне свой план. – Я слышала одну вещь, – сказала Лерка. – Про колдовские книги. У каждого колдуна есть волшебная книга, в которую он записывает все свои колдовские рецепты. Чем толще эта книга, тем сильнее колдун… – Мне тут один тип в чате почти… – Не перебивай, – перебила меня сама Лерка. – А то у меня все мысли выскочат! Так вот. У Кострихи тоже должна быть такая книга. Без нее колдуны и волшебники бессильны. Надо книгу порвать или сжечь, уничтожить, короче. – И как нам ее уничтожить? Забавно, подумал я. Мертвец предложил мне то же самое. Впрочем, это неудивительно, мысль-то лежит на поверхности. Я сам бы даже додумался до нее, если бы не был так напуган и задерган. – И как нам ее уничтожить? – снова спросил я. – Ее сначала нужно найти. Книга, скорее всего, хранится в доме Кострихи. Значит, надо забраться туда, отыскать книгу, и все. А я как раз тут кое-что придумала, слушай мой план… Я выслушал. Потом пять минут думал и согласился. Обсудив детали, мы вернулись на второй этаж. Устроившись возле окна, я стал ждать. Сначала я хотел взять папашин бинокль, но затем передумал – и так все было прекрасно видно. Соседкин дом чернел среди зелени, мне не нравилось на него смотреть. Лерка сидела за столом, грызла орешки и бродила по девчачьим сайтам Интернета. Каждые пять минут она спрашивала меня: – Ну, как там? Я не отвечал, поскольку мне нечего было ответить. Соседка не показывалась. – Еще рано, наверное, – говорил я. – Там этот твой… когда активизируется? – С двух до пяти должен подойти. Обещал, во всяком случае. – И как ты его заманила? – спросил я. – Просто, – улыбнулась Лерка. – У него зрение – минус пять, его не то что в милицию, его в кладовщики не взяли бы! А дед мой его пристроил. Знаешь, в деревне доктор – второй человек после председателя. Так что я, типа, местная элита. А участковый обязан нашей семье. – И что он сделает? – У нее, у Кострихи, паспорт до сих пор не обменян, а участковый обязан об этом всем напоминать. Вот он придет и вызовет ее в отделение для составления объяснительной. И продержит часа два, я договорилась. Нам хватит. – А ты никому не сказала, куда мы идем? – я оторвался от наблюдения. – Нет. А ты? – Я тоже. Да и некому говорить, сама знаешь. Так что мы одни тут, во всем этом доме. Лерка посмотрела на дверь. – Она сюда не придет? – Вряд ли, – сказал я. – Чего ей тут делать? Она уже приходила. Один раз в натуре, а потом еще в виде… нечеловеческом… – Это ясно… Ладно… А то мне не по себе как-то… Мне самому было не по себе. Мне было не по себе уже который день, с тех пор как все это началось. С тех пор, как нас угораздило притащиться в эту дыру… Посмотрел на часы. Половина первого. Когда я глядел на часы в прошлый раз, было двадцать минут первого. Время, что ли, остановилось? Я подошел к Лерке, и мы принялись сверять время, а поскольку разнобой в наших часах был весьма значительный, пришлось выходить на сайт института точного времени и синхронизироваться с самыми точными в мире атомными часами. Когда я вернулся к окну, то обнаружил, что к дому соседки подошел щуплый милиционер в выпуклых очках. Милиционер нервно озирался и машинально елозил рукой по кобуре. Наконец он взял себя в руки, оправил форму, натянул поглубже фуражку и постучал в окошко. Стекло ответило неожиданно громким звоном, так что я даже вздрогнул. Лерка тоже сразу все поняла, бросила компьютер и присоединилась ко мне. Милиционер еще раз постучал в окошко. Дверь не открылась. – А вдруг она его это?.. – шепотом спросил я. – Разразит… ну, громом, что ли? – Не разразит, – сказала Лерка. – Он к ней уже пятый раз с этим паспортом заходит, а все еще жив. Правда, волнуется каждый раз одинаково. Да и невыгодно ей это – участкового раздражать. Милиционер прокашлялся и постучал уже в дверь. И уже не пальцем, а дубинкой. Неожиданно дверь отворилась, и на пороге возникла соседка. Она была в сером плаще и забавной разноцветной вязаной шапке, такие носят исполнители музыки рэгги. Из-под шапки выбивались белые космы. Милиционер принялся что-то говорить и делать руками приглашающие жесты, соседка слушала. Потом милиционер достал из кармана какую-то бумагу и принялся ее соседке зачитывать. Та слушала, а потом нехотя кивнула головой. И они пошли вверх по холму. Дверь соседка не заперла. Я тут же схватил рюкзачок со снаряжением, выскочил из комнаты и, перепрыгивая через ступеньки, побежал вниз. Лерка не отставала. Осторожно открыл ведущую на улицу дверь и поглядел в бинокль. Соседка и милиционер медленно поднимались по холму. Мы побежали к дому соседки. Вблизи он не выглядел так угрожающе. Просто старый дом. Таких полно в брошенных селах по всей России. Когда в доме никто не живет, дом умирает. Что тогда происходит в доме, в котором живет ведьма? Перед дверью я остановился. Снял с шеи бинокль и вручил его Лерке. – Наблюдай за холмом, – распорядился я. – Если вдруг появится – сразу мне сообщишь! – Я свистну, – сказала она. – Мы не в каменном веке, – важно произнес я и кинул Лерке мобильник. – Нажмешь на кнопку «1» – и я отвечу. Если же я позвоню, нажмешь вот эту кнопку, тут зеленая трубка телефонная нарисована. Все просто. – А ты? – У меня есть еще один, старый. Не беспокойся. Лерка непривычно повертела трубку в руках, повесила на шею. – Если что – кричи, – сказал я. – Ты тоже, – улыбнулась Лерка. Я натянул перчатки, пнул дверь и шагнул внутрь. В нос ударил запах сушеной травы и пыли. Небольшие сени были завешаны березовыми вениками в большом количестве. Зачем нужны были эти веники, я не знал, может, она пол ими мела. Я осторожно прошел через сени и приблизился к двери непосредственно в дом. Дверь была толстая, тяжелая, с черными железными петлями, такие петли можно встретить в мультиках про Змея Горыныча. Потянул за ручку. Дверь открылась, но не скрипнула. Смазана. Отлично смазана. Я шагнул внутрь. Окон в доме не было. Вернее, они были, но такие грязные, что свет сквозь них почти не пробивался. И тем не менее в царящем полумраке я вполне мог разглядеть все, что находилось в комнате. Обстановка, правда, была бедноватой и заключалась лишь в длинном столе и полках от пола до потолка. Полки были заставлены баночками из-под майонеза. Сотни баночек, может быть, даже тысячи. Ни надписей, ни каких-либо указаний на то, что в них. Я взял ближайшую и снял бумажную крышку. Внутри была какая-то зеленая жижа, по запаху напоминавшая гнилые яблоки. Я поставил баночку обратно и продолжил обход комнаты. Ничего, кроме баночек и стола, в комнате не было. Интересно, а где соседка спит? Ни койки, ни диванчика. Видимо, она спит на столе. Я обошел комнату три раза. Ничего. Я занервничал и двинулся в обход в четвертый раз. И в этот четвертый раз я увидел. В самом конце комнаты, прикрытая полками с баночками, пряталась дверь. Я быстро подошел к двери, сдвинул вбок полки с баночками и потянул за ручку. Я думал, что эта-то дверь, за которой наверняка хранятся самые важные ведьмовские тайны, будет закрыта. Но я ошибся. Дверь открылась легко. За дверью не было ни комнаты, ни спуска в подвал, за дверью была гладкая белая стена. На стене черным углем был нарисован человеческий глаз. Впрочем, не человеческий – зрачок был вертикальным, как у животного.