– Да, тренер. Я буду готова. – Я надеюсь на тебя, Шторм. Не подведи хоть на этот раз. – Все будет в порядке. Я немного устала, но это пройдет. – Марш в сауну и отдыхать! – наконец махнул рукой тренер. – Я поговорю с магистром Кростом о снижении нагрузки для членов команды. Вы же в конце каждого блока вареные! Я не умею делать из дерьма конфетку, черт подери! Я была только рада убраться подальше от лета. Как часто бывает, мысль сидела где-то на подкорке, но никак не желала оформляться. Я пыталась не думать о том, что чувствовала, но тогда мысли возвращались к «Вестнику», а оттуда перескакивали на Бастиана и Кеймана, уехавшего куда-то по таинственному внезапному поводу. В итоге я добилась лишь того, что адски заболела голова. Письмо Алайи лежало на столе как предсказание самого унылого Бала Огня из всех. Бастиана не будет, у меня нет пары, Лорелей сделает все, чтобы испортить мне вечер, да и Аннабет, вероятно, вообще туда не пойдет. А если и пойдет, то мы вряд ли будем весело шушукаться и обсуждать наряды. Тоска-а-а… Вся школа гудела в возбуждении перед выходом журнала. Я шла на ужин с открытым ртом: не думала, что практически у каждого есть штормграм! Ну и кашу я заварила. В столовой произошли изменения: кто-то притащил воздушную арфу. В первое мгновение я даже вздрогнула, увидев знакомый инструмент, потом вспомнила, что Кейман обещал праздник, – и руки зачесались прикоснуться к тончайшим струнам, вспомнить давно забытое умение, которое так часто снилось раньше. Интересно, кто будет на ней играть? Кейман выбрал очень натянутый повод для праздника: вся школа радовалась за третий курс, не сгинувший на практике? Серьезно? Ежу понятно было, что все это – арфа, вино, ужин при параде – было из-за чудом выжившей Ясперы. Но об этом знали только мы. Остальные же просто потягивали вкусное вино, возбужденно переговаривались в ожидании новой сплетни, а еще принарядились: девчонки использовали любой повод, чтобы блеснуть не только магическим потенциалом, но и красотой. – Что у нас новенького? – спросила я, садясь за стол. И Аннабет, и Катарина даже не пытались делать вид, будто увлечены закуской. Они гипнотизировали лежащие на столе штормграмы и, казалось, не заметили мое появление. – Слушайте, ну это уже смешно. Чем больший ажиотаж вызывают сплетни, тем чаще они появляются и более дико звучат. Что они могут написать? Что Лорелей ночами крадется в комнату Бастиана, а потом злобно ковыляет обратно? Или что магистр Ванджерия живет в спальне директора и жрет за троих? Или… – Появилось! – воскликнула Катарина. Народ в едином порыве умолк и зашуршал штормграмами. Закатив глаза, я демонстративно сунула в рот овощной рулет и достала свой экземпляр. Найти в облаке нужную публикацию не составило труда. Зря я так редко туда заглядывала: Габриэл усовершенствовал игрушку, теперь штормграм уже не напоминал сделанный на коленке ради зачета артефакт. Сначала на нем появилась обложка «Вестника» – замок на фоне грозового неба с буквами из молний. Я быстрым привычным движением свайпнула картинку вправо. У здешнего аналога смартфона была не такая скорость касания, поэтому гроза и замок сменялись другой картинкой медленно, и я не сразу поняла, что вижу. А когда поняла, грязно выругалась – Катарина даже покраснела. – Э-э-э… Деллин, можно спросить? – подняла голову Аннабет. Увидела мое лицо и осеклась. – Ладно. Не буду. – Надо выяснить, кто редактор! Вся столовая смотрела на меня, и даже дальний столик в тесном сотрудничестве с тенью фикуса не спас. Еще бы! На каждом штормграме красовались мы с Ясперой, как раз перед тем, как она грохнулась в обморок. Только вот кто бы ни спрятал штормграм в холле, не счел нужным показать всей школе бездыханную и умирающую магистра, а вот провокационный поцелуй – это пожалуйста! Боги… я почти готова убежать в лес и жить там отшельником! – Она была пьяна. И… это… я просто… Я убью Габриэла! – При чем здесь он? – встрепенулась Катарина. – Ты не можешь обвинить его без доказательств! – Думаешь, без его ведома кто-то рассовал по всей школе шторграмы, чтобы за нами подглядывать? И без его ведома вот это, – я ткнула в штормграм, – ходит по школе? Появившаяся следом надпись гласила: «Мы можем написать тысячу слов в сопровождение запечатленного мгновения из жизни Высшей Школы Темных, но подумайте: нужны ли вам эти слова? Быть может, стоит просто поверить собственным глазам и насладиться красотой самого светлого и нежного явления на свете – поцелуя». – Убью! – прорычала я. – Это не Габриэл! – Откуда ты знаешь? – Он не… я просто знаю. А ты не имеешь права обвинять его. Не превращайся в одну из тех, кто был против тебя. Не ходи по школе так, словно ты здесь хозяйка и все обязаны тебя бояться, Деллин Шторм. И вместо того, чтобы назначать виноватых, задумайся – может, просто стоит вести себя так, чтобы не появляться в «Вестнике»? – Вот это и скажешь Яспере, когда она всем нам устроит веселенькую жизнь. – Девочки! – взмолилась Аннабет. – Пожалуйста! Не ссорьтесь! Мы с принцессой обменялись взглядами: я послала ей возмущенный, а Катарина смотрела как… как принцесса. Слегка надменно и с выражением лица «ты сама во всем виновата, я предупреждала». – В прошлом году Габриэл морочил мне голову и бросил за полчаса до праздника, потому что ему так приказал Бастиан. Врать он умеет. – И Бастиан святой, а Габриэла ты обвиняешь во всех преступлениях? – Я его ни в чем не обвиняю. Пока что. Однако и в непричастность не верю. Как минимум он знает редактора, как максимум – это он и есть. И вот еще что. Я с силой воткнула вилку в бедный рулет, не заметив, что уже делала это не единожды, и закуска превратилась в решето. – Подумай, что именно может раскопать «Вестник» о тебе, адептка Роял. И кто может прочитать последние сплетни из школы. Катарина побледнела. Если «Вестник» уже выяснил, что она принцесса, то Сайлер окажется здесь буквально через несколько часов после публикации. И одни боги ведают (а на самом деле и они не имеют понятия), чем это закончится. Этот «Вестник», помимо того, что уже сделал меня объектом всеобщего внимания, мог принести немало проблем. В том числе невольно сыграть на стороне Акориона. Или вольно? – Чего уставились?! – рыкнула я на ближайших соседей, что, не скрываясь, пялились и гаденько хихикали. К счастью, больше в «Вестнике» сегодня ничего не было, и я хотя бы могла порадоваться, что нас с Бастианом никто не засек, о королевском происхождении Катарины пока неизвестно, да и мое прошлое все еще легенда. Перестав обращать внимание на взгляды, смешки и обсуждения, я вперилась взглядом в двери. И, когда в них показался Габриэл, вскочила. – Деллин! – зашипела Катарина. – Прекрати! Оставь его в покое! – Хватит мне указывать! – огрызнулась я. Сайзерон, вопреки моим ожиданиям, сам направился к нашему столику. – Шторм! Тебя ищет магистр Ванджерия. – Га-а-абриэл… – с подозрением протянула я. – Габриэл, – влюбленно улыбнулась Катарина. – Что? – опешил парень. – Я только что встретил Ясперу в коридоре, она просила тебе передать, чтобы ты нашла ее после ужина. – Очень смешно. – Извини? – Садись! – Катарина отодвинула для него стул. – Да, садись и расскажи, что ты знаешь о «Вестнике» и его редакторе. – Уже вышел?! И что там?! – Правдоподобно играешь, – хмыкнула я. – Думаешь, я поверю, что ты не в курсе, кто сливает сплетни и тайком снимает все, что происходит в школе? Габриэл удивленно округлил глаза. – Деллин, я клянусь, я понятия не имею! Не думаешь же ты, что я – редактор «Вестника»?! – Ты делаешь и продаешь штормграмы, ты наверняка знаешь, кто купил большую партию. – Демоны, Делл… я уже давно не продаю их открыто, Крост не слишком-то одобряет такое предпринимательство и грозится запретить. Поэтому желающие оставляют в часовне деньги, а на следующий день получают свои штормграмы. И все! Я понятия не имею, кто заплатил и за сколько экземпляров. Но действительно продал с начала года много. – И тебя не насторожило, что в тот момент, когда у всех – я подчеркиваю, даже у директора! – есть по экземпляру, вдруг целая толпа ломанулась за игрушками? Первокурсники затарились еще в начале учебного года, а дальше-то кому они понадобились?! Габриэл, ко всеобщему удивлению, просиял: – Это моя идея! Я делаю штормграмы из особого стекла, очень тонкого и хрупкого. Они постоянно бьются, а поскольку никто не хочет остаться без доступа к изображениям, у меня все время покупают новые! Катарина округлила глаза, а я не удержалась и хихикнула. Образ рыцаря на белом коне, кажется, начал превращаться в образ жулика верхом на зебре – той самой, у которой сначала светлая полоса, потом темная, а потом задница. – Шторм, а вы с ди Файром часто зовете подружку? – радостно спросил кто-то. Под потолком сверкнуло молнией, а от грохота заложило уши. – Ой! – пискнула Аннабет. К моему удивлению, она вдруг поднялась и решительно вышла в центр столовой, к арфе. Покашляла, а когда никто не обратил на нее внимание, постучала ножом по чьему-то пустому бокалу. – Кхм… я прошу минуточку внимания!