Глава 9. Укрощение мрака — Папа! Собственный крик сотряс мое маленькое сжавшееся от страха сердце. Двое высоких демонов, облаченных в белоснежные накидки, утягивали меня внутрь светлой комнаты. За спиной с натужным скрипом закрывалась дверь. Я обернулась и, кажется, в последний раз увидела горькие слезы отца. Он отвернулся, не выдержав моего взгляда. «Предатель», — подумалось мне тогда, и очередная волна обжигающих слез подступила к горлу. Никто не обращал внимания на мои крики, на мои слезы и просьбы отпустить меня. Жрецы оказались непреклонными в своем решении. Но они боялись. Боялись меня. За мнимыми масками уверенности я отчетливо видела паутину страха, едва не перетекающего в ужас. Я помню, как меня подвели к каменному возвышению. От него веяло мрачным холодом. Я начала брыкаться сильнее прежнего, кричать что есть сил, но за очередной попыткой вырваться из цепких костлявых рук жрецов последовал хлесткий удар палкой. Крылья содрогнулись, и я заскулила от боли, как раненный волк. Больше я не сопротивлялась. Как бы мне ни хотелось — не могла. Меня быстро уложили на алтарь, не отпуская ни подрагивающих крыльев, ни напряженных рук. Горячая щека соприкоснулась с ледяным камнем, по спине пробежала волна дрожи. Припухшие глаза застелила серая пелена, но, несмотря на легкую слепоту, я четко видела высокую женщину со сложенными белоснежными крыльями. Видела улыбку, очертившую ее тонкие губы. И победный блеск в аквамариновых глазах. «Радуйся, — раздается шепот в голове. — Ты обрела свободу». Эти слова потонули в неожиданно прозвучавшем крике. В моем крике. Спину обжег холодный металл, все тело парализовало от внезапной боли. Я больше не чувствовала их. Слышала их шелест, видела длинные перья, закружившиеся в воздухе, но не ощущала магической нити, связывающей нас. Огромная часть сил покинула меня, утекла так быстро, как вода сквозь пальцы. Густые капли крови — вначале темно-зеленой, а после ярко-бордовой — пропитав легкое сиреневое платьице, стекали по каменному возвышению. Я не знаю, сколько времени прошло после ритуала, но так и не смогла провалиться в спасительный бессознательный омут. Здание внезапно задрожало, с высокого свода посыпались мелкие камни. Сквозь оглушительную боль, корчась на кровавом алтаре, я слышала взрывы, раздающиеся за пределами этого храма, и истошные крики демонов. В нос ударил запах гари. Перед глазами замельтешили белые фигуры с темными крыльями, но вскоре они исчезли. Убежали, оставив меня одну. Сползя с алтаря на колени, я попыталась встать, но дрожащие ноги подвели меня, и я шмякнулась в лужу крови. По телу разлилась жуткая слабость. У меня не было той опоры, что была со мной с рождения, не было прежнего величия. Лишь тупая боль, точно копье, пронзившая сердце, и пустота в груди. Из последних сил я все же поднялась на ноги и поплелась вдоль коридоров, пытаясь не обращать внимания на страшное дрожание стен и оглушительные взрывы. Когда я оказалась снаружи, меня встретили удушающий дым и огонь, жадно пожирающий все на своем пути. Великое дерево умирало. Люди вторглись в Мортемтер, убивали демонов. Вокруг царила дикая суматоха, разрушающая мое детское восприятие. Что-то наивное, хрупкое и нежное надломилось внутри, грудь обожгло огнем. Я хотела позвать родителей, но вместо слов из горла вырвался тяжелый хрип. Взор притупился, и слабость, наконец, одолела меня. Еще один шаг оказался последним — свалившись с ног, я провалилась во тьму. Яркая вспышка света осветила все вокруг, ослепив Кая на короткое мгновение. Он не мог сдвинуться с места, как бы ни силился. Внутри вдруг все дрогнуло, сердце забилось сильно и тревожно. По телу разлилась энергия, переплетаясь с мощной энергией Мортемтера. Кай сделал глубокий вдох, но знал, что он принадлежал не ему. Это был первый вдох ожившего дерева. Осознание этого поразило демона, словно удар молнии. Дыхание давалось с трудом. Тело обжигала возродившаяся магия, Каю было радостно и одновременно больно. Разрушительная энергия с молниеносной скоростью впиталась в стены, пол и высокий свод; она бежала меж камней и по стеблям, как кровь по венам, обжигая и истощая неготовое к такому удару тело. Взор прояснился, и он увидел Ливию. Она неподвижно стояла у алтаря, глядя куда-то вперед, — не живая, но и не мертвая. Рядом с ней — Лориэн, Нелли и Румико. Приглядевшись, Кай заметил, что их глаза черны как ночь, вены на руках вздулись и отдавали легким свечением — но отчего-то у каждого был свой цвет. Линия на лбу Лори засветилась ярче обычного; огненно-оранжевые нити расползлись по его темному лицу паутиной. Личико маленькой Нелли заблестело, как озеро на солнце, с пальчиков стекала вода. Капли глухо падали на сияющие зеленью ушки зверька, и тот легонько встряхивал головой. Наконец Ливия обернулась, ловя взгляд Кая, и он рвано выдохнул. Понимание того, что ярко-пурпурные глаза, воззрившиеся на него, больше не принадлежат охотнице, пришло внезапно. Губы Ливии растянулись в кривоватой улыбке, излучающей удовольствие. Она никогда так не улыбалась — Кай знал наверняка. Не спеша, с кошачьей грацией девушка направилась к мужчине, а он, испытывая дикое желание отшатнуться, не сводил с нее глаз, отмечая разительную разницу между ней и Ливией. Самодовольство на скуластом лице выдавало чужое присутствие. Когда она остановилась напротив Кая, он стиснул кулаки, сдерживая бушующую в сердце ярость, и выдохнул злобно: — Хала. — Здравствуй, Кай. Голос ее совершенно не отличался от голоса охотницы, и, услышав его, мужчина вздрогнул, на миг утратив капельки уверенности. Перед ним стояла она — его Ливия, такая же красивая с очаровывающими аметистовыми глазами, но в то же время он понимал, что ее больше нет. Ее разумом завладела тьма. — А я ошибалась на твой счет… — медленно, смакуя каждый слог, протянула Хала и облизнула сухие губы. — Ты в отличие от своих друзей борешься до последнего. — Она окинула быстрым взглядом неподвижно стоящих у алтаря духов. — Они сдались сразу, даже не сопротивляясь. — Что ты сделала? — спросил Кай, хотя уже догадывался о том, каков будет ответ. Девушка безразлично пожала плечами. — Исполнила пророчество. Как и остальные элементали стихий. Как и Ливия. И… как и ты. Уголки ее губ дрогнули, но Хала сдержала улыбку и вздернула подбородок, осматривая напряженное лицо Кая. — Как глупо бороться с судьбой, злыми силами и несправедливостью. Согласен со мной, король? — особо выделив последнее слово, отрывисто бросила богиня и, легонько коснувшись пальцами широкого плеча демона, встала за его спиной. Любовно огладила натянутые, как струны, крылья и, приподнявшись на носочках, шепнула в самое ухо: — Твоя любимая подарила мне дыхание, сердце и тело. Подарила мне жизнь. Думаю, настала и твоя очередь, Кай. — Зачем тебе это нужно? — вырвался вопрос, и демон вздрогнул, плотно сжимая зубы, когда ногти девушки впились в его крыло. Несмотря на неожиданную боль, он добавил: — Я считал… все демоны считали, что Хала — это богиня равновесия. Что ты олицетворяешь меру и справедливость. Так почему же ты стремишься нарушить это равновесие? Хала вновь встала напротив него, взглянула с глуповатой улыбкой на лице и бросила насмешливо: — Оно уже давно нарушено. Разве ты не видишь, к чему привело безрассудство демонов? К чему привело их желание быть с теми, кого желает сердце? Это так… наивно. — Но именно из-за твоих попыток жить вечно мы теряем шанс обрести баланс. Бессмертия не существует. Ты воюешь против самой жизни. Приблизившись к демону вплотную, Хала коснулась его подбородка и усмехнулась: — И я побеждаю. — Нельзя победить то, что незримо, — процедил мужчина и мотнул головой, вырываясь из хватки богини. Он увидел, как в ее глазах вспыхнул огонь, увидел безумство, исказившее ее лицо, но не прекращал сопротивляться тьме. Она обжигала его одним взглядом, ломала его волю одним касанием. Кай чувствовал, как все внутренности сковывает боль. — Ты так тверд в своих убеждениях. — Хала отступила от него на шаг и скривилась, будто надкусила кислое яблоко. — Что ж… Пора разрушить их, — улыбнулась она, проведя пальцем по скуле. — Думаешь, всю жизнь Ливии сопутствовала удача? Она давно погибла бы, если бы не я. Вспомни вашу сделку, Кай. Что ты пожелал? Чтобы она пошла с тобой, верно? А она пошла? — Глаза богини хитро сузились, когда она заметила, как дрогнули мышцы мужского лица. — Сделка на крови была не выполнена. Ты знал, что она умрет. Но она выжила. Выжила только благодаря мне. Думаю, ты должен благодарить меня, а не осуждать… Кай вдруг осклабился, обнажив клыки, а после, подавшись вперед, прошипел сквозь зубы: — Возвращайся во тьму, Хала. Ты недостойна возрождения. Улыбка спала с лица богини. Тонкие черты исказились злобой, и Кай почувствовал мерзкий холодок, пробежавшийся по спине. Было невыносимо смотреть на нее, а видеть совершенно другую женщину — темную, озлобленную на весь мир. — Скоро они будут здесь, — сказала Хала пугающе спокойным голосом. — Готовь мою армию, король. Сегодня решится судьба двух издавна воюющих народов. Ее слова вонзились ножом в грудь, сдавили петлей горло, и последнее, что осознанно увидел Кай, — красные, точно кровь, глаза любимой. Река блестела, серебрясь и сверкая в лучах весеннего солнца. Небольшие серебристые гребни, откликаясь на теплый ветер, ходили по воде. Взгляд Далии ненадолго задержался на мелких утках с короткой шеей и узкими заостренными крыльями. Желтоватые спинки были такими яркими, что птиц с легкостью можно было бы разглядеть стоя на противоположном берегу, там, где возвышались величественные горы, верхушки которых скрывали кустистые, налитые солнечным светом облака. Плеск воды отвлек девушку от наблюдения за утками, и, обхватив себя руками за плечи, она взглянула на резвящихся оленят. Рядом с ними на сочной зеленой траве нежились взрослые самки, в то время как самец с крупными завитыми рогами стоял у кромки воды и лениво наблюдал за детенышами. Мир расцветал и благоухал, как один крупный душистый цветок. Весна преображала землю, безмолвные леса, местами уже залитые талыми водами. Трава и деревья зеленели, мрачные краски сменялись яркими и сочными, предвещая приход жаркого лета, а солнце, которое теперь гораздо чаще прорывало лучами плывущие по небосводу облака, сулило надежду на светлое будущее. Далии хотелось верить в это — что весна не только преобразит все вокруг и растопит толстые льды, но и затронет сердца людей и демонов. Что эти светлые краски в один миг не превратятся в одно кровавое пятно, оставив неизгладимый след в жизни всей расы. Ей хотелось верить, что борьба человека с природой не унесет последних демонов в Пустоту, что все это — один долгий страшный сон. Но даже редкие сны не казались ей такими пугающими, такими жутко несправедливыми. Все печальные думы испарились в одно мгновение, как капля воды, упавшая на горячий камень, когда на плечи девушки легли теплые ладони. Она вздрогнула, но лишь по одной причине — от неожиданности. Губы невольно растянулись в мягкой улыбке, и Лия, не оборачиваясь, шепнула: — Ты все так же бесшумен. Она не видела лица Калеба, но знала, что его осветила ответная улыбка. Руки его мягко скользнули вниз и сомкнулись на ее талии. Притянув охотницу к себе, мужчина уткнулся носом в шелковистые черные пряди и спросил: — Ты в порядке? — Хотелось бы мне сказать, что да. — Голос Далии был тих и слаб, словно она боялась нарушить царящее вокруг спокойствие. Накрыв ладонями мужские руки, она так же тихо добавила: — Но это будет наглой ложью. — О чем ты думала? — О нас. О Лив, короле… О будущем демонов. — Девушка замолчала ненадолго, глубоко вздохнула. — Мы с таким неистовством стремимся вперед, но меня не покидает ощущение, что мы стоим на месте. — Почему же? — искренне удивился Калеб. — Мы многое узнали про магов, про Халу и ее намерения. Это важно. Мы уже будем готовы к нападению. — Я… сомневаюсь. Никто из нас недооценивает обе стороны. Но сейчас я имела в виду другое. — Осторожно высвободившись из нежного кольца рук, Далия обернулась к мужчине и взглянула ему в глаза — такие яркие, как небо над головой, живые и доверчивые. — Что, если все это бессмысленно? Борьба за свободу, смерть?.. Мир так изменился… Что, если демонам в нем больше не осталось места? Губы Калеба разомкнулись, но, не найдя подходящего ответа на столь обжигающие вопросы, он лишь шумно вздохнул. Льдисто-голубые глаза мгновение смотрели на него — испытывающе, в мучительном ожидании, а затем опустились, заслоненные синеватой тенью длинных ресниц. Взгляд ее с каждым днем становился мрачнее, искренняя улыбка все реже блистала на мягких губах, и Калеб чувствовал незримую стену между собой и женщиной, ставшей смыслом всей его жизни. Никто из них не воздвигал этой стены, она сама, подпитываемая болью и горечью, становилась толще и прочнее. Мужчина хотел обнять ее, ничего не говоря, ведь казалось, что любые слова будут лишними, что только тепло на какое-то время отвлечет ее от гнусных мыслей. Но не успел. Тело, точно стрела, пронзила мощная энергия, вынудив вздрогнуть и задержать на миг дыхание. Дрожь, слившись с волной магии, пробрала с головы до пят. Калеб вскинул голову, вгляделся в золотую дымку и едва не задохнулся от изумления, когда из кустистых облаков, разорвав медленно движущийся покров, вынырнула стая белоснежных пегасов. — Идем, — резко бросил мужчина, схватив Далию за руку. — В чем дело?.. Девушка оглянулась, наконец, ощутив поток кипучей энергии. С губ сорвался сдавленный шепот: — Пегасы летят… Калеб потянул Лию за собой, стараясь забыть на время о незаживших ранах, стреляющих болью при каждом его торопливом шаге. — Они не одни, — шепнул он. Из груди охотницы вырвался судорожный вздох, как только она заметила две черные фигуры, выделяющиеся на фоне облаков, — Ливию, восседающую на одном из пегасов, и короля, наравне с ветром разрезающего большими длинными крыльями золотистый покров. Когда они подбежали к пещере, демоны, встревоженные нахлынувшими на них сгустками энергии, уже толпились снаружи. Дети, не отходя от родителей, молчали и смотрели на подлетающих пегасов, четко ощущая сковавшую всех тревогу. — Отец! — прокричал Калеб, заметив выходящего из пещеры Анориона. — Отец, — сбивчиво повторил он, остановившись рядом с ним. — Это… — Хала, — резко оборвал его Анорион, следя за приближающейся стаей. А затем взглянул на сына, едва скрывая блеск беспокойства в голубых глазах, и прошептал торопливо: — Уводи ее отсюда. Она ни за что не должна попасть в руки Халы. Быстрее. — Мы не уйдем без вас, — подавшись вперед, сказала Далия. — Нужно уводить демонов. — Это не имеет смысла. — Тяжелый взгляд советника устремился к девушке. — Все мы… связаны клятвой верности королю. Кроме вас. Уводи ее.